Владимир Немцев - Способы анализа произведений Михаила Булгакова. Читательское пособие
- Название:Способы анализа произведений Михаила Булгакова. Читательское пособие
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Ридеро
- Год:неизвестен
- ISBN:9785448552076
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Владимир Немцев - Способы анализа произведений Михаила Булгакова. Читательское пособие краткое содержание
Способы анализа произведений Михаила Булгакова. Читательское пособие - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Надо сказать, современная философия не считает отдельно взятого человека «умным» самого по себе, нет, человеческий разум всегда коллективен. Ведь мы, осененные какой-то поразительной мыслью, не совсем сами к ней пришли. Мы обобщили чужие соображения, услышав или прочитав их, и после некоей «экспертизы», учтя мнение предыдущих исследователей, сделали логичное в данных пределах заключение. Так вот иные работы мешают логическому развитию мыслей. Во-первых, всё в них сказанное приписывается автором автору же, что не даёт точных ориентиров разговору, а во-вторых, они не совсем научно корректные.
Например, вся литературоведческая наука пользуется такими понятиями, как «авторская идея» и «объективная идея», разделяя их принципиально. Наши же авторы увлечённо пытаются замкнуть разговор на узкие темы – прообразов ли, влияний, биографических реконструкций. В результате биография Булгакова в очередной раз многословно пересказывается, поиск влияний (и «влияний» ли?) превращается в самоцель, а насчёт прообразов вообще можно вспомнить любопытный факт, когда по поводу знаменитого горьковского «романа-прокламации» «Мать» советские литературоведы писали книги о некоем прообразе Павла Власова – Петре Заломове. И, таким образом, речь о литературном герое плавно переходила на необозримые горизонты героической и славной действительности, в которой Заломов был величественней, безупречней и загадочней персонажа, простого рабочего парня Власова. И вот уже школьные учительницы и вузовские экзаменаторы строго допрашивали учеников и абитуриентов про Заломова, хотя урок русской словесности посвящался всего лишь великому роману социалистического реализма «Мать»…
Это всё к проблеме прототипов. В последние годы много всяких прототипов обнаружено. Но насколько это серьёзно? Даже если вспомнить Н. Добролюбова, который первым различил авторскую идею и объективную идею (писатель рассказывал о своём лучшем друге, ничего, как будто не упуская, а получалось нечто совсем непохожее), то вряд ли мы тут чем-либо поможем авторам. Этот эффект Д. Рэнсом, один из лидеров английской «новой критики», назвал «дополнительным смыслом». Да, смысл получается эстетический, а портрет реального лица становится другим портретом, скажем, то ли карикатурным, то ли политическим.
Основа творчества художника – это вера в такой-то мир. И только! Он всегда смотрит на свою жизнь и предмет своего творчества со стороны, даже если душа его и мысли внутри описываемого. Можно искать аллюзии, но нельзя аналогий.
Существуют также проблемы с систематизацией литературы о творческом наследии Булгакова. В научных библиотеках российских регионов имеется далеко не полный каталог публикаций в сборниках, в виде отдельных изданий, зато представлено много работ в периодических изданиях, актуальных ограниченное время.
Другой очень важный, даже капитальный, вопрос – так называемая «незаконченность» романов Булгакова. Большинство исследователей упоминают про это как нечто само собой разумеющееся и не вдаются в рассмотрение. Получается, что главные произведения Булгакова «не закончены», «не завершены», «не дописаны». Так что же мы тогда копья-то ломаем, господа?!
С лёгкой руки публикаторов, затем рецензентов, говорилось и говорится о случайности точки в конце «Белой гвардии», об исчезновении интереса автора к «Театральному роману» в силу новой увлеченности прежним замыслом, о ранней смерти писателя, остановившей работу над «Мастером и Маргаритой». Одновременно с этим высказываются суждения о впечатлении цельности всех трех романов. Думается, на этом всем и следовало бы завершить тему. Но, увы, эта проблема – одна из тех, которые так и зависли в литературном пространстве книг и журналов.
Противоречивость в восприятии произведений, безусловно, объясняется их принципиальной незавершенностью. Как известно, Пушкин оставлял работу над произведением, если был виден финал («Русалка»), или когда было высказано все о неразрешимом явлении жизни («Медный всадник»). Вряд ли что еще можно было добавить и к финалам булгаковских романов; заметим, что ко всем трем произведениям писатель обращался перед смертью, когда ему уже был ясен исход и возникла забота о судьбе собственного художественного наследия.
И совсем не напрасно на полуфразе обрывается «Театральный роман»: именно в его предисловии заявлено, что Сергей Леонтьевич Максудов «через два дня после того, как поставил точку в конце записок, кинулся с Цепного моста вниз головой». И что из того, что в конце записок стоит не точка, а многоточие – может быть, драматург внезапно получил новую огорчительную записку от тиранического режиссера Ивана Васильевича, и тогда Максудов нашел, где поставить действительную точку? А вот «Мастер и Маргарита» скорей имеет тенденцию к сюжетной «закругленности», которая была свойственна еще античному и средневековому романам. Это объясняется, вероятно, самим гармоничным мировосприятием, заложенным в концепцию произведения.
Нахождение в рамках закономерности, несвобода для персонажа Булгакова равнозначна гибели. Его спасает только причастность к общечеловеческой культуре. Отсюда и незаконченность, разомкнутость булгаковских романов; уж такова их форма, претворившая в себя содержание. Это та самая незавершенность «Героя нашего времени», «Мертвых душ», «Братьев Карамазовых», «Евгения Онегина» и «Медного всадника». Все это конец литературы готовых ответов и начало литературы загадочных ассоциаций, недосказанных слов, мучительных раздумий.
Оборванный же финал – знак огромного доверия читателю. Герой-повествователь Максудов погиб – остаются автор-творец и читатель; простое арифметическое действие. Но вслед за многоточием финала умолкает и «автор»! Один читатель остается наедине с проблемами, поднятыми романом. Эффект оборванного финала – это прежде всего выход к читателю, системой предсказаний романа давно уже подготовленному к этой развязке.
Вместе с тем оборванный финал – это впечатляющий акт явления лиризма, даже публицистики, акт доверия читателю. Ведь в конце концов все проблемы, рожденные «автором-творцом», повествователем, героем, остаются в голове и в душе реального читателя, сблизившегося здесь с идеальным; последний не может остаться в одиночестве как в вакууме. Так произведение входит в жизнь.
Говоря о недописанности произведений, исследователи представляют многочисленные свидетельства мемуаристов или зафиксированные в письмах, дневниках Е.С.Булгаковой планы самого Булгакова. Чрезмерная вера в документ, как видно, не позволяет учесть литературоведческую аксиому: авторская идея не всегда отвечает объективной идее. Вне зависимости от намерений автора, для нас, читателей, роман может быть закончен.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: