Владимир Сергеев - Непредсказуемый Берестов

Говорят, что лето в этом году будет жарким и сухим. Взрослым почему-то не нравится слово «сухим». А ребятам что? Они с нетерпением ждут своего лета. Это ведь чудо прямо — пионерские лагеря! Звуки горна, походы в лес, в поле, ночевки на берегах рек, палатки, рыбалки, игры, песни и рассказы у костра… Чего только не рисует безудержное ребячье воображение!

А вчера! Вчера произошло настоящее событие: директор школы Михаил Иванович объявил, что будут отбирать ребят для участия в десятидневном походе под названием «Знай свой край». И предупредил: в поход пойдут самые лучшие, выносливые, дисциплинированные… Некоторые мальчишки сразу загрустили. Наверное, им было от чего: у одного — тройки в четверти, у другого — с выносливостью не очень, а третьего — к директору вызывали…

Женьку Берестова три раза вызывали к директору. Один раз благодарность объявили, а два других — выговаривали, за поведение, конечно. Правда, что касается злосчастных троек, то в последней четверти как-то обошлось без них. Женька даже сам удивился. А если говорить о выносливости, то был он мальчишка крепкий, жилистый, в драках не уступал, хотя и сам бывал не раз битым. Вот и колебалось коромысло Женькиной удачи: поедет — не поедет, возьмут — не возьмут.

А сегодня была генеральная уборка школьного двора. И пионервожатая Ольга Николаевна объявила, что убирать будут «на скорость» и тот класс, который закончит работу первым, получит премию. Что за премия, никто спрашивать не стал. Знали только, что Ольга, как ее про себя звали ребята, не обманет.

Когда классу определили участок, все посмотрели на Женьку. Ведь он был первым заводилой и не уступал этого своего первенства даже старосте класса, длинному Коле Илюшечкину, прозванному «Верста». Вот и теперь Женька «раскинул мозгой» — этих туда, этих сюда, и работа закипела. Ну что говорить! Конечно, управились раньше других, и Верста доложил об этом Ольге. Та сказала, чтобы не расходились, пока все не закончат, а занимались, кто чем хочет.

Девчонки тут же бросились играть в «классики», а Женька, не теряя времени, выстроил мальчишек — это был его красноармейский отряд — и решил, что сегодня будет строевая подготовка. Ходить в ногу, твердо чеканя шаг, как на параде, было в отряде делом обязательным, таким же, как отдавание чести и доклад командиру. Это должен был уметь каждый. Женька страсть как любил, когда ему отдавали честь и докладывали! Ребята, поглощенные игрой, казалось, и не замечали этих Женькиных «командирских» наклонностей, а если и замечали — строго не судили: на то он и командир.

И когда однажды очкастый Додька Григорьев съехидничал: «Чего это он вас мурыжит? Все командиром хочет выставиться…» — то тут же был отправлен самими ребятами в школьную котельную, где и просидел за щеколдой до позднего вечера. Правильно — не мути воду.

Проведя колонну ребят раза два-три вдоль школьной ограды, Женька остановил строй.

— Занятия по артиллерии будут, — вдруг объявил он и, заложив руки за спину, прошелся вдоль строя точь-в-точь, как сам Чапаев, не хватало только усов и папахи на голове.

Ребята покорно молчали, только Витька Щеглов, Женькин закадычный друг, выжидательно шмыгал носом, давая понять, что весь находится в ожидании постижения новой науки.

А Женькины глаза вдруг блеснули — мысль пришла! — и он спросил, прищурившись:

— Кто скажет, как ведет огонь артиллерия?

— Снарядами, ясно… — ответил кто-то.

— Снарядами — это «чем»? А я спрашиваю «как»? Не знаешь — не вылезай. Объясняю. Огонь артиллерия ведет или прямой наводкой, или… из укрытия… Ну, в общем… С закрытых позиций! — вдруг выпалил Женька, вспомнив истинную терминологию из прочитанной пару дней назад книжки «Артиллерия — бог войны».

Вообще Женька любил «почитывать» книги: самому интересно, а при случае «блеснуть» можно.

Ребята лупили глаза, а Женька оттого еще больше распалялся…

— Цель, конечно, не видна, — продолжил он, — но где-то сидит тот, кто видит врага, и следит, куда снаряды попадают, да по телефону и докладывает на артиллерийскую позицию. Наводчик меняет прицел…

В это время раздался крик: «Же-ня!» Женька, узнав голос Юльки Чернышевой, повернул голову и увидал, что за ней гонится очкастый Додька, а тот, услышав Юлькин призыв, тут же отвалил в сторону. Юлька, пунцовая и гордая, возвратилась на прежнее место, где и продолжила игру в классики со своей подружкой — конопатой Ленкой.

— Ах, Юлечка, без Женечки минуточки не проживет, — ехидно улыбнулась Ленка.

— Да уж, Леночка. И не завидуй! — тряхнула короткими каштановыми волосами Юлька.

— Больно надо… — надулась Ленка. — Жених и невеста…

Но Юлька не приняла вызова, и девочки как ни в чем не бывало мирно продолжили игру.

А Женька между тем рассказывал, как сидит где-нибудь на верхотуре наблюдатель и огонь артиллеристам корректирует.

— Он-то все видит, а враг его не замечает…

— С биноклем небось?

— А как же? Конечно, с биноклем. А можно и без него…

И тут Женька кинул взгляд на тополь. Глаза его снова загорелись: высоченный, ветвистый — это было то, что надо!

— Красноармеец Щеглов! Залезай на тополь и доложи, что увидишь!

— Жень… — залепетал Витька. — И так все понятно… — Он шмыгнул покорябанным носом.

— Ты что? — процедил Женька.

— Чего… Что я, псих?.. Ты забыл, как Сашку за это…

Строй мальчишек с любопытством наблюдал противоборство закадычных друзей.

— Ладно, — угрожающе усмехнулся Женька. — Без сопливых обойдемся, — и, скинув сандалии, деловито поплевал на ладони, — подсади-ка.

— Ладно тебе. Шу-уточки… — снова было залепетал Витька, но Женька шутить не собирался.

— Кому сказал!

Уцепившись с Витькиной помощью за нижнюю толстенную ветку тополя, Женька подтянулся на руках и лег на нее животом…

Когда Ольга Николаевна из глубины двора увидела Женьку, тот был уже довольно высоко на стволе.

— Берестов! Немедленно… — аж задохнулась пионервожатая. — Назад! Немедленно! Слезай!

— Вы же знаете, Ольга Николаевна, Берестов не слезет, — съехидничал стоящий рядом Додька.

— Замолчи, Григорьев, — отмахнулась Ольга. — Берестов! — снова закричала она. — Ни в какой поход тебя не возьмут! Вот увидишь…

Женька посмотрел вниз, крикнул:

— Не возьмут? Так я и вовсе не слезу!

— Не смей! Не смей… — не зная уже, как остановить ученика, кричала Ольга.

А Женька между тем перебирался с ветки на ветку, упорно двигаясь к верхушке дерева. Он старался не смотреть вниз, трусил, но, стиснув зубы, карабкался выше.