Анастасия Чекмарева - I am enough. Просто. Ешьте. Еду.

Я приносила домой всё несъеденное – родители этому умилялись. Мне так нравилось, что брату досталось сладкое, а я его даже не попробовала. Порой принесённое мороженое превращалось в «воду» с ошмётками шоколадной глазури, и я просто выливала его из пачки в стеклянный стакан. Не знаю, относительно тревожным ли это было сигналом для будущей активации расстройства или просто своеобразной заботой о Никите.

В конце «Площадки» нас взвешивали в медицинском кабинете, и тот, у кого вес больше всего отличался от показателей до нахождения в лагере (перед сменой нас тоже ставили на весы), награждался… едой: «Молодец, ты ел хорошо, держи подарок». Все дети хотели такой подарок! Но вспоминали о нём только тогда, когда уже заканчивалась смена, соответственно, никто ради такого специально не переедал.

Я помню, что в конце смены и я хотела выиграть в этом и даже пожалела, что я не ела как на убой: когда меня взвесили, оказалось, что вес стал больше только на 200—300 граммов. Какой же я при этом буду победитель?

Моя семья жила под Барнаулом (Алтайский край) до 2008 года. Отец решил перевезти нас – брата и меня – в большой город, чтобы мы могли получить качественное высшее образование, а затем и устроиться на хорошую работу. На тот момент я заканчивала 8-й класс, Никита – 3-й. С собой мы взяли бабушку тоже, чтобы не оставлять её в посёлке одну.

Мы были с братом обычными детьми. Могли вместе над чем-то смеяться, а могли и драться, как в последний раз. В моей семье никто никогда не называл друг друга «толстым» и тем более «жирным». Никто никого не обижал подобными словами. Телосложение для каждого из нас ничего не значило, мы не осуждали друг друга за съеденную еду («Ну ты и съел! Вагон еды просто! Куда в тебя столько влезает вообще?!»).

Мамы не стало в 2007 году – она тяжело болела. Мы переехали в Москву и жили вчетвером: отец, брат, бабушка и я. Как и все, мы могли ссориться, вместе проводить вечера, общаться о разном. Всё, как обычно. Каждый день был простым и понятным. Мы с братом учились в школе, отец много работал, бабушка была весь день дома.

Мне было только 16 лет: я училась в 9-м и 10-м классах и не чувствовала, что я «не такая», «толстая» и так далее. Я всегда много ела: мне нравилось, что у меня постоянно присутствует ощущение сытости. В посёлке, где мы жили, некоторая еда была лимитирована. Например, мама выдавала нам по 2 конфеты в день, чтобы сладкого хватало надолго. Так мы могли экономить. В Москве мне будто развязали руки. Я впервые увидела супермаркеты, где можно брать шоколадки прямо с полки, а их сто ит так много! Поэтому я очень активно пыталась «всё попробовать» и постоянно ела.

Дома на эту тему мне никто ничего не говорил, но в школе как-то раз одноклассница после летних каникул сказала мне, что я поправилась за лето. Я не расстроилась, не обиделась. Я подумала: «Ну и что? Что в этом плохого?»

В 2010 году я записалась на платные подготовительные курсы в институт. Нам давали информацию для ЕГЭ по истории, обществознанию и русскому языку. Можно было учить, а можно и нет – вся ответственность на тебе. Я помню, что выучила почти наизусть все предложенные материалы.

Когда я выходила из метро и шла к ВУЗу, то я практически каждый раз покупала слойки в переходе. Я покупала штуки 2—3 и ела, пока шла на курсы и обратно. Ещё я покупала плитку «Альпен-Голда» и на обратном пути я съедала её всю, кроме последней полоски. Не знаю, больше не могла есть. Мне нравилось так делать. Даже когда была зима, я шла, рука ужасно мёрзла, но я держала в ней что-либо и ела. Я очень любила жевать по дороге.

В один из обычных дней незаметно начался мой период расстройства. 17 января 2011. Я сидела перед компьютером, ела ложкой из банки малиновое варенье. За день, пока я сидела перед монитором, я почти доела банку с ягодами. Я поворачиваю голову набок, зачем-то поднимаю футболку и смотрю на несколько образовавшихся складок на животе. Я вдруг подумала, что живот должен быть без них.

Это начало «отсчёта». С 18 января я начала худеть. 17 января я специально сильно наелась на ночь, как будто знала, что вернусь к привычным для меня порциям очень нескоро.

Я подумала: «Наверное, здоровые люди все стройные и худенькие, а я ведь всегда ем „неправильную“ еду и много».

Почему мне это стукнуло в голову? Откуда? Я помню только свою мысль: «Я хочу жить правильно, и поэтому я буду есть „как положено“». Кто мне сказал, что я живу не так? Я не могу ответить на эти вопросы до сих пор.

18 января. Утро. Я собиралась в школу (10 класс). Я купила гречневую безмолочную кашу для малышей, положила 2 столовые ложки неаппетитного порошка в кружку, заварила кипятком и съела. Я хотела «влиться» в ЗОЖ, учитывая, что если я похудею, то будет ещё лучше, но на последнее так себе надеялась: больше всего мне хотелось ощущать «правильность» моей жизни.

Сейчас я понимаю, что всё это было похоже на «голодание по приколу» как это было в начале 2000-х у отца, но только он с лёгкостью перестал это делать, забил и пошёл есть, а я активировала своё ограничительное расстройство пищевого поведения.

Я посещала подготовительные курсы (они были до мая 2011) и как-то я подумала, что надо брать с собой что-нибудь лёгкое, чтобы «правильно» поесть. Я покупала бутылку сладкого йогурта и считала это своим ужином. Я пила его в перерыве между занятиями и думала, что вот она, правильная жизнь: йогурт попил и счастлив.

Я перестала есть каждый день булки и шоколад по дороге. Было непривычно идти просто так, без ничего. Я отказывалась от еды, если меня угощали. Если знакомая, с которой я посещала на курсах, покупала себе шоколад, я с гордостью говорила, что я такое не ем, и даже не смотрела в сторону еды.

Позже та самая знакомая решила худеть, но на каких-то таблетках. Позже она мне сообщала, что с ней происходит что-то ужасное, она не может нормально спать и жить в принципе. Но всё-таки худеется же! Она тоже стала отказываться от шоколада и перестала пить сладкий холодный чай в бутылках.

Я даже не представляла, что в 2015, когда я буду заканчивать ВУЗ, я встречу её у кабинета, где нужно сдавать документы для диплома. Она была очень худая. Я едва её узнала. Мне кажется, она потеряла больше трети своего веса. Она сказала, что низкий вес был таким всё время, пока она училась (она поступила в тот же ВУЗ, что и я, где у нас были курсы). Не знаю, из-за таблеток она оставалась худой или нет, но я была шокирована. Хотя сама толком не ела 5 лет и точно не была здоровым человеком.

Друзья и подруги ещё не знали о том, что я перестала нормально питаться, даже отец толком не представлял, что со мной происходит. Я просто молча пыталась почти ничего не есть. С непривычки по вечерам мой желудок «выл», а было только 7 часов, хотя я ложилась в 11—12. «Как же правильно едят обычные люди?? Ещё так мало времени, а я уже умираю с голоду!» – я не могла привыкнуть к тому, что теперь мне «нужно» есть значительно меньше, но я очень старалась.