Антон Кротков - Воздушный штрафбат. В небе заградотрядов нет…

Борька прервал своего товарища. Он принимал бой. Оставалось только решить, когда следует прекратить схватку, и кто будет считаться победителем.

– Пусть дерутся до первой крови, – вновь попытался отстоять интересы товарища секундант Борьки.

– Не соглашайся, – Бегемот с ухмылочкой посмотрел на Артура, – я его капитально уделаю – целый год лечиться будет.

В итоге было решено, что схватка будет продолжаться до тех пор, пока один из противников не признает себя побеждённым, либо просто физически не сможет продолжать бой.

Как только назначенный руководить боем парень взмахнул рукой, Васька с разбегу бросился на Нефёдова, надеясь сразу сломать его психологически, сбить с ног и довершить дело ударами сапог по лежащему на земле телу. Борька едва успел отскочить в сторону и размахивающий кулаками «Бегемот» с устрашающим воплем пронёсся мимо. Прямолинейно рубиться со здоровяком было глупо. Нефёдов бы и минуты не выстоял против убойной машины. Его тактика заключалась в том, чтобы вначале основательно измотать более мощного противника.

Борис не слышал обращённых к нему похвальных криков, советов и неодобрительного свиста. Всё его внимание было сконцентрировано только на гоняющейся за ним горе мускулов. От каких-то ударов Нефёдову удавалось уворачиваться, какие-то его настигали… Несколько раз Борис словно получал кувалдой по голове. Перед глазами вспыхивал сноп искр, земля вдруг начинала уходить из-под ног. Однажды Бегемоту удалось поймать вёрткого коротышку за рукав куртки и с размаху врезать ему кулаком в правое ухо. После такого попадания Борька кубарем покатился в кусты…

Он не сразу нашёл в себе силы подняться. Голосов склонившихся над ним друзей долго было не разобрать из-за постоянного звона в голове и в пострадавшем ухе. Это напоминало затянувшееся печальное пение разорванной струны. Кровь из рассечённой правой брови заливала один глаз.

– С тебя хватит.

Наконец, расслышал Борис сквозь звон в голове обращённые к нему слова товарища.

– Ты неплохо отстреливался на отходе, но его толстую шкуру трудно пробить… Я скажу Артуру, что ты не сможешь продолжать бой из-за рассечения.

– Почему же… не смогу, – морщась от боли в разбитых губах, сквозь боль ухмыльнулся Борька. – Я ещё и не начинал… Это была разминка…

Товарищ осуждающе покачал головой, но отошёл в сторону. Бой возобновился. Почувствовавший своё полное превосходство над соперником Бегемот, теперь успевал осыпать утратившего изрядную долю прежней резвости противника градом тяжёлых ударов, и вдобавок ещё играть на публику.

– «Боксёрская груша»! – тоном конферансье объявил название номера Васька и выстрелил серию коротких боковых ударов, под которыми Борькина голова замоталась из стороны в сторону, словно мяч. – «Иван Поддубный на арене» – вновь торжественно выкрикнул Бегемот, зажав Нефёдова в стальной обруч своих объятий. Он начал сжимать его так, что у Борьки затрещали рёбра. При этом здоровяк совершенно потерял бдительность. Его раскрасневшееся, мокрое от пота, расплывшееся в широкой самодовольной улыбке лицо оказалось так близко, что Борька смог, наконец, нанести ему сокрушительный удар головой в переносицу. Гигант охнул от неожиданности и пошатнулся. Сжимающие Нефёдова стальные тиски ослабли. Прежде чем секунданты поняли, что произошло, Бегемот получил ещё несколько сильнейших ударов и оказался поверженным на траву…

Когда всё, наконец, закончилось, обессиленный, перепачканный грязью и кровью победитель, пошатываясь, доковылял до лежащей на земле каменной плиты старого надгробия и лёг на неё. Его начало рвать. То же самое происходило с Бегемотом…

Домой Нефёдова сопровождали друзья-секунданты. Борису было до того худо, что он едва мог перебирать ногами. Фактически всю обратную дорогу он провисел на плечах верных приятелей. Борис тоскливо думал о шквале оскорблений и упрёков, который обрушиться на него в квартире Фальманов: «Марго обязательно заведёт любимую пластинку про свою загубленную жизнь и неблагодарного подкидыша, специально делающего всё ей назло. А Яков Давыдович скорее всего промолчит, но посмотрит так, что сам себе станешь противен». Но ведь надо же было где-то отлежаться и «зализать раны», полученные в схватке с Бегемотом…

Во дворе на скамейке перед домом приёмных родителей Нефёдова появления Бориса ожидала Ольга. Уже давно стемнело, а знакомый невысокий силуэт всё не появлялся. Девушка с надеждой устремляла взгляд в тёмную глубину проходной арки, едва оттуда доносился звук приближающихся шагов. В эти секунды Ольга начинала проговаривать про себя заранее заготовленные фразы, чтобы как-то оправдать своё присутствие здесь в этот поздний час. Но каждый раз девушку ожидало разочарование: очередной прохожий чужой походкой проходил мимо, а Бориса всё не было. На сердце Ольги становилось всё тревожней.

Нет, про поединок она ничего не знала. Точнее догадывалась о чём-то таком, но позволила Нефёдову себя успокоить. Когда накануне вечером после стычки с Тюхисом Борис провожал подругу домой, Тэсс спросила его:

– Зачем Артур назначил тебе место для новой встречи?

– Просто надо поговорить… Каяться наверное станет, просить мира, – легкомысленным тоном пояснил юноша. – Его тоже можно понять: наедине со мной без свидетелей это будет сделать проще. Ему огласка не нужна. Наш Артурчик ведь так заботится о своём безупречном образе!

– Может тебе всё-таки не стоит туда ходить? Артур уже доказал, что способен на любую низость.

– Нет, пойду! – отрезал Нефёдов и ободряюще подмигнул своей спутнице. – Надеюсь, тебя устроит заочное извинение этого «богочеловека»?

Ольга осознала свою наивность и глупость, едва поняла, что это Нефёдова ведут под руки через двор. Правая часть лица юноши превратилась в сплошную гематому, его рубашка и куртка были забрызганы кровью.

Увидев подругу, в печальных глазах которой стоят слёзы, а с побелевших губ готовы сорваться слова жалости, Борис неожиданно улыбнулся ей и принялся рассказывать анекдот:

– Девушка спрашивает знакомого парня, у которого вместо рожи окровавленная каша: «Что с тобой случилось, милый?». А он ей философски так отвечает: «Вначале было слово…».

Тэсс постаралась не задавать глупых вопросов, хотя в её голове как раз крутились подобные фразы: «Что случилось?», да «Почему ты меня не послушал?».

Вместо этого Ольга решила взять дело в свои руки. Она примерно уже знала от Нефёдова ситуацию в его приёмной семье, и потому велела его друзьям вести пострадавшего к ней домой.

Мать Ольги оказалась женщиной понятливой, с крепкими нервами.

– Его, что – сшиб грузовик? – довольно хладнокровно поинтересовалась она у дочери, когда обнаружила в своей прихожей окровавленного парня.