Сергей Ленин - 21 история о жизни и о любви

Федя громко захохотал, клубы густого пара вместе с выдыхаемым воздухом вылетали изо рта «моржа». От этого он походил на Деда мороза и Змея Горыныча одновременно. Но не на простых сказочных героев, а придурков на всю голову шибанутытых.

Я как накаркал. Спустя некоторое время от простуды у Феди закапало с конца. Привожу его к Николаю Алексеевичу Наумову в больницу и решаю приколоться.

– Коля, у моего кореша нижний зуб заболел. От любви или нет, не знаю. Проверить бы надо. Только одна проблема. У него писюн малюсенький. Попроси, чтобы медсестра Настя отыскала его в штанах парня и сделала мазок для бактериологического анализа.

Когда Федор по моему приглашению вошел в кабинет главного врача больницы, Наумов подбадривающим голосом сказал, обращаясь к Федору: «Не переживай сильно, Федор, „хрен“ не должен быть большим, он должен быть веселым».

Федор ничего не ответил. Он только пожал плечами в недоумении.

Настя высокая, стройная брюнетка с великолепной фигурой и гордой осанкой, перечить главврачу не стала. Вот они с пациентом идут в процедурный кабинет. Она – высокая и статная и Федор – ростом ей до груди, но коренастый, как штангист. Я весь замер в ожидании. Через несколько минут Настя заходит в кабинет Наумова с гордо поднятой головой. Она умная девчонка, догадалась о моем приколе про маленький пенис пациента.

– Николай Алексеевич, Ваше указание выполнено. Я взяла мазок из этого «маленького» писюна. Даже наклоняться не пришлось, – хитро улыбаясь, девушка поглядела на меня и ушла.

Федор зашел следом, он выглядел ошеломленным.

– Вот это баба! Какая фигура! Какой рост! Её в грудь целовать, можно не нагибаясь. Всё, Серёга, я женюсь. Кончилась моя холостяцкая жизнь. Я встретил свою мечту. Она будет матерью моих детей. А потом уже и помирать можно…

После первой брачной ночи Настя прибежала в комнату в общаге к Петру. Он был нашим общим другом, и они ранее иногда с Настей придавались любовным утехам.

– Петя, слышь, у него член, как пожарный брандспойт, – стала причитать девушка.

От испугу она немного преувеличивала.

– После комсомольской свадьбы, когда гости разошлись, и мы остались одни в комнате общежития, Федор постелил простынь на полу, – продолжила Настя. – Потом, о, ужас, разбил молотком с десяток пустых бутылок. Осколки стекол положил на импровизированное брачное ложе, – голос девушки задрожал.

– Теперь мы, Настя, будем с тобой строгать маленького «Буратино», – сказал Федор, содрогаясь от сексуальной страсти…

Петя осмотрел спину девушки. Порезов не было видно, но вмятины от острых граней битого стекла запечатлелись на упругой коже девушки. Наверное, Федор смог передать супруге какие-то йоговские импульсы, которые спасли кожу девушки от глубоких порезов.

– Я с перепугу думала, что после полового акта, пойдем голыми на мороз бегать босиком по снегу или по горящим углям возле общаги… Петенька, мне страшно. Я боюсь этого монстра. Пожалей меня, – девушка горько заплакала.

Петя пожалел девушку четыре раза за ночь. Наутро она ушла к своему Йогу.

– От такого «брандспойта» сбегала к обычному парню, – подумал я.

Опять мне вспомнились слова Наумова Николая Алексеевича: «Хрен не должен быть большим, он должен быть веселым»!

Потом я переговорил с Федором. По-дружески порекомендовал заниматься йогой самому, а жену не испытывать такими изысками.

– Для неё экзотики, – я показал взглядом ниже пояса друга, – и так выше крыши.

Федор больше таких экспериментов не проводил. Он полюбил Настю. Девушка тоже влюбилась в своего мужа. Позже у них родилось два сына. Супруги дружно катали коляски по красивым, нетронутым островкам тайги, которые мудрые строители и проектировщики оставили для горожан внутри микрорайонов в нашем молодом городе Усть-Илимске.

Многие девчонки завидовали Насте, какой заботливый и внимательный был у неё муж. Как он смотрел на супругу…

Глаза его светились божественным светом. Сыночки – двойняшки на его руках резвились и звонко хохотали. Такая сказочная дружная семья. Какие чистые и трепетные отношения.

– Только Усть-Илимские Ромео и Джульетта, радостные и счастливые не думали о смерти, – хотел было написать я.

Нет, о приближающейся смерти думал Федор. Когда он ночью внезапно просыпался, то любовался спящей прекрасной Настей – его женой и с горечью думал, что вот уже скоро он покинет этот мир. Настя останется одна воспитывать двоих озорных сыновей.

Он целовал свою красавицу, потом моча, стиснув зубы, плакал.

– За что ему участь такая, за что?

Федя забыл всех своих поклонниц. Настя тоже была преданной и верной своему еще недавнему земному воплощению Дон – Жуана и Джакомо Джироломо Казановы. Наверное, Настя своей любовью и спасла Федора от смерти, предсказанной экстрасенсом – волшебником.

Не сразу выветривались из головы, вернее из обоих (верхней и нижней), мысли о сексе на стороне. До смерти, предсказанной экстрасенсом, осталось два дня. Федор приехал в Иркутск, чтобы встретить самолет из Москвы. Его шеф Иван Михайлович возвращался из командировки.

– Встречу Говорунова, привезу его в Усть-Илимск и помру. Забегу-ка я напоследок к Татьяне Голубевой. Не видел её уже давненько, попрощаюсь. Больше ведь не придется встретиться. Разве, что на том свете, – подумал Фёдор.

Машина до утра осталась на стоянке в аэропорту. Федя с бутылкой сухого вина уже поднимается на пятый этаж панельного дома в микрорайоне «Солнечный», что на берегу Иркутского водохранилища. Вот она дверь некогда любимой девушки. Она, наверное, по-прежнему одинока. Её дочка – Леночка, точная копия мамы, только в уменьшенном масштабе, уже подросла, наверное.

Звучит «динь – динь». Это тот прежний дверной, до боли знакомый Федору, звонок. Дверь открывает Татьяна. Она, как и раньше в халатике, надетом на голое тело. Её большие, упругие груди все также подпрыгивают при ходьбе и норовят вырваться на свободу из этого завораживающего простенького одеяния.

Федор стоит и молчит. Он не знал, как же сказать Тане, что он послезавтра умрёт, что это их последняя встреча.

Вдруг из комнаты слышится сердитый мужской голос: «Таня, это кого ещё на ночь, глядя, принесло»?

– Может экстрасенс ошибся с датой, может мне уже сегодня помирать в драке с этим «быком»? – начал думать Федор.

Он ни капли не испугался, ему было тоскливо от безысходности. Фёдор не стал проходить в квартиру, зачем. Драться у него не было желания. Быть участником выяснения семейных отношений он тоже не хотел. Время шло, Татьяна, наверное, вышла замуж. А тут он приперся, не предупредив заранее.