Иван Голик - Другого выхода нет

– А я же тебя не пить прошу, – в тон ему ответила женщина, – а просто маленько выпить. – Они поставили всё на стол и сели: Таня рядом с Сергеем на табуретку, Людмила Борисовна чуть поодаль, на кресло. – Тем более повод хороший есть. Не каждый день, наверно, становишься чемпионом. А? Как ты думаешь?

Когда женщина садилась, её платье чуть приподнялось и открыло взору Сергея красивые ноги Людмилы Борисовны. Парень отвернулся и посмотрел на Таню. Она не заметила, что произошло, а только смотрела на Сергея и улыбалась ему. Соловьёв ей тоже улыбнулся и вновь повернулся к женщине.

Она уже привела платье в порядок, и теперь сидела вполне прилично. И тоже улыбалась.

– Так, – сказала она, – ухаживать за нами некому, так что прошу накладывать себе всё, что хотите, самим. – Она взяла в руки бокал с шампанским и встала на ноги. – А с меня первый тост. Предлагаю выпить за Сергея, за его блестящее мастерство, которое помогло сегодня показать потрясающий бой и выиграть. За тебя, Сергей! Ты – молодец!

Пока женщина говорила, Сергей с Таней тоже поднялись, они чокнулись и сделали по глотку шампанского. Потом сели за стол и стали есть.

Всё было очень вкусно и замечательно, но Сергея не покидало какое-то чувство неудобства, которое возникло сразу, когда Таня завела речь в кафе о том, что Людмила Борисовна пригласила на ужин. Но он не мог ни отказаться, ни теперь просто уйти – это очень сильно обидит Таню и её маму, ведь для них это было очень приятно.

Он решил себя вести естественно, как всегда вёл себя в любых компаниях, поддерживать все разговоры, которые заводила Таня или её мама, и вообще «быть проще». Выпитое шампанское немного в этом помогло, и через пять минут после начала ужина парень уже был в своей тарелке.

Он шутил, рассказывая разные истории и анекдоты, Таня и Людмила Борисовна искренне смеялись, и Сергей совсем раскрепостился. После шампанского они открыли вино; закуски, салаты и горячее постепенно исчезали из тарелок. Да и время текло совсем незаметно.

Около полуночи Таня почувствовала лёгкое недомогание и поднялась из-за стола.

– Ой, – она вытерла рукой лоб, – что-то я сегодня засиделась. Глаза слипаются, да и в школу ведь завтра. Я пойду спать.

Сергей резко встал из-за стола, чуть не опрокинув тарелку.

– И я пойду, пожалуй. – Он стеснительно улыбнулся. – Я и не заметил, что уже столько времени. Спасибо за всё! Было очень вкусно.

– Чуть-чуть ещё посиди, – спокойно сказала Людмила Борисовна, – я хочу дослушать эту историю. Потом поможешь мне убрать со стола, и я отпущу тебя домой.

Сергей снова сел, беспомощно посмотрев на Таню. Девушка наклонилась к нему, нежно поцеловала и сказала:

– Помоги маме, пожалуйста. А я пойду…. Я тебя люблю! Спокойной ночи!

– Я тебя тоже люблю, солнышко! Приятных снов! До завтра. – Парень погладил девушку по руке, и она пошла в свою комнату.

Всё время, что Таня шла к себе, Сергей не сводил с неё глаз, а Людмила Борисовна смотрела на них, и маленькие слёзы появились в краешке её левого глаза. Она ненавидела себя за всё, но не могла ничего поделать с этим.

Когда Таня скрылась в своей комнате, Сергей повернулся к Людмиле Борисовне, которая крутила в руках полупустой бокал с вином, улыбнулся и продолжил прерванный рассказ:

– Ну, так вот….

Так, за весёлым и беспечным разговором, прошло ещё полчаса. Сергей совсем позабыл о времени, но, глянув на часы, спохватился.

– Ой, Людмила Борисовна, – он поднялся из-за стола, – извините, но мне уже пора. Большое спасибо за всё. Было очень вкусно и приятно.

Из-за выпитого спиртного он чувствовал себя навеселе. В голове гудело, перед глазами начинало всё плыть. Это была ещё одной из причин, почему надо было уже уходить.

– Давайте, – сказал парень, – я помогу всё убрать со стола – и пойду.

Он взял две тарелки, на которых осталось ещё немного салата, и пошёл на кухню. Его вело всё сильнее с каждой минутой, но он старался сохранять равновесие.

Блин, неужели вино так подействовало? Странно. Вроде, лёгкое.

– Людмила Борисовна, – крикнул Сергей из кухни, – остатки салата куда?

Женщина возилась в гостиной, собирая всю посуду на одном краю стола, и, не поворачивая головы, ответила:

– Поставь пока на столе. Я потом сама разберусь.

Парень так и сделал. Возвращаясь обратно, он почувствовал сильное головокружение. В глазах резко потемнело, как бывает у гипертоников, когда они резко, например, встают на ноги. Он успел ухватиться за стену, чтобы не упасть, решив подождать, когда нормализуется давление. Дышать стало тяжело, и он расстегнул две верхние пуговицы на своей рубашке.

Но воздуха не прибавлялось, да и темень в глазах не проходила. Сергей попробовал сделать шаг вперёд и, резко потеряв сознание, съехал по стене на пол.

Очнулся он от непонятного, но очень приятного ощущения. Он открыл глаза и понял, что лежит на спине, на большой двуспальной кровати. Рубашки на нём не было. Сверху сидела… Таня, только сильно повзрослевшая, и её руки безостановочно бороздили по его коже во всех направлениях. Казалось, что она не могла удержать их, наверно, так же, как он не мог унять начавшуюся дрожь в коленях. Он ощущал физические порывы, подобные искрам. Тем не менее, всё это время рассудок в ужасе взывал к нему: это было настолько хорошо, что не могло оказаться правдой.

Да и как вообще такое могло случиться?

Как бы там ни было, Сергей осторожно перевернул её, положив на спину, и медленно раздел, ни на секунду не отрывая губ от уже обнажённых частей её тела. Он почувствовал, как она вздрогнула, когда его язык прикоснулся поочерёдно к твёрдым, дрожащим кончикам её грудей. Потом он слегка сжал их между пальцев, отчего Таня, прогнувшись на простынях вверх, вскрикнула.

Когда на ней не осталось одежды, Сергей скользнул вниз и, нежно посмотрев на Таню и приподняв её тело, наклонил голову вперёд.

– Что ты… о-о-о, – только и смогла выдохнуть она, когда почувствовала прикосновение его губ и языка к её лону. Её ноги непроизвольно дёрнулись и раздвинулись, и она принялась совершать круговые движения бёдрами, сильнее прижимаясь к его лицу.

В то время, когда Таня, вся мокрая от пота, вскрикнула и шепнула: «Иди сюда», он понял, что уже тоже не в силах сдерживаться. Он оказался на кровати возле неё, легко, без малейшего усилия, поднял её и, осторожно опустив себе на бёдра, вошёл в неё. Таня наклонилась вперёд и принялась целовать его грудь и плечи.

Более получаса они провели в объятиях друг друга, испуская вздохи и стоны и останавливаясь всякий раз, когда чувствовали, что возбуждение становится слишком сильным. Они, как будто, не могли насытиться этой близостью, мучая себя и растягивая удовольствие.