Андрей Гончаров - Генеральная репетиция

Всю дорогу они непринуждённо болтали и смеялись. Доехав до своей остановки, он пожелал Жене спокойной ночи и вышел из автобуса, а она, проводив печальным взглядом идущего мимо автобуса Матвея, вздохнула и подумала: «Господи, когда же он увидит во мне не сослуживца в юбке, а девушку, способную любить и быть преданной подругой и женой?» Но, к сожалению, к ней как к девушке он не проявлял интереса, ограничиваясь таким вот ни к чему не обязывающим общением, а делать первый шаг самой было не в её правилах. Всё чаще она начинала думать, что это глупо.

Добравшись до дома, Матвей поужинал, выпив при этом сто граммов водки. Немного полегчало. Остаток вечера посвятил сборам в командировку. Померил «синюху» и комбинезон – идеально сидят.

«Ну Михалыч, ну глаз-алмаз!»

Перелил спирт в самодельную двухсотграммовую фляжку, сделанную из нержавеющей стали. Собрал импровизированную походную аптечку. Написал родителям письмо.

Кто его знает, что там ждёт на самом деле?

В письме указал данные начальника Особого отдела и сотрудника ФСК. Сложил письмо, положив в него полученные в качестве аванса деньги, и засунул в конверт. В этот же конверт попали запасной ключ от квартиры и записка с домашним адресом и адресом родителей. Запечатал конверт и сунул его во внутренний карман своей полевой формы. Всё готово. Оставалось томительно ждать.

Посмотрел на часы.

– Твою дивизию! Половина первого ночи, лёг спать пораньше!

– Граждане провожающие! Просьба покинуть вагон. Поезд отправляется через пять минут, – противным прокуренным голосом объявила проводница, женщина внушительных размеров и отталкивающей наружности.

На вид ей было лет сорок-сорок пять. На ней была помятая синяя форменная юбка и такая же мятая, выцветшая от многократных стирок форменная рубашка. Несмотря на это, дама несла себя по центральному проходу вагона с таким достоинством, словно она ледокол, двигающийся во льдах Северного Ледовитого океана. Пассажирам и провожающим приходилось расступаться, дабы не быть подмятыми массивным корпусом движущегося «ледокола».

– Повторяю! Провожающим покинуть вагон. Поезд отправляется через пять минут.

– Саня?! – вздрогнула Наташа, услышав «чарующий» голос проводницы. На глазах опять выступили слёзы. – Давай я не поеду, а? Мне что-то неспокойно на душе, я боюсь.

– Ну что ты глупости говоришь, чего ты разволновалась? – обнял её Саша. Жена начала всхлипывать и шмыгать и без того красным, натёртым носом. – Как это ты не поедешь? Тебе через месяц рожать. Ты домой едешь, не к чужим людям. Мои родители тоже рядом, помогут. Я в первых числах декабря приеду в отпуск, ещё тебя в роддом повезу. Успокойся! Вера Петровна, вы хоть ей скажите.

– Да говорила я, всё без толку! – ответила тёща и села рядом с дочерью. – Иди, Саша, сейчас она успокоится.

– Ну, всё, счастливого пути, к ужину будете дома. Я вечером позвоню, – Саша обнял жену в очередной раз. – Всё будет хорошо! Я тебе обещаю! Слышишь меня?

– Слышу! Звони чаще и вообще… – Наташа прижалась к мужу. – Никуда не лезь. Ладно?

– Хорошо!

Саша встал, легонько щёлкнул жену по кончику носа, поцеловал тёщу и, не оглядываясь, пошёл на выход. Не успели его ноги коснуться перрона, как поезд плавно тронулся и, медленно набирая скорость, поехал на восток, навстречу первым лучам восходящего солнца. Помахал рукой в проплывающее мимо него окно вагона, за стеклом которого ему махали плачущая Наташа и тёща, сопровождающая это зарёванное чудо. Какое-то время он ещё стоял на перроне, глядя вслед удаляющимся красным огонькам последнего вагона. Вздохнув, развернулся и пошёл в здание вокзала. До пригородной электрички, на которой он вернётся в Фомичёво, оставалось ещё сорок минут. На привокзальной площади копошился людской муравейник. Вокзал жил своей жизнью, несмотря на ранний час. Из висящих на ларьке динамиков пел порядком поднадоевший Кай Метов про «позицию номер один», то и дело заглушаемый объявлениями по вокзалу. В зале ожидания свободных мест не было, поэтому ходил по залам вокзала все сорок минут, уворачиваясь от толчеи и давки. Наконец прозвучало объявление о прибытии загородного электропоезда. Саша вошёл в вагон, сел на мягкое, обитое дерматином сиденье, вытянул ноги и задремал.

Через час он уже поднимался по лестнице семейного общежития на третий этаж. Открыл дверь и вошёл в маленькую, площадью двенадцать квадратных метров, но уютную комнатку – его с Наташей гнёздышко. Комната ещё сохраняла незримое присутствие и тепло любимой жены, лёгкий аромат её духов.

Через двадцать минут из дверей общежития на дорожку, ведущую к КПП дивизии, вышел молодой военный, лейтенант Александр Назаров, командир танкового взвода. В прошлом году по распределению он был направлен служить в эту дивизию и с тех пор ходил этой дорогой на службу и обратно, каждый раз оглядываясь, для того чтобы помахать жене в окне на третьем этаже. Вот и сейчас, по привычке, он оглянулся, но шторы на окне остались неподвижными.

Пройдя через КПП, Саша отправился в расположение батальона, нужно было доложить командиру роты о прибытии.

– Дежурный по роте, на выход! – прокричал дневальный и отдал воинское приветствие вошедшему офицеру.

– Отставить! – скомандовал Саша. – Где командир второй роты?

– В канцелярии.

В канцелярии, кроме «второго» ротного, были ещё офицеры батальона и что-то громко обсуждали.

– А, Сан Саныч, проходи, – сказал ротный, сопровождая жестом приглашение войти. – Проводил супругу?

– Да. Вечером будет на месте. А что случилось? Ваш крик на улице слышно.

– А вот ты сейчас сходишь на беседу к особисту полка, узнаешь, – ответил ротный. – Он тебя с самого утра дожидается.

– Чего я у него забыл?

– Я серьёзно. Ступай, Сан Саныч, он ждёт.

Саша вышел из расположения батальона и направился в штаб полка. Кабинет начальника Особого отдела полка располагался на первом этаже. Входная дверь в кабинет была в маленьком, плохо освещённом коридорчике, отдельно от остальных помещений штаба – служба, чьё неусыпное око следит за всем и вся, сама не любила быть на виду. Саша постучал в дверь, удары о стальной лист двери гулко прозвучали в тишине коридорчика.

– Войдите!

– Лейтенант Назаров, по вашему…

– Проходите, присаживайтесь, – перебил Сашу особист.

Начальник Особого отдела майор Иванов сидел во главе своего рабочего стола и продолжал разговаривать с каким-то человеком, одетым в гражданскую одежду. По тому, как тот держался и как к нему обращался особист, Саша понял, что это какой-то начальник из контрразведывательного ведомства.

– Это лейтенант Назаров Александр Александрович, – сказал особист. – Последний из отобранных нами кандидатов. В дивизии с июля девяносто третьего года. За время службы зарекомендовал себя положительно. Технически грамотен. У нашей службы к данному офицеру вопросов не возникало. Пользуется авторитетом у сослуживцев и подчинённых. Женат. Проживают с женой в семейном общежитии. Жена на восьмом месяце беременности, сегодня он отправил её к родителям в Казань.