Сергей Ленин - 21 история о жизни и о любви

– А «сметанка» на вкус какая? – А тряпочка совсем отвисла с концами, что ли? – наперебой стали спрашивать девчонки.

– «Сметанка» приятная, немного напоминает вкус крахмала. Но я же не отгрызла, тряпочкой просто стал его «дружок» от усталости, наверное. Я его потом минут через двадцать поцеловала, он опять принял эрегированное состояние. Прикол-то в чём – была висюлька – стала свечка. Потом свечка – стала тряпочкой, потом тряпочка опять свечкой. А я – властелина члена и всего моего Николашки получается.

Когда Татьяна с Лидой остались наедине, Таня рассказала – какой «дружок» у её Федора.

– Федя предложил мне поцеловать свой «аппарат». Я поднесла его к лицу и просто обалдела – такой набалдашник на половину моей головы.

– Танька, а давай вместе попробуем его в тряпочку превратить!

– Давай, Лида, думаю, Федор не откажется.

И вот уже две девчонки проказницы стремятся укротить «аппарат» молодого мужчины. Обцеловали, облизали, обсосали и обдрочили руками, а он никак в тряпочку не хочет превращаться.

– Лидка, ты неправильно делаешь. Вот смотри, берёшь этот «баклажанчик» у самого основания. Пальчики зажимаешь в колечко. Ласкаешь его губками, язычком, ротиком туда-сюда. А пальчики либо плотно сжимаешь, либо чуть отпускаешь. А, ещё, пальчиками другой руки пробегаешь по нему, как по дудочке, нажимая ими, как это делает музыкантша – флейтистка. Этим ты как бы регулируешь его возбуждение, его напряжения и соответственно размер. Вот посмотри, как я это делаю, – Татьяна принялась раскрывать секреты своего «музыкального» искусства.

– Готовишь, значит, его для дальнейшего своего желания. Или ручками заставишь его отстреляться тёплой сметанкой. Или, подготовив до нужной кондиции, можешь на него усесться.

Федор обомлел. Он наслаждался любознательностью и открытостью девчонок, отсутствием у них стеснения и других комплексов.

– Да, я, Танька, в музыкальной школе не училась. На фортепьяно, правда, маленько музицировать умею. Ну, дай теперь я попробую. Чё, ты всё сама, да сама. Я тоже хочу.

Так они музицировали долго, пока парню не надоело. Тогда Федор поставил девчонок рачком и начал поочередно входить в их горящие страстью лона. Девчонки стонали, плакали от восторга и легкой боли. Потом одна прижималась сосочками к спине бойца сексуального фронта, стараясь, ухватится по инструкции за основание члена, пока он утюжил подругу. Затем девчонки менялись местами. Перепробовали все возможные позы. Когда сексуальные фантазии начали иссякать, Федор заревел, как будто бы ему в спортивном зале на ногу уронили стокилограммовую штангу. Он вытащил своего «дружка» из жаркого вулкана и девчонки принялись поглощать извержение с «аппарата» и половых губ друг друга.

Сколько раз девчонки достигали оргазма, они уже не считали. Но «аппарат», хоть и обмяк, но в тряпочку превращаться не хотел. Немного полежав без сознания, Татьяна снова принялась своим ротиком веселить «аппарат» Федора. Постепенно он крепчал и уже принял угрожающий вид. Лида заворожено смотрела, а потом отодвинула Татьяну и уселась на этот жаркий и сладострастный предмет. Она скакала, размахивая руками, как будто революционная конница комдива Чапаева гнала белогвардейцев с поля боя.

А Татьяна горько плакала на кухне, причитая: «Я поставила, привела его в рабочие состояния. А эта Лидка – нахалка уселась и поехала». Окончив скачки с Лидой, Федор подошёл к Татьяне, нежно поцеловал её и ласково сказал: «Танечка, милая, глупенькое ты моё солнышко, не плачь, родная. Всем хватит, не беспокойся».

Таня прижалась к своему любимому: «Феденька, Феденька, дорогой, я только похвастаться хотела перед подругой – какое большое достоинство мне подвалило. Но отдавать в руки другой женщине своего любовника я не желаю». Татьяна всхлипывала, слезы ручьём бежали по её лицу, падали на грудь, потом текли вниз и облизывали разбухшие лепесточки нижних губ и её перевозбуждённый клитор.

– Не, Лиду больше звать не буду. Мы лучше потом с Наташкой попробуем Федора замучить сексом, горячим и не обузданным. Я с ней завтра договорюсь, – про себя думала Татьяна.

В город Братск, где работал Федор, привезли волшебника.

Экстрасенс вызвался лечить и показывать чудеса в северном городе. Федор возил начальника строительства, а тут у него в пассажирах гость из Америки. Правда, уроженец Узбекистана.

Виктор – референт начальника, во время движения автомобиля «Волга» вдруг обращается к Ибрагиму, так звали экстрасенса: «А, Вы, можете на ходу заглушить мотор автомобиля».

– Могу: я всё могу, – произнёс Ибрагим, посмотрев нам него.

Потом он напрягся и побагровел. Федор подумал: «Сейчас как бзданёт, всю машину говном забрызжет, а мне убирайся, блин, потом». Но волшебник пердеть не стал, он злобно произнёс фразу: «Ай, ай, ай. Готово, шайтан». И мотор заглох. Сорокаградусный мороз. Мы стоим на эстакаде через Братскую ГЭС. Клубы зловещего тумана наползают с водной глади Ангары. Река, наверное, тоже рассердилась на людей. Федор вышел из кабины, открыл капот, проверил провода на трамблёре, свечах зажигания, всё в норме, повреждений нет. Датчик топлива показывает полный бак. Что могло произойти – понять сложно. Чудо какое-то.

– Ха, ха, ха, – начал весело смеяться Ибрагим. – Заводи, поехали, всё будет нормально, – я снимаю заклинание.

Машина завелась с полуоборота. Всю дорогу ехали молча.

В конторе началось представление. Начальник позвал свою жену, та показала Ибрагиму фотографию брата и попросила рассказать о его судьбе. Эта тема была для неё очень болезненной.

– Твой брат мёртв. Он утонул на реке Амур при следующих обстоятельствах, – Экстрасенс подробно рассказал хронологию событий, – Второй – кто был в лодке, выжил. А, вот, с берега происшествие видел человек, выглядел он так-то…

Вся информация сходилась на 100%. Мария Ивановна – жена шефа, от нахлынувших чувств, свалилась в обморок. Когда её откачали и увели, начальник попросил обследовать его шофёра. Федор встал к приставному столику напротив Ибрагима. Волшебник стал сканировать пациента, приподняв ладонь. Потом говорит: «Я не могу, мне мешает большая связка ключей, убери её, Федор».

Федор обалдел: «Как это он узнал о ключах»? Потом повиновался, исполнил требование экстрасенса и выложил ключи на стол и стал ожидать продолжения. Экстрасенс далее произнёс: «Я прошу всех выйти из кабинета, буду с парнем говорить один на один». Когда все вышли, последовал диагноз: «Ты умрёшь, через три года и три месяца, хотя ты физически здоров». Ибрагим говорил, а из его глаз начинали сыпаться искры. Искры как у бенгальского огня. Только его искры были холодными. Они падали на стол шефа, рассыпались по поверхности, но бумаги и документы, оставались лежать нетронутые этим зловещим адским огнём и не воспламенялись.