Сергей Сурудин - Пыхтун. Рассказы

Небольшой риск Пыпин допускал: на буровой могут поддать , начальство может нагрянуть с проверкой и найти непорядок, но… Ради Нового года надо рискануть , а там разберёмся.

Витя поехал, куда деваться. Его технологических дел на буровой не ожидалось. Долота только эти… Ладно, перекантуется, потом с ребятами догонит праздник. На душе спокойно, празднично, неважно, что надо езжать. Уже привык у разъездам, на праздники они так и поджидают.

30 декабря. Утром с вахтой на безотказном «КАвЗе» поехал. Провожала автобусы диспетчер Нина Филипповна, женщина знойная во всех отношениях. За словом в карман она не лезла. На сочувственное замечание одного из помбуров 4 4 Помощник бурильщика, рабочий. :

– Что ж ты, Филипповна, в одном платье на мороз…

…она отвечала:

– Хорошая (дальше непечатное) до пяток греет!

С таким весёлым зачином автобус тронулся в путь. Ехать недалеко, километров тридцать. Виктор, как начальник , сидит на одном из передних сидений, рядом с заезжающим на вахту бурильщиком Володей. Такова субординация, её придерживаются. На передних сиденьях, кстати, трясёт меньше.

И все члены вахты – каждый на своём месте в автобусе, порядок нерушим, он почти патриархально-семейный – давно работают вместе.

В автобусе можно курить, чем и пользуются. Времена жестоких гонений на курильщиков ещё не настали.

Ели, пихты, редкие кедры, голые в зиму лиственницы за окошком. Налево поворот на промысел первого здесь открытого месторождения нефти.

Это было задолго до приезда Виктора. Он не годится в первопроходцы, но первопроходцев уважает. Им, действительно, пришлось туго: палатки, старая буровая техника и другое. Зато – хорошие деньги. Что перевешивает – трудности или деньги? Каждый решает сам…

Мороз уже поддавливал под минус тридцать. Тишь и безветрие при яркой голубизне неба и солнце. Деревья, провода, всё-такое начинает обрастать толстым инеем – вымораживается влага из воздуха.

Буровая установка – идеальное место для анахоретов. Оторванное от цивилизации, но слегка оборудованное для работы и житья. Когда дела идут нормально: вахты бурят сква-жину, всё крутится и вертится. Главное, чтобы вахты опытные были.

Предпраздничный заезд выпал вахтам Володи Чанова, Анвара Гатина и Пети Корнейчука. Все бурильщики – монстры, давно на Севере. С ними можно спать спокойно: и подремонтируются молча, и по скважине что надо сделают.

Кроме серьёзных осложнений, которые скрыть трудно. Тогда мастер или технолог вылазит из вагончика, начинаются мытарства. Мытарства рано или поздно заканчиваются. Как правило, успех сопутствует. Не первая скважина. Ну, а где не получается – там не получается. Скважину перебуривают. Убытки, конечно. Но с природой не поспоришь.

Такие ребята, как Володя, Анвар и Петя, пробурили тысячи и тысячи скважин по всему СССР. Те темпы бурения и количество скважин, дающих нефть и газ до сих пор, сейчас не снятся. Но и того поколения работников и инженеров практически уже нет.

…Витя сходил на буровую, покурил там с ребятами (строжайше запрещено: тогда не выполнялось; сейчас выполняется). Посмотрел в культбудке вахтовый журнал.

Обосновался в вагончике. До обеда ещё далеко. Неохота, дурь это, однако обещал: долота надо варить. Считалось, что варёные долота дольше служат – проходят больше метров вглубь за счёт защиты битумом подшипни-ков. А это ускорение – неплохая премия. Долота надо подержать в расплавленном битуме – каждая мощно-стальная штука по 25 кг. Килограммы не проблема, проблема битум растопить.

Нет бы сразу на заводе делать долота получше. Про такие им, инженерам-буровикам, известно. Но пока не поступали.

Собрал обломки ящиков, досок, поддонов – разложил костёр. Костровой Виктор не очень, хоть турист. Кому что дано. Погрузо-раз-грузочные работы: притащить обрезок бочки, битум, долота.

Варил. Подзакоптился. Вахта на буровой занимается своими делами, только посматривает сверху и посмеивается. Ладно. Сварил, сказал буровикам, чтобы взяли и спускали на следующий рейс в скважину.

Всё, хорош! Свободное время.

Включил телевизор в вагончике. Худо-бедно кажет. Достал книжку. Хорошо – один, никто не беспокоит, на рацию не зовут. Пришипились все глядя на мороз. Буровая приглушённо шумит в рабочем режиме: трубы позвякивают и штропа, насосы молотят.

А вокруг тайга стоит зимней сказкой. Если не обращать внимание на бурелом по краям площадки, навороченный строителями: кедры, ели, сосны они просто сносили ножом могучего японского бульдозера и – так и ос-тавляли. Считалось в порядке вещей… Сейчас это безобразие укрыто снегом.

После обеда Витя прилёг. Раз прилёг, значит, уснул. Под работающий телевизор. Так даже приятней. Смотреть-то нечего, кроме «Трудовых вахт» и «Эстафет новостей», а будет кино или нет, он не знает.

На следующий день, 31 декабря, после завтрака к Виктору в вагончик пришли поварихи – Фая и Рая. Они из категории «ягодка опять». Фая полненькая, хлопотливая и смешливая. Рая – повыше, похудей, в глазах искорки. Давно работают по буровым и бригадам, славятся, их все знают: готовят вкусно и споро, могут подкормить и в неурочный час. Себя, конечно, не обижают насчёт продуктов домой (в то непродуктовое время), но делают это умело. Будь Виктор директором, он давно бы дал им «Заслуженного нефтяника». Без кормёжки дела не идут! Иногда попадались такие по-варихи – горе…

Фая говорит Виктору:

– Давай мы поедем домой, сам понимаешь – Новый год, семья. Мы вам всё наготовили, столовую украсили. Что вам, мужикам, на-до? Колька-помбур знает, всё ему показали. Разогреете. Посуду не мойте. А мы первого с дневной вахтой и приедем…

– То есть буровики знают, согласны?

– Согласны!

– А деньги как же?

Стоимость еды до рубля. Это если ещё взять сметану, кроме стандартных «первое-второе-третье». У Фаи-Раи и этого было достаточно: накладывали до краёв – на 60—70 коп.

– Приедем – посчитаем, отдадите.

– Езжайте тогда!

Поварихи на попутках уехали. Тогда был закон – брать голосующих. И бесплатно, не то что сейчас. Машины по бетонке ещё двигались…

Мороз, как говорится, крепчал… Термометра никакого нет, кроме собственного тела. Буровики почаще стали делать чаёк – прямо на буровой, в закутке. Витя поднялся к ним, угостили. Хлебнул:

– Нет, ребята – язык в трубочку сворачивается.

Не чифир, но о-очень крепкий. На время греет. Мужики, в общем, молодые – ничего.

– Слышь, начальник, – говорит бурильщик Володя, – а мороз-то того – актированный день…

Тут электрик зовёт на рацию. Лёша-дис-петчер бубнит:

– Вы там давайте – день актированный, распоряжение получили. Ниже сорока одного, в ночь до пятидесяти.