Владимир Сергеев - Кардистри

К вечеру приехали «Скорая» и полиция. Пропойца плакал, каялся и просил прощения, но в том, куда дел труп, не признавался. Говорил, что не трогал. Расспросы не помогли. Угрозы тоже. Нибунины его уговаривали – всё без толку.

А потом, через несколько дней, тело нашлось в центре города.

Теперь, когда личность и обстоятельства гибели пострадавшего прояснились, Николай принялся в очередной раз выстраивать картину преступления и немедленно столкнулся с некоторыми трудностями. В общих чертах всё было замечательно: селянин с бензопилой – убийца, таксист – подельник. Но при переходе к частностям начиналась чепуха. Во-первых, с чего выпивохе прятать тело? Он же сам бегал признаваться в смертоубийстве. Конечно, это могло быть расчетливой уловкой – попробуй-ка меня посади без трупа. А найдут – это не я его уволок, у меня явка с повинной. Но селянин мало был похож на такого рода ловкача – и по внешним своим повадкам, и по описаниям односельчан.

Во-вторых, как он нашёл таксиста? Никакой связи между ними не обнаруживалось: мужик жил в деревне безвылазно, а все приезжие, как обычно бывает в подобных поселениях, на виду – и таксиста среди них не было. Друзья и приятели водителя тоже не припоминали ни его визитов в деревню, ни Шорохова в числе его знакомцев.

Где таксист хранил, расчленял и паковал тело, прежде, чем выложить его для общего внимания? Дома у него всё чисто. Как они связывались (телефонных разговоров между ними не было), зачем таксисту везти тело в город, когда можно закопать его в лесу? Как таксист объехал камеру на въезде в город (та его не зафиксировала) – и ещё множество вопросов, отсутствие ответов на которые делало поведение преступников непоследовательным, а версию – сомнительной, стояло перед следствием.

Конечно, были опрошены местные жители и водители, часто проезжавшие мимо деревни по служебной надобности – не видели ли они случайно автомобиль таксиста, подозреваемого в соучастии. Но никто ничего подобного не припоминал.

Расспросили их и насчёт людей – одного или нескольких – перемещавшихся с каким-нибудь объёмным грузом: мешком или рюкзаком. Но вся беда была в том, что поблизости пролегает туристический маршрут, несложный и популярный, а потому любители экстремального отдыха с рюкзаками всех форм и объёмов наблюдаются на дороге довольно часто в любое время дня и ночи.

Они передвигаются автостопом, некоторые едут на велосипедах – и зимой, и летом, а некоторые – на собственных автомобилях, забитых целиком и полностью полезнейшими приспособлениями для выживания и приятного времяпровождения на лоне дикой природы. Видели ли кого-то из них именно в тот день, местные жители сказать не могли. Одним словом, надёжно и доказательно протянуть ниточку из деревни в город у следователя не получалось.

Впрочем, все эти недосказанности пока большой роли не играли. Общая картина была ясна, а частности постепенно прояснятся по ходу дела. Расследование стартовало довольно резво, основных фигурантов схватили по горячим следам, времени для уточнения деталей вполне хватало. Кроме того, презумпция ума нашим законодательством не предусмотрена – преступники вполне могут вести себя совершенно по-идиотски, а потому объяснять их действия рассудительным замыслом, продуманным во всех подробностях, нет никакой необходимости.

С другой стороны, существовала одна деталь, которая могла существенно помочь разобраться в ситуации.

Этой деталью был Словацкий – владелец телефонных номеров. С ним пришлось некоторое время подождать, но вскоре коллеги сообщили, что Словацкий Павел Антонович, 1950 года рождения, среднего роста, худощавого телосложения, ранее судимый за кражу, в настоящее время находится неизвестно где, поскольку квартиру свою продал, а деньги пропил. Три месяца назад на его паспорт были приобретены две сим-карты, кто приобрёл – неизвестно, так как видеозаписи в салоне сотовой связи хранятся не более двух недель.

И вот тут всё встало на свои места. Видимо, Словацкий и есть связующее звено между селянином и таксистом: Шорохов убил соседа, бомж Словацкий предложил ему помочь избавиться от тела, каким-то образом передал тело таксисту, а уж тот, испугавшись, выбросил его в городе.

Как именно бомж принудил водителя ему подчиняться и где бродяга познакомился с незадачливым деревенским жителем, предстояло выяснить в будущем. Но головоломка постепенно складывалась. И это было хорошо.

В качестве одной из неофициальных достопримечательностей города Т., находящегося в центре данного повествования, жители и гости указывают обычно большое количество юных привлекательных барышень. Связано данное обстоятельство с тем, что в городе располагается изрядное число высших учебных заведений, в высших учебных заведениях обучается множество студентов, а часть из обучающихся – девушки. Студентки в подавляющем большинстве своём юны и прекрасны, но прекрасны разнообразно: есть среди них смуглые и светлокожие, стройные и дородные, простодушные и расчётливые, смелые и застенчивые – одним словом, всякий молодой человек, пребывающий в тягостном одиночестве, должен винить исключительно себя и свою нерасторопность.

Впрочем, к огромному сожалению, нельзя сказать, что вышеупомянутые девицы проводят всё своё время с пользой и удовольствием. Некоторые из них впадают порой в тоску и печаль. А некоторые – даже заканчивают жизнь самоубийством.

Один из подобных случаев произошёл вскоре после того, как рука водителя такси – то ли соучастника преступления, то ли жертвы обмана – выложила на тротуар злосчастного юношу: юная барышня, Татьяна Закромеева, обучающаяся на биолого-почвенном факультете Государственного университета, маленькая, худенькая, необщительная, иногда – агрессивная, пошла и сбросилась с крыши соседнего с общежитием девятиэтажного дома. Девятиэтажку она предпочла, видимо, потому, что вход на крышу общежития был надёжно перекрыт, а крыша соседнего дома оберегалась менее тщательно: студенты подобрали ключ к простенькому замку и время от времени любовались с высоты окрестными видами.

Будущая самоубийца тоже там бывала, в последнее время ключ она просила довольно часто, так что её даже предупредили, мол, зима же, можно поскользнуться. Кроме того, замкнутая девочка иногда принималась то ли дразнить окружающих, то ли делиться планами – она смеялась над теми, кто, кончая с собой, оставлял записки – мол, никак не могут с миром расстаться, слабаки. Им, если они правда жить не хотят, вообще должно быть без дела, что после их смерти подумают. В общем, её гибель оказалась неожиданной, но не удивительной. А вот события, происшедшие буквально вслед за ней, были и неожиданными, и удивительными, и вообще достойными всяческого слова, обозначающего пугающее, внезапное и странное положение дел.