Игорь Сотников - Философский детектив

– Неожиданно. – Только и промолвил Леандр, сурово глядя почему-то на Никия, который после этих слов Алкивиада, несколько даже поник.

– А я, как раз думал, что ваш друг Никий, вам объяснил занимаемую мною позицию по Спарте. А из неё, можно сделать только один вывод. Мне с вами, говорить не о чем. – Алкивиад не даёт даже возможности собраться с мыслями спартиатам, и уловив этот момент их забвения, быстро оставляет их здесь, в своём от него забытье.

«Диоген». – только это имя сейчас, вбившись ему в голову, не даёт Алкивиаду покоя. А ведь он, возвращаясь обратно к амфитеатру, сначала сделал крюк на то место площади, где находилась эта последняя достопримечательность города, бочка Диогена, но к своему удивлению, её не было на месте. Что ещё больше встревожило его и он, устремившись сюда к амфитеатру, уже здесь на месте, где находилось всё знающее обо всем и обо всех общество, решил разузнать о том, что произошло с Диогеном. Так что для него было объяснимо, такое его нежелание задерживаться с этим Никием и его новыми друзьями. Что, правда, для них, это было мало понятно, и воспринято, как и положено, при недопонимании собеседника, как игнорирование их мнения, чему всегда служит дерзновенность собеседника, которому просто необходимо преподать свой насущный урок. И если спартиаты, об этом не промолвились, то невыразимость их лиц, посмотревших вслед Алкивиаду, однозначно предусматривала подобный вариант развития событий вокруг задницы Алкивиада, над которой сгустились свои грозовые тучи.

– Критон. Ты что-нибудь слышал про Диогена? – Алкивиад, потолкавшись в нескольких знакомых кругах и не добившись ни от кого ответа на свой насчёт Диогена вопрос, наконец-то, обнаружив своего друга Критона, решил спросить его. Правда, занимавший свою центровую позицию в кругу внимающих каждое его слово молодок Критон, услышав зов Алкивиада, отчего-то не сразу выразил готовность броситься на зов своего друга. Чему, наверное, было объяснение в этих глазах напротив, красотки Антигоны. Так что, Алкивиаду пришлось о себе два раза напоминать и только лишь когда он ворвался в этот круг и отстранив собой Антигону, то лишь тогда Критон, соизволил, правда, с недовольной физиономией, быть услышанным.

– Да разве ты не знаешь, что Диоген появляется оттуда, откуда его совершенно не ожидаешь увидеть. —И стоило только Критону проговорить эту верную, основанную на практике истину, как поднявшийся шум со стороны центрального входа в амфитеатр, заставил всех здесь и там, и там стоящих обернуться туда, по направлению этого нового звукового оформления, словесного ристалища граждан Афин. Критон, как умелый рассказчик, зная, что укромные места всегда сопутствуют познанию, вёл свои просветительские беседы в немалой отдаленности от всей этой словесной и толкательной суматохи, в одной из тенистых аллей. Ну а там, в тени оливковых деревьев, всегда можно скрыть, а пожеланию раскрыть свою благожелательную расположенность друг к другу.

– Что там случилось? – толкая и вопрошая друг друга, в общем, занимаясь одним и тем же, что, конечно, способствует сплоченности, правда при этом, никак не продвигает вас в деле поиска ответов на все эти однозначные вопросы, двинулись по направлению этого шума все те из стоящих здесь, кому было свойственно любопытство, ну, в общем, все. Ну, а судя по тому, что все с таким воодушевлением принялись расталкивать, затаптывать и поддавать исподтишка друг друга, то наверное, то, что случилось, стоит того и всех этих дорожных неприятностей, на которые себя обрекли все эти, рвущиеся вперед к эпицентру событий зеваки.

Правда, часто случается так, что для тех, кто побывал под ногами толпы, это главное событие, к которому все так стремились, после того как по его очень не милосердно втоптали в грязь более удачливые соперники по зрительскому искусству, то по сравнению с желанием узнать, какая же, падла, отдавила ему самые близкие для его естества места, уже не вызывает столь большой интерес. Это в них говорит ревнивость к тем, кому удалось занять лучшие для просмотра места.

– Диоген! Диоген! – До Алкивиада, ещё не сумевшего добраться до места обозрения, донеслось это заветное имя, звучащее в устах тех, кто там впереди, первым оказался среди тех счастливчиков, кто смог увидеть всё то, что вызвало это столпотворение.

– Дайте, пройти. – Сопровождая свои локтетолкательные движения этой напористой просьбой, Алкивиад удивлял и раздражал тех, на кого приходились его слова и действия.

– Ну, Диоген, молодец. Умеет же, завоевать внимание зрителей. Лучшего перформанса не видал. – Чем ближе Алкивиад приближался к месту, с которого ему, хотя бы одним глазком, можно было увидеть, что там происходит, то тем чаще звучали все эти восторженности от увиденного, что ещё больше заставляло усердствовать его в своем стремлению к знаниям.

Когда же Алкивиад, приблизившись к относительно свободному месту, так сказать, достиг своей цели, то он смог посмотреть лишь в прорезь меж плечевого пространства стоящих впереди незыблемой стеной зевак, чья сила воли вместе с их занятиями гимнастикой, наконец-то оформилась в практическую область, позволив им занять свои первые зрительские места здесь на входе. Ну а тем, кто не слишком усердствовал на тренажерах, придётся постоять сзади и довольствоваться своим за спинным местом. Ну а Алкивиад, был и этому рад, где он наконец-то, хоть что-то для себя заметил из того, что случилось.

И хотя он, уже прибыл к окончанию всего происшествия, и всё самое интересное уже просмотрел, между тем, он был рад и тому увиденному, что осталось на его счёт. Заметив разбитую напрочь бочку, из которой первые опомнившиеся зрители, принялись вытаскивать мало что соображавшего Диогена, Алкивиаду не показалось, что тот был слишком готов к такому безудержному повороту событий, на который сегодня обрекла его, всего вероятнее, не его, а чья-то другая рука. Правда Алкивиаду, тут же вспомнились слова Диогена «Философия дала мне готовность, ко всякому повороту событий». Так что, Диоген, в принципе должен был готов к тому, что когда-нибудь, кто-то из особых почитателей его таланта, захочет его прокатить в своей же бочке, которая, как понял Алкивиад, чьей-то заботливой рукой была прикрыта вместе с Диогеном и прокачена вместе с ним до этого места и уже отсюда, придав ей ускорение, отправлена вниз на сцену театрона.

– А что-то по виду Диогена не скажешь, что он остался доволен своей очередной выходкой. – Кто-то очень наблюдательный заметил эту потерянность в глазах Диогена.

– Это по тому, что она оказалась прокатной. – В толпе зевак всегда найдутся свои циники, смотрящие на всё под углом смекливого веселья, чем всегда вызывают дружный гогот таких же весельчаков, для которых уже радостно то, что не они, а кто-то другой оказался в этой бочке. Ну, а вслед за веселыми циниками, всегда наступает свой черед злопыхателей, которых всегда найдется своё необходимое количество, чего в случае с Диогеном, и с его всем известным нравом, можно было не сомневаться, найдётся не только достаточное, но и очень предостаточное количество.