Валерий МИТ - Присказки разных лет. Маленькие и побольше

Я взглянул на небо и увидел птиц.

Мир ожил снова.

А может быть и не умирал никогда, подумал я. – В любом случае, то, что мне показалось и то, что я недавно почувствовал, вряд ли как-то связано с бегущим человеком.

Оно, никак и ни с чем не связано – так бывает, решил я. – Внезапно накатит тоска – необъяснимая, непонятная – такая, что ничего не видишь вокруг, ничто не радует. Когда, кажется, что погибло всё, что почти умер сам, и нет никаких сил, справится с этим. – От бессилия сходишь с ума, думаешь, что это не закончится никогда…, но… проходит несколько минут… и что-то в мире неуловимо меняется, и такое состояние уходит. – Понимаешь вдруг, что ошибался, потеряно далеко не всё и всё не так уж и плохо. – Смотришь вокруг и не видишь причины недавней безумной тоски и сомневаешься, была ли она вообще…

Я, погладил ещё раз свою собаку.

– Ну, ты как? – Полегче? – Успокоился немного? – Я чувствовал, что да, его дрожь, почти прекратилась.

– Вот и молодец, идём домой.

Захотелось курить.

Я полез в карман и не обнаружил своей зажигалки. – Чёрт! – невольно вырвалось у меня. – Я же сам, минуту назад, отдал её человеку в клетчатой рубахе. – Я с неприязнью подумал о нём. – Я помнил, что это был достаточно странный человек, но уже с трудом мог представить, что совсем недавно испытывал к нему интерес. – Идиот какой-то, решил я. – Бежит и бежит куда-то и, скорее всего, без всякой цели.

Мы с Тимом пришли домой, позавтракали, а потом я пошёл на работу и спустя десять часов, вернулся назад. – День замкнулся. – Следом пришли новые дни – очень много дней. В них, было всякое – хорошее и плохое. – События бесконечной чередой, сменяя друг друга, наполняли мою жизнь до краёв, складываясь в года.

Возможно, что-то и менялось, но неизменным оставалось одно. – Мои прогулки с собакой.

Так, прошло восемь лет.

Заканчивалась очередная весна.

Мы с Тимом, как обычно, совершали свой ритуал – не спеша прошлись до озера и вернулись обратно. – Маршрут не менялся, но характер прогулок стал другим. – Тим постарел, и уже не мог бегать, как раньше, радуясь своей силе и наслаждаясь движением. – Он шёл рядом со мной, понуро повесив голову – ему было тяжело.

Мы, завершая маршрут, вышли к грунтовой дороге.

Я присел на корточки рядом с ним, пристегнул к ошейнику поводок и погладил Тима по голове.

– Устал старина? – Ну, ничего, потерпи ещё чуть-чуть, скоро будем дома.

Он приподнял голову и, глядя куда-то в сторону, неуверенно тявкнул. – Я проследил за его взглядом и сначала не поверил глазам – там, на дороге, приближаясь к нам, размеренно топая своими остроносыми туфлями, бежал наш старинный знакомый. – Он ничуть не изменился – всё та же клетчатая рубаха, те же джинсы, казалось, что он даже и не постарел.

Поравнявшись с нами, он в странном приветствии приподнял правую руку и улыбнулся.

Затем, ни на мгновение не останавливая бег, быстро достал что-то из кармана и бросил мне. – Я машинально поймал небольшой предмет.

– Спасибо, – крикнул он убегая. – Вы меня здорово выручили, даже и не представляете, как.

Я ничего не ответил.

Мы с Тимом, слегка ошарашенные, смотрели ему в след.

– Что это было? – Зачем он здесь? – Куда он опять побежал? – Что это вообще за человек?

Вопросы появились и исчезли. – Что толку спрашивать, когда знаешь, что ответов нет?

Мелькнула мысль, что я не хочу и боюсь, эти ответы знать.

Я разжал пальцы руки, которой поймал предмет.

На ладони, выделяясь ярким пятном, лежала моя старая зажигалка.

Он появился словно из воздуха в самый неподходящий момент.

Не то чтобы он показался мне неприятным – обычный мужчина средних лет, такой же, как и я, посетитель этого кафе, но я не был с ним знаком, и мне хотелось побыть одному.

– Здесь свободно? – спросил он, указывая на свободный стул за моим столом.

Я окинул взглядом зал кафетерия.

Все столики оказались заняты, хотя за некоторыми из них тоже имелись свободные места, но явных причин отказывать незнакомцу не было, и я молча пожал плечами, в надежде, что он правильно расценит мой неопределённый жест и найдёт себе другое место.

– Спасибо, – ответил он.

Уселся напротив меня в пол-оборота, проигнорировав мой пространный намёк, и уставился в окно.

Спустя несколько секунд, не глядя на меня, добавил:

– Вы извините, что побеспокоил, но в этом кафе это единственно приемлемое место. Если бы оно оказалось занято, я бы ушёл.

Его странная фраза вызвала у меня лёгкую неприязнь и невольно заставила поморщиться. Я почти физически ощутил, как этот человек, изображающий безразличие, пытается начать со мной разговор. Хочет услышать от меня вопрос – Да…, и чем же так привлекает вас это место? – Потом долго рассказывать о своей жизни, несчастной любви или ещё о чём-нибудь, что началось именно здесь, когда он давным-давно вот также сидел и смотрел в окно.

Я проигнорировал его фразу.

Мне не было никакого дела до его историй.

У меня хватало своих историй и проблем, но, судя по всему, с появлением этого человека, побыть наедине с собой и спокойно обдумать всё, что меня беспокоило, стало уже невозможно.

– Я знаю, что вы сейчас думаете, – сказал незнакомец с лёгкой улыбкой, по-прежнему не глядя на меня. – Дословно все ваши мысли пересказать не возьмусь, но общий эмоциональный фон не вызывает сомнений.

Это перешло все мыслимые границы.

В первый момент появилось желание молча допить свой кофе и просто уйти. Провоцировать безумца и вступать с ним в диалог, в любом случае, было неразумно. Но этот человек оказался очень наглым безумцем, сумел вывести меня из равновесия и вопреки моей воле всё-таки заставил обратить на себя внимание.

Я пристально посмотрел на него и увидел повёрнутое в профиль, улыбающееся лицо. Он по-прежнему даже не смотрел на меня, а просто пялился в своё окно.

Не стесняясь в выражениях, я мысленно обложил его вдоль и поперёк трёхэтажным матом, собираясь спросить, как ему теперь нравятся мои мысли.

Но не успел.

Улыбка слетела с его губ.

Он повернулся и посмотрел на меня.

Наши глаза встретились. Его взгляд вспыхнул безумным блеском, под которым просматривались бесконечные боль и тоска.

Если честно, я немного испугался.

Если он действительно умел читать мысли, и был настолько невменяем, как я себе представлял, мне стоило опасаться этого человека и ни при каких обстоятельствах не стоило с ним разговаривать.

Вопрос, готовый сорваться с моих губ, так и остался, не высказан.

Я отвёл в сторону глаза, стараясь, тем не менее, не выпускать его из вида.

Он же, напротив продолжал на меня смотреть.

Прекрасно видел и понимал моё состояние.