Сергей Пустовойтов - Дорога домой. Автобиографическая повесть

С трудом я догадался, что петак – это пять копеек и протянул рыжему малышу пятнадцать.

Через мгновение передо мной стоял такой же точно мальчишка, но большего роста и требовал:

– Чё, ещё есть мелочь?

– Есть. Остальное на кино, самому нужно.

– Гони, давай! А то брата позову.

Из магазина выплыла третья и уже последняя часть рыжего братства. Этот последний был чуть выше меня ростом.

– Чё, здоровый что ли? – с этими словами он протянул руки к моим карманам. Я отбил их.

– Смотри, не боится. Новенький, приезжий что ли?

– Да. Сегодня первый раз на улице.

– Давай дружить?

– Давай. И мы ватагой отправились в кинотеатр.

Там эта банда обобрала ещё десяток малолетних, и всем хватило на кино.

Жили мы в Нарткале по улице Красной в пятиэтажке на втором этаже, а прямо над нами жил с семьёй молодой парень Миша. Он был художником на ткацкой фабрике. Разница в возрасте у нас составляла не меньше двадцати лет, но мы были одного творческого и новаторского духа. Его заслугой стала моя любовь не только к живописи, но и к чтению автобиографических книг о знаменитых художниках.

В городской библиотеке я обнаружил целый стеллаж такой литературы. Я жадно перечитывал эти лощеные, пахнущие типографской краской и мелованной бумагой, богато иллюстрированные книги и проживал жизнь этих гениев живописи. То я лежал у ручья рядом с ещё молодым Леонардо да Винчи, то удивлялся жизни Гогена, то восхищался природой России вместе с Левитаном, а то кормил бабочек живущих в домике Айвазяна (Айвазовского).

Часто во сне я создавал огромные, достойные великих живописцев полотна и просыпался уставший от творческого труда и довольный собой. Вечерами я выходил во двор и стрелял из пугача и обреза, это сильно расстраивало мою маму. Во мне жили две различные личности. Одна стремилась ко всему прекрасному, а другая была всегда готова делать разные пакости. Со сверстниками я ездил на крышах вагонов от станции Докшукино в Нальчик, или в сторону Чечни до посёлка Майский.

Играл в футбол в ДЮСШ полузащитником под третьим номером, а зимой в хоккей на замёрзшем пруду у спиртового завода. Дрался стенка на стенку за свой район, а однажды, один против двадцати подростков приехавших из поселка Псыгансу. Накостыляли они мне так, что я был без сознания подобран другом Вовчиком и у него отлёживался, пока мама не отыскала и не забрала меня домой.

Позвонил отцу, давно не общались, целую неделю. Настроился слушать жалобы о болях в суставах, но эта тема была не долгой:

– Меня ограбили вчера, – сообщил мне он.

– Как? Ты, что из дома уезжал куда?

– Нет, прямо вместе со мной ограбили. Накормил собак, пошел калитку закрывать, у калитки стоит парень, морда – шире ворот и спрашивает:

– У вас пенсионный полис есть?

Отвечаю:

– Наверное?

– Вы выиграли тринадцать тысяч тенге (казахстанские деньги) по полису.

Запускаю в дом, он достаёт двадцать тысяч двумя бумажками. Говорю, что у меня нет сдачи, а сам коробочку открываю, где от пенсии остаток две семьсот лежит и протягиваю ему.

– Эти тысячные уже не в ходу, дедушка, нужно обменивать.

Забирает всё и бежать. Вот так вляпался, а сам всех предупреждал не пускать незнакомцев в дом.

– Вот так сынок. Звони чаще, всех целую, всем привет.

Посещения кружка радиодела при доме пионеров не прошли даром. На основе всего одной лампы я смастерил радиопередатчик, вмонтировал его в радиолу, подключил микрофон и в округе моего микрорайона полилась в эфир музыка «Beatles», «Rolling Stones», «Самоцветов» и других популярных групп. В ту пору мама была в суде народным заседателем. Понимая всю ответственность за мои шалости по засорению эфира, а главное милицейской волны, она меня вылечила быстрым и эффективным способом. Заслав домой знакомого милиционера, он меня так напугал, что увидев в глазок двери форму, я вырвал из радиолы свой передатчик и выкинул его с балкона во двор. С этого дня я более не увлекался радиоделом.

Когда мне было одиннадцать лет, отец ушел из семьи. Я прекрасно помню этот летний день, раннее утро, отец в белоснежной рубашке с дипломатом в руке подходит ко мне, целует в щеку, выходит во двор, садится за руль нашей белой ВОЛГИ ГАЗ-21 и скрывается от меня на целых пять лет. Так закончилась для меня пора беззаботности и карманных денег.

А деньги были нужны и нужны были на магнитофон, без которого уважающий себя подросток просто был, как сейчас принято говорить в молодежной среде, «отстоем».

Мама предложила на лето пойти поработать.

Я попробовал сначала сколачивать ящики на овощной базе. Доход был копеечным, тогда я пошел на железобетонный завод, где после окончания техникума работала мастером моя сестра Таня. Я взгромоздил на себя тяжелую брезентовую робу, такие же невероятно тяжелые кирзовые ботинки на клёпках и бетоноварение потянулось чередой бурлацких дней к намеченной цели. Заплатили мне очень хорошо. Магнитофон я купил, но сделал для себя очень важный вывод о том, что надо учиться, чтобы всю жизнь так тяжело не зарабатывать хлеб насущный.

И за учёбу я взялся всерьёз. Десятилетку окончил с тремя четверками, а все остальные оценки были пятёрки. Вот как иногда полезен своевременный тяжелый физический труд!

И всё-таки хочу вернуться к личной жизни в школе, прежде чем покинуть описание её тёплых родных стен.

Уже в восьмом классе девочки мне не давали прохода, я уходил с уроков задним двором, чтобы не попадаться им на глаза, я даже уехал и поступил в мореходное училище в городе Астрахань после восьмого класса, чтобы их не видеть. Но проучившись два месяца и не выдержав напора дедовщины, вернулся в родной городок.

Дочь моего классного руководителя и учителя русского языка и литературы Оплачко Раисы Игнатьевны Валя, ни смотря на все мои ухищрения, добилась моего сердца и в придачу к нему всего моего свободного времени.

Она была невероятно интересным собеседником, и целоваться умела до головокружения. Была она старше меня на год и любовь наша, казалось такая вечная и бесконечная, улетучилась вместе с её отлётом в ВУЗ.

Больше я ни с кем из девочек не встречался и большую часть времени проводил с одноклассником Юрой Ким, который, как и я любил рыбачить. По вечерам мы бренчали на гитарах, забравшись на огромную копну соломы на окраине города, или на стройку и болтали, болтали, болтали. Нас окружали девчонки, но они нам были не интересны.

Два, или три раза мама свозила меня на Черное и Азовское моря, где я освоил метод кирпичной ловли бычков. Это когда вечером под пирс, сбрасывают полые туфовые кирпичи, а рано утром, вытащив кирпичи на берег, из них вытряхивают спящих бычков.