Анастасия Чекмарева - I am enough. Просто. Ешьте. Еду.

В конце февраля 2012 я познакомилась с мальчиком из параллельной группы. Сначала мы просто сидели вместе за столом в аудитории, а потом начали встречаться после занятий. Он не знал о том, что у меня проблемы с едой, да я и сама себе даже не говорила, что у меня проблемы: «Я просто хочу питаться правильно!» Он приглашал меня в кино, в кафе, но он даже не представлял, что перед этими походами я устраивала затяжные периоды голодания.

Весной 2012 года я встречалась с парнем с курса. И не ела. Один раз это дошло до абсурда. Я знала, что я пойду на свидание с ним после пар, мы зайдём в кафе: «Там же надо будет что-то есть!» Поэтому, как обычно, я позавтракала в 5 утра и больше ничего не ела, а пары заканчивались примерно в 3—4 часа дня.

Ближе к 14-ти часам я почувствовала, что мне слишком плохо. Вот честно, думала, что я умираю от голода, внутри всё скрутилось так, что всё: либо что-то съешь, либо сдохнешь. Я купила маленькую пачку томатного сока (самое безобидное, как я тогда подумала), выпила, и меня «отпустило». P.S. Перед кафе оказалось, что мы пойдём в кино. У меня был тяжёлый день.

Весна 2012 тоже была вся в бинджах. Я могла выдержать максимум 6 дней на примерном подсчёте калорий и «правильной» еде, а затем снова объедалась шоколадом, печеньем и мучным. Это могло происходить дома, на улице, в ВУЗе, где угодно. Мозг настолько громко просил меня поесть, что я могла устроить биндж в любом месте.

Помню, как я сидела на паре теологии одна на лавке, и, пока вокруг не было одногруппников, я в тетради на последней странице считала, сколько дней у меня нет бинджа и когда можно в следующий раз его устроить. Как это было ужасно! Это длилось несколько лет.

Все смеялись, шутили, писали то, что диктовал преподаватель, а я думала: «Вот уже целых 6 дней я не объедаюсь, какая я молодец». Я никого не слышала. Я только видела даты и плюсы с минусами. Минус считался бинджем.

*

Не помню временной период, но как-то раз я пыталась вызвать рвоту. Мне было так тревожно и плохо, что я подумала, а что будет, если я «достану из себя еду» таким путём? Сама по себе я очень её боюсь. Я не хотела засовывать 2 пальца себе в горло, поэтому начала гуглить, что бы мне противного съесть, чтобы аж блевать захотелось. Гугл сказал, чтобы я выпила кофе с солью.

Чётко помню, что сделала его себе, пошла в туалет и перед раковиной пила. Было даже не так ужасно, я думала, вкус будет противнее. И… ничего не произошло! Я не смогла вырвать. Мне как будто не разрешали. «Не лезет» и всё. Покряхтела над унитазом и ушла. Во все остальные разы, даже если меня тошнило, я не могла вызвать рвоту. Мне «не давали всё обратно».

С одногруппником мы как-то пошли в ресторан. Он считался жутко дорогим и модным. Там я заказала большой кусок мяса – это была свинина. Да, это было вкусно, но и жирно, а от такого меня с детства часто мутило.

В то время я ещё писала одну важную работу в ВУЗе. Я пришла после свидания домой, решила посидеть над проектом. Мне помогал отец. Он сидит, что-то объясняет мне по материалам, а я понимаю, что сейчас из меня всё это жирное вылезет обратно. Он что-то говорит, а я: «Угу, угу», а сама уже ничего не вижу. Понеслась в туалет: хоть бы хны! Страдала тошнотой, но рвоты не было.

Я считаю, что это противоестественно, когда еда по собственному желанию идёт «снизу вверх», а не «сверху вниз». Вероятно, я где-то глубоко внутри себя всё равно запрещала себе «рвать едой», поэтому, к счастью, булимия меня обошла стороной.

Май 2012. Самый большой биндж в моей жизни. Я купила пакет сладостей, который весил килограмм 5. Я спрятала его под кроватью и легла спать, чтобы брат или отец не смогли ничего найти и съесть. Это были батончики, шоколадные плитки, сдобные рулеты – как будто я скупила полмагазина. Я плакала ночью, чтобы не услышал отец, испугавшись своего текущего состояния, я не могла заснуть от того, что знала, что под кроватью у меня сладкое – в прямом смысле я видела шоколад перед глазами. Я наблюдала, как плитка разламывается на расстоянии вытянутой руки, я видела кубики шоколада, фундук, зелёную упаковку, и всё прямо в метре от меня. Я подумала, что схожу с ума – я уже собиралась идти в психбольницу, чтобы меня госпитализировали и лечили.

Когда вам запрещают что-то, желание заполучить это вырастает до огромных размеров. Когда вы запрещаете себе определённый вид пищи, вы начинаете думать о ней со временем всё чаще и чаще. Когда вы смотрите TV, вы фиксируете внимание на том, что едят люди. Если в журнале вы увидите аппетитную картинку с рецептом, в своём воображении вы съедаете это. Вы наблюдаете за тем, что едят люди вокруг вас и в тайне осуждаете их. Если кто-либо ест что-то из того, что вам нельзя есть – вам становится интересно, почему они такое едят и зачем.

Чем больше вы пытаетесь убежать от определённой еды, тем больше вы будете её хотеть.

Если телу чего-либо не хватает, оно будет это просить. Просить долго, много и постоянно. Когда вы хотите пить, желание найти воду будет возрастать каждую минуту. Вероятно, спустя несколько часов жажды, вам не будет интересно ничего вокруг, кроме как утолить её. То же самое с отдыхом. То же самое с едой.

Мне было жаль отца – он так гордился мной: я поступила на первый курс и учусь на «отлично», но моя «крыша едет», а он не знает об этом и думает, что всё хорошо. Если я скрывала что-то серьёзное от папы, я чувствовала, что морально мне становилось стремительно хуже. Моё тело всегда физически откликается на психологическое состояние – это была ужасная ночь. Я голодала, так как не ела ничего после трёх часов дня, и я ждала утра, когда я смогу что-нибудь съесть.

Я сама придумала себе правил и страдала из-за них. Безумно страдала. Тело, прости меня.

Я еле заснула, так как просто не могла этого быстро сделать: я мечтала о еде, сна не было. «Еда, я объемся едой, много еды, которую мне всегда нельзя есть!» Я заснула в 2 или 3 часа ночи, а проснулась часов в 5—6 утра, хотя в ВУЗе пар у меня не было: «Что? Уже утро? Можно есть??»

Я достаю огромный пакет со сладостями и начинаю впихивать в рот всё, что вижу. Чуть позже проснулись отец, брат. Отец собирался на работу, брат – в школу. Я на них смотрела и продолжала бесконечно есть: «Это же так вкусно и всё мне, МНЕ!»

Они ушли, и началось страшное. Я не могла остановиться, меня «несло». Я ела сладости, потом я захотела вообще макароны, еле дождалась, пока они сварятся, залила их кетчупом, нарезала туда «вредной колбасы» и начала это есть. Поняла, что всё, больше мне не надо, тарелку бросила.

Захотела сдобный рулет. Понимаю, что всё, ничего не влезает, но «рулет надо съесть, у меня есть только 1 день на то, чтобы съесть всё!» Я налила стакан молока, сидела на краешке кровати и ела рулет кусок за куском, запивая его. Мне кажется, я нафаршировала себя по самое горло. Физически еда уже не влезала в меня, но я впихивала её дальше и усердно пила молоко.