Елена Ист - Измерение

В патрульной машине так же рассеянно смотрела в окно Ксения.

– Ну и зачем, Ксения, вы увели ребенка? – поинтересовался оперативник.

– Я? – переспросила, не отрывая безучастный взгляд от окна.

– Ну не я же.

Вместо ответа она посмотрела на его затылок за подголовником исподлобья.

Тем утром, так же исподлобья глядя, Ксения шла за мужчиной добродушной наружности лет сорока. Круглые очки придавали ему семейственный вид. За руку он вел девочку лет шести, одетую в зеленую куртку.

– А у котенка лапки-царапки, – на этих его словах та жизнерадостно смеялась. – Мама придет – что ужинать будем?

Они скрылись в подъезде.

Ксения села на лавочку. Время шло, из подъезда в подъезд и мимо ходили люди. Скрестив ноги и еле заметно покачиваясь, невидящим взглядом поводила по окрестностям и окнам дома. Поежившись, достала из карманов перчатки. Нервозность и напряжение нарастали. В голове пульсировали тревожная нота и отзвуки слов «лапки-царапки» – «лапки-царапки» – «лапки-царапки», «ужинать будем?» – «ужинать будем?» – «ужинать будем?».

Сколько сидела она на лавочке, пока дверь подъезда не открылась и из нее, помедлив в раздумьях, не шагнула та девочка. Сделав пару шагов, почти поравнялась с ней.

– Гулять? – ненавязчиво спросила Ксения.

Девочка повернулась на звук, рассматривая ее.

– Куда? – так же ненавязчиво продолжала Ксения.

Та обернулась на окна третьего этажа. Ксения проследила ее взгляд.

– В магазин, – наконец, тихо ответила девочка.

– Какой?

– Продуктовый.

Ксения гуляла взглядом выше по окнам.

– И мне тоже надо – за хлебом.

Встав, сделала пару шагов к девочке, повернувшись к подъезду почти спиной. Откуда-то сверху, из распахнутого окна до слуха донеслись слова песни: «…замкнутый круг …вокруг себя». В другое время Ксения, возможно, оценила бы ее мелодичность, но в этом состоянии – вряд ли. Центробежной силой ее и впрямь как-то выбросило из центра, повлачив вокруг их островка сбоку, как на карусельном сиденье в круговом объезде. Пол-оборота – и оказалась спиной к бабульке, выходившей из подъезда и зацепившейся о порожек сумкой-тележкой.

– Не закрывайте, пожалуйста, – обернулась к ней Ксения.

Та, перестав дергать сумку, смерила ее взглядом.

– Мусор выкинуть вышла… – пояснила Ксения, разведя руками и кивнув наверх.

Бабулька, вытащив, наконец, тележку, колебалась, но дверь придержала. Ксения сделала шаг к подъезду, кивая девочке наверх.

– Кошелек возьму. Подожди – вместе пойдем.

Наблюдавшая их разговор бабулька открыла дверь шире. Девочка проводила Ксению взглядом, та скрылась в подъезде. Бабулька ушла, дверь на доводчике закрылась. Девочка осталась одна. Постояв пару секунд в замешательстве, подошла к лавочке и присела.

В подъезде без лифта Ксения поднялась, перескакивая через ступеньки. Пульсация тревожной ноты в ушах достигла максимума. Позвонила в дверь. Ей открыл тот мужчина, что шел с девочкой.

– Мы ваши соседи снизу! Вы нас заливаете! – пылко и возмущенно начала она, кивнув в сторону, где в таких домах ванная и кухня.

Секунду тот обдумывал сказанное. Подвинувшись, пустил ее внутрь.

Повернувшись спиной к ней, направился в ванную. Ксения прикрыла за собой одну дверь, вторую, окинув изнутри изучающим взглядом.

Из ванной донесся голос мужчины:

– У меня все нормально.

Заглянув следом, Ксения осмотрелась и сбавила пыл:

– Да? Может, с кухни?

– Посмотрим, – миролюбиво ответил мужчина.

По дороге на кухню Ксения незаметно отстала, обводя взглядом гостиную. На стенах – детские фотографии, на журнальном столике – стопкой детские книжки. На комоде у двери – награждающая статуэтка. Ксения незаметно взяла ее и положила в карман, прикрыв выступающую часть рукавом.

Мужчина сидел на кухне у открытой дверцы шкафа под раковиной. Ксения прошла к окну за его спиной, посмотрела на улицу. Окно выходило на площадку перед подъездом – там на лавочке сидела девочка. Ксения отстранилась от окна, тронув тюль.

– Ну, не знаю. У меня – все нормально, – сказал мужчина.

– Показалось, – безучастно ответила Ксения.

Тот хотел было подняться с корточек, пренебрежительно говоря:

– Когда кажется…

Его лицо встретило статуэтку, взятую Ксенией в гостиной. Очки треснули и слетели. Еще удар. Тот перешел к реакции, пытаясь оттолкнуть ее и подняться. Это ему удалось. Ксения отскочила поодаль, запыхавшаяся, со всклокоченными волосами, готовая к повторному нападению. Без очков мужчина близоруко щурил глаза, беспомощно двигал рукой.

– За что? – неимоверное удивление послышалось в его голосе.

Ксения с остервенением наносила статуэткой удары по телу и голове. Тот уклонялся. Удар за ударом. Споткнулся и сполз в угол спиной, бессильно выставив руку. В ее ушах все пульсировала тревожная нота. Мужчина схватился рукой за подоконник в желании подтянуться и встать. Но замер, глядя на Ксению снизу вверх. Пытался дышать ртом – в крови и зубы. Ксения шагнула назад. Из раскрывшейся руки выпала статуэтка, ударившись о плитку со стуком. Ее губа тоже в крови. Еще шаг назад.

Поравнявшись со входом в гостиную, огляделась. Взгляд скользил по детским фото на стене, стопке детских книг. Ускоряясь, вошла, открыла дверцы серванта, заглянула внутрь. Шкафа, – и туда заглянула. Даже на нижнюю полку журнального столика.

Собралась было выйти, но обернулась и стала сметать все. Столкнула на пол настольную лампу – глухо разбилось о пол стекло. Пихнула ногой со столика детские книжки. Хотела порвать верхнюю, – обложка не рвется, – швырнула обратно. Распахнув сервант, двинула чашки с полки – осколки разлетелись по сторонам. Сдергивая одежду с вешалок, швыряла, не разбирая, себе под ноги. Огляделась еще раз, сорвала фото со стен. Разгром продолжался, пока не иссякли все силы. Ксения остановилась, упершись в колени и тяжело дыша.

Медленно появилась из гостиной обессиленная. Мужчина сидел в углу, как она его и оставила. Держался за подоконник, не в силах подняться и встать. Лупал глазами, дышал окровавленным ртом.

Ксения замерла на секунду, глядя на него. Повернулась к выходу. У двери на лестницу прислушалась, вышла.

Не торопясь, спускалась вниз, тело поводило из стороны в сторону. Коснулась языком окровавленной губы, кровь больше не проступила. Сами губы были сухими, обветренными. Ее контуры растворились в темноте перед самым выходом из подъезда. Ослепляя, в сумрак ворвался солнечный свет. Предметы постепенно принимали свои очертания. Девочка сидела на лавочке и, увидев ее, встала. Карусельное сиденье, не в пример мягче подхватив Ксению, завершило круговой объезд, доставив в то место, где они сошлись минуты назад. Ксения протянула девочке руку, та взялась за нее.