Юрий Ротенфельд - Запечатанная книга. Образ будущего: кризис понимания. 2-е издание

«да будет слово ваше: „да, да“, „нет, нет“; а что сверх этого, то от лукавого» 12 12 Новый Завет. Матф, 5: 37. ,

что свидетельствует об ориентации первых христиан на формально логическое мышление.

Христианство – это грандиозная попытка соединить «Руководство к действию», выраженное в форме иррациональной веры, в т.ч. и веры в нравственный прогресс, с древнегреческой идеей рациональности, с формально логическим мышлением. Это было желание соединить действия людей не только с их верой, но и с их разумом , с теоретическим мышлением. Но если правоверным иудеям в таком воссоединении не было нужды, то возникает вопрос, по какой такой причине оно понадобилось христианам?

На мой взгляд, дело заключается в том, что иудаизм – это монотеизм, это иррациональная и чистая вера в Бога, и только в Бога, отдельно стоящего от человека, над человеком:

«Да не будет у тебя других богов перед лицом Моим».

Христианство же – это дуалистическая вера, это и вера в Бога, и вера Человека в самого себя. Поэтому христианство – это вера и в разум человека, в дух истины.

Но если веру человека в самого себя обозначить как аутотеизм, а веру в Бога или богов как аллотеизм, то христианству в какой-то мере приходится объединять эти две формы веры. Это вынуждало христиан отходить от безоглядной веры иудеев и поневоле двигаться в противоположном направлении, а, значит, опираться на рациональную веру, на дух истины, на знание.

Христианство – это переход от веры в потустороннего Бога Отца к вере земного Сына Человеческого в самого себя. А это – революция, переворот в направлении веры. От веры в кого или во что угодно – к вере Человека в себя, в свой собственный разум и свои собственные силы. От веры в иррациональное – к вере в рациональное, переход к философии, к науке, и, далее, к европейскому атеизму. Выходит, христианство – это самый момент переворота от аллотеизма к аутотеизму, от иррационализма и мифологического мышления к рационалистическому мышлению и науке, к антропотеизму. В гносеологическом плане этот переворот подобен коперниканскому перевороту и переходу от геоцентрической картины мира к гелиоцентрической картине.

Аристобул Александрийскийиз Панеи (сер. II в. до н. э.) был одним из первых, кто осознал необходимость соединить веру с разумом и пошел по пути философского переосмысления монотеизма. С него, а, возможно, и ранее, начинается прогрессивное развитие веры за счет примирения ее с разумом. Происходит и новое, третье после элеатов, Сократа и Платона, искажение сути самой греческой философии: ее попятное движение от диалектико-логического мышления целым спектром сравнительных понятий (Аристотель) к дологическому и формально-логическому мышлению классификационными понятиями (Платон). И формальнологическое мышление становится обычной, наиболее распространенной формой мышления для иудейских, арабских и христианских писателей.

Кроме Аристобула, а возможно, и других авторов, особенно серьезную попытку синтезировать веру с разумом, соединить «Тору» с греческой философией предпринял Филон Александрийский(20 г. до н.э. – 54 г. н.э.). Поэтому его можно считать основателем не только еврейской философии, но и предшественником христианского мировоззрения. В дальнейшем его учение оказало сильное влияние и на отцов церкви, что напрямую вело к патристике (лат. рatres – отцы) – философско-теологической мысли 2—8 вв.

Климент Александрийский(середина 2 в. – ок. 215 г.) признавал философию, которая подчинена откровению.

Тертуллиан(160—220) безоговорочно ставит веру выше разума, который всячески принижает. Выступает против обсуждения священного писания, тем более еретиками.

Ориген(ок. 185—ок. 254), высоко ценя знания, ставит задачу синтеза античной философии: платонизма и стоицизма с христианством. В своей школе он составляет такой учебный план, по которому изучались логика, физика, астрономия, геометрия и др. Ориген не сторонник буквального понимания текста священного писания, поэтому он выделяет три возможных прочтения смысла Библии: буквальное, моральное и философское. Сам же отдавал предпочтение философскому смыслу истолкования Библии.

Августин Блаженный(354—430) формулирует перед теологией задачу: «познать в свете разума принятое верой».

Боэций(ок. 480—525) и Иоанн Дамаскин(ок. 675—753) – ориентируясь на античную философскую традицию – на Аристотеля и Порфирия – заложили основы средневековой схоластики.

Фома Аквинский(1225—1274) доказывал, что разум и вера не только отличаются друг от друга, но вместе с тем образуют единство, гармонически согласуются между собой. В случае, если рациональные выводы противоречат Откровению, это свидетельствует об ошибке в рассуждении. Поэтому Фома отдавал предпочтение догматам веры. В философских основаниях своего богословия он опирается, главным образом, на учение Аристотеля. Однако увлеченность аристотелевской философией, пришедшей на смену платонизму, не устраняет внутренней противоречивости схоластики, как и других форм веры.

Средневековая христианская мысль развивалась не только в своей собственной атмосфере. На осмысление поднятых отцами церкви вопросов значительное влияние оказали произведения арабских философов, которым, подобно христианам и иудеям, пришлось примирять незыблемость Корана с философскими знаниями, а, значит, стихийно переходить от теоцентрической картины мира к антропоцентризму.

Одной из крупнейших фигур, завершающих развитие арабоязычного аристотелизма, был Ибн-Рушдили Аверроэс(1126—1198), который считал, что истина заключена в философии Аристотеля. Но почему же тогда религиозные сочинения более эффективны в воспитании народа? Данное обстоятельство Аверроэс объясняет тем, что не все люди готовы воспринять всю истину. Поэтому он предлагает разделить людей на три класса в зависимости от их способности воспринимать истину. Одних можно убедить красноречием – дологическое мышление (Ю.Р.). Другим нужны доказательства – формально-логическое мышление (Ю.Р.), а третьи удовлетворяются только философскими и математическими доказательствами – философское и научное мышление (Ю.Р.). Толпа имеет веру, которую на основе умозрения ей дают теологи, и только для немногих людей верой становятся доказательства чистого разума, философии и науки. Тогда зачем этим людям Откровение?

Кроме того, необходимо вспомнить и о великом еврейском мыслителе Моймонидеили Рамбаме(1135—1204), учение которого оказало значительное влияние и на развитие еврейского законоучения, и на еврейскую средневековую философию. Заветной мечтой Маймонида было примирить истины еврейской веры с истинами разума, с аристотелевской логикой, что было созвучно мыслям многих арабских и христианских средневековых философов. Аргументы Рамбама были настолько убедительны, что оказали определенное влияние на многих схоластов, даже на Фому Аквинского. Есть мнение, что Маймонид, единственный из философов нашей эры, символизирует собой