Владимир Буров - Вижу поле

– Систематический недолет.

– Может быть, вы плохо наводите? – спросил Борис.

– Как ни наводи, но чтобы с десяти раз не попасть ни разу! – воскликнул Поляков, – так не бывает.

– Придется выдвинуться вперед. Передай мой приказ старшему лейтенанту Киселеву. Передислоцироваться в расположение батареи Душина.

– Так они нас не знают! – воскликнул сержант. – Перестреляют на подходе из автоматов.

– Во-первых, у них нет автоматов, – сказал капитан Королев.

– А во-вторых?

– А во-вторых, третьих и четвертых, там уже никого нет в живых.

– Танки расстреляли батарею, – сказала Зина.

– Мы стреляли по Тиграм, а Тигры по батарее Душина, – сказал Борис.

– Они до сих пор не поняли, откуда в них ведут огонь.

– Сколько танков мы уже подбили? – спросил сержант Поляков, пришедший от Эвенира. – Вы считали?

– Девятнадцать, – сказала Зина. И добавила: – Они подбили девятнадцать Тигров.

– Они будут так думать? – спросил сержант Валера, снайпер. Пока что он не стрелял – далеко. Ждал своего часа.

– Нет. Может быть, думали, – сказала Зина. – А теперь нет. Там все убиты.

Все, да не все. Наводчик орудия Душина Паша был жив. Пушка еще стреляла, и он опять открыл огонь, потому что в атаку пошла вторая волна танков.

– Выстрел! Второй! Третий! – но танки шли, и шли, неумолимо накатывая на батарею, как волна цунами. Ни один не загорелся.

– У меня осталось всего семь патронов, – сказал Королев. – Почему Эвенир не выдвигается вперед, мать его?

И тут опять прибежал сержант Поляков. Он сказал, что Стрекоза Эвенира заела.

– Патрон перекосило, и он намертво засел в затворе, – сказал Поляков.

– Идиотизм! – рявкнула Зина. И добавила: – Тащи сюда его патроны!

– Не надо, – махнул рукой Борис. – Ружья разные. – Это были экспериментальные образцы, и они были разного калибра.

Капитан Королев начал стрелять, и наводчик Паша на батарее Душина опять начал попадать. Он подбил семь Тигров, уже на задумываясь, почему пробивает лобовую броню, прежде чем сам был отброшен далеко от разбитого орудия взрывной волной. Майор Гейдрих, Тигр которого был подбит еще в первой атаке, резюмировал:

– Заебал, падла! – правда, по-немецки. Танк Гейдриха был подбит, но не загорелся. Экипаж контузило. Когда Гейдрих очнулся, на батарею пошла уже вторая волна танков. После семи подбитых Тигров, эта вторая волна не пошла даже в обход. Просто повернула назад. Полковник Маркс, командовавший этим наступлением, сказал:

– Надо сделать передышку. – Он не понимал, что происходит, и поэтому на свой страх и риск решил отложить атаку на Прохоровку. И кстати, не указал в сводке, что были подбиты еще эти семь танков. Могут сказать:

– Если вы знали, что атака, которую вы остановили, будет неудачной, зачем вообще было ее начинать? – И бесполезно было бы объяснять, что поэтому он и определил, что она будет неудачной, что подбили еще семь танков.

Как скрыть от командования семь лишних подбитых танков? Коррупция. Ведь это всем выгодно. Всем, кроме русских бойцов, защищавших это направление на Курской Дуге. Теперь будут считать, что танков было только девятнадцать. Но и это неплохо. И знаете почему? Было бы гораздо хуже, если бы кто-то додумался, что ничего вообще не было. Как будто на карте и Прохоровки-то нет. Конечно, немцы через свою разведку Абвер, могли проверить, сколько на самом деле было подбито Тигров. И, что удивительно, всё бы сошлось. Потому что русские всегда первыми проверяли через Доктора Зорге, или других законспирированных в немецких штабах разведчиков, сколько было подбито в том или ином бою танков, самолетов и другой техники. Немцы нет.

Иногда даже вообще не проверяли. Вот вам и хваленая немецкая точность. Они, например, верили, что их самолетные Ассы сбили по триста пятьдесят самолетов! В том смысле, что верили, не проверяя. На слово. А русские нет, пока Доктор Зорге не подтвердит – никаких наград. Например, Покрышкин сбивал, сбивал – сбивал, сбивал немецкие самолеты, а ему записали реально сбитыми штук шестьдесят, кажется, не больше. Более того, и Зорге-то верили не всегда. Например, он передал сигнал СОС, мол, война началась! Никто не поверил. Фантастика. Хотя с другой стороны, какая фантастика? Титанику вон тоже говорили, чтобы сильно не разгонялся, айсбергов полно на пути. По барабану. Полный вперед! Ну, и нарвался, естественно.

Так что Марксу лучше было соврать, чем говорить правду.

– Что происходит? – спросил его по рации генерал Гудериан, который у нас учился когда-то стратегии и тактике ведения танковой войны.

– Прошу прощенья, генерал, но я не могу подобрать другого слова, кроме известного вам русского слова:

– Херация! – Тигры горят, как бенгальские огни в Рождество.

Гейдрих очнулся в своем не загоревшемся танке, навел пушку Тигра на пушку наводчика Паши и разбил ее вдребезги.

Это была победа.

– Жаль, нет шампанского, – сказала Зина.

– Рано радуетесь, – сказал Эвенир, наконец, появившись из небытия.

– А в чем дело? – спросила Зина. – Ты собрался еще что-нибудь сломать?

– Я здесь ни при чем, – ответил старший лейтенант. – Несовершенство затвора Стрекозы.

– А почему у нас ничего не заело? У хорошего танцора всегда что-нибудь мешает. – Зина презрительно посмотрела на бывшего начальника оперотряда общежития университета. – Ты болван, Штюбинг, – добавила она.

– Нет, это вполне возможно, – сказал Борис. – Вторая Стрекоза не только другого калибра, но с другим механизмом посылки патрона. Это экспериментальные образцы. Мы их испытываем в боевых условиях.

– Ну, а до этого же она стреляла? – потребовала дополнительных доказательств Зина. Но не услышала. Вместо них был упрек Эвенира:

– Рано радуетесь, – и предложил Зине посмотреть в свой бинокль.

– У меня есть свой, – ответила девушка. В окулярах немцы шли длинной шеренгой на разбитую батарею капитана Душина. – Поступай в отношении себя так, как бы ты хотела сделать для других, – сказала Зина.

– Я и поступлю, – ответил Эвенир. – Вы видите, что позади шеренги автоматчиков идет небольшой отряд, всего семь человек.

– Я вижу, – сказал Борис.

– Да, – подтвердила Зина.

– Это отряд Анэнербе, – сказал Эвенир. – Они в курсе, что мы здесь. И теперь хотят захватить нас.

– Ну ты… – начала Зина, но Борис перебил ее:

– Этого следовало ожидать.

– Мы взорвем гранатометы, – сказала Зина.

– Гранатометы взорвем, но они возьмут нас, – сказал Эвенир. И, сделав перекошенную рожу, добавил: – Пытать будут.

– Не ври, – сказала Зина, – мы ничего не знаем. Только один Борис. Он делал этих Стрекоз. Его одного будут пытать.

– Нэт, – спокойно сказал Киселев. – Они будут пытать тебя, чтобы он нарисовал все чертежи.