Александр Альберт - Веселые истории с печалью (сборник)

Егора Кузмича привезли близкие родственники, которых он замордовал совсем, заставляя утром и вечером молиться перед портретами вождей-основателей, начиная с еврея Маркса, а затем петь хором «Интернационал».

Заставлял оплевывать портрет генсека Горбачева и говорить при этом всякие нехорошие слова.

Милейший Акакий Акакиевич мог собрать партию из любого материала. Например, для одного премьера он создал партию на базе скворечника – сопартийцы складывали руки домиком и на всех углах кричали: – Наша крыша – Россия! И хапали, под защитой крыши, все, что лежало не только плохо, но и хорошо, доведя страну до дефолта.

Им была создана партия православных безбожников, объединившая в своих рядах многих из ныне действующих.

Лозунг «Нетрудовая Россия – за коммунизм!» привлек силой правды миллионы активистов из числа мелких чиновников и госслужащих.

Партийные функционеры «Трудовой России» рвали волосы, видя, как растет и ширится новое общественное движение. Прокололся, поддержав – не бесплатно – противников вышеуказанного премьера.

Богоугоднейший Серафим Серафимович никак не мог понять поведения высокопоставленных мирян, которые, вначале, низвергали Господа, книжки про религию писали что она, религия, опиум (прости Господи!) для народа, а потом, увидев, что народ крепко держится Бога, дружно стали ходить по церквам и соборам, целовать иконы, принимать причастия и ходить в крестных ходах, моля вслух Господа нашего о ниспослании благ народу своему (на себя, видно, не надеясь).

Вошедши в ступор от такой беззастенчивой переменчивости, Серафим впал в ересь, стал кричать, что Бога нет, что Дева Мария забеременела не от него, херувима, а от мужа своего Иосифа! Направили его к нам власти светские. У нас он и раскаялся. Теперь он наш уважаемый товарищ и бесплатно отпускает ежедневные грехи наши.

Джульбарс Шарикович даже среди нас, включая медперсонал, искал государственных преступников. Попал сюда якобы за донос в адрес Лиги наций на свое руководство.

Никита-Андрон Михалковский не мог определиться – какая из его жен принадлежит Никите, а какая Андрону. Неразбериха и с детьми из-за этого. Находится в глубокой депрессии, практически не принимая участия в наших дискуссиях. Оба они – писатели. Андрон описывает жизнь простых и не простых людей, а Никита пишет оперу: «Иван Грозный на целине».

Интересно сложилась судьба еще одного, причем чрезвычайно активного члена нашего кружка – Петра Оттовича Фальшборт-Шлагбаума. Он погорел на двойственности своей фамилии. Пока был юным и беспечным фамилией гордился – звучная, твердая, достойная предков. Даже праздники справлял несколько раз в год: – День железнодорожников – в честь предка Шлагбаума, в честь Фальшборта – День морского флота, потом День Военно-Морского флота, потом прихватывал и День работников речного флота.

Споткнулся, неожиданно задумавшись – где и когда состыковались Фальшборт со Шлагбаумом? Кто был предком – железнодорожный моряк или морской железнодорожник? Попал к нам, после того как начал проектировать прямое железнодорожное сообщение Европы с Америкой через океан.

Рубероид Рубероидович, не скрывавший – да и как скроешь, если природа вылезла наружу на сто процентов, – своего исторического происхождения, и, будучи Российским гражданином, обратился в ЗАГС с просьбой официально узаконить те имя и отчество, которым наградили его наши изобретательные соотечественники. Просьбу удовлетворили, выдав справку – направление.

Агломерат обладал исключительно спокойным характером, ставшимся у него после того, как, вместе с заводом, взлетела на воздух возглавляемая им химлаборатория. Взрыв выбил из головы все познания в химии, осталось только одно слово – агломерат, которое заменило ему имя, отчество и фамилию.

Ночь спал скверно. Снилось, что будто Я нахожусь на свадьбе известной телеведущей Ксении Стрючок и доктора Муркатова. И не просто нахожусь, а таскаю шлейф платья невесты. В какой-то момент показалось, что под платьем что-то шебуршится. Заглянул – под платьем сидел черт. Черт очаровательно улыбнулся и сделал мне «козу».

Проснулся в холодном поту.

Утром привезли местного, Я бы сказал, самопального академика на очередное обследование. Бедному академику постоянно грезилось, что ряды врагов, в том числе и тех, кто помог ему стать академиком, постоянно растут. Он неоднократно менял всех, включая вахтеров и уборщиц, развалил все, что можно было развалить, приватизировал все движимое и недвижимое, огородился железными заборами и надолбами, доказав в вышестоящих академических структурах обоснованность трат якобы поступившей к нему информации о чеченских боевиках, которые хотят напасть на институт с целью хищения последнего научного отчета.

Вечером академика отпустили. Нам, по большому секрету, сообщили диагноз – легкая шизофрения в тяжелой форме. Скоро мы снова увидим сельскохозяйственного гения на экранах телевизоров, где, в окружении чиновников из ближнего круга, он снова будет указывать фермерам как укоренять свеклу, как разводить глухарей на токах и многое другое, что им почерпнуто из богатой научной жизни. Мы снова с упоением будем знакомиться с его блестящими научными трудами на страницах районных газет.

Конец марта. Узнал о безвременной кончине одного из первопроходцев и первопроходимцев нарождавшегося, под флагом демократии, капиталистического строя, сумевшего, в период Великого Хапка, провернуть несколько ярких предпринимательских дел, выявивших его великие организаторские способности. Так, не без поддержки, разумеется, он получил несколько десятков миллионов долларов кредита на строительство сахарного заводика. Для начала съездил в загранку, чтобы оглядеться – где что по чем. Потом накупил на эти баксы много ширпотреба, быттехники, автомобилей. Далее, пользуясь всем известными трудностями в связи с отсутствием денег у хозяйств, начал сколачивать некое объединение, приглашая туда пока еще крепкие хозяйства. Им он поставлял горючку, одаривал ширпотребом, а председателю или директору – новенький автомобиль! Все это добро шло по спецценам но в высшую сторону, а все производимое в этих хозяйствах – урожай, мясо, молоко – по низким ценам.

Хозяйства неминуемо банкротились. После того, как были разорены местные хозяйства, он перекинул свою бурную деятельность на соседние районы и области. И лет пять благодетельствовал! Мне самому пришлось наблюдать веселый праздник в одном из хуторов по случаю получения руководителем новенького Фольксвагена. Праздник, собравший кучку более мелких руководителей, горячо обсуждавших достоинства дорогой игрушки, не омрачила прибежавшая, в слезах, телятница, сообщившая о рухнувшей крыше телятника под которой погибли несколько десятков телят. – Вот и мясо будет! – весело воскликнул зав МТФ.