Алла Холод - Девочка из провинции

– Почему ты так думаешь? – в свою очередь удивился молодой человек.

– У тебя внешность подходящая, – как можно более равнодушно ответила она, снова предательски заливаясь краской.

Дима засмеялся. Заразительно, от души, ничуть не смутившись комплиментом.

– Мне говорили об этом, – как ни в чем не бывало ответил он, – и даже предлагали работу.

– Да ты что? – воскликнула девушка. – На телевидении?

– Ага, – подтвердил Дима.

– И что?

– А то, что внешность у меня, как ты говоришь, подходящая, а куража нет. Так мне сказали.

– А что тебе предлагали? – поинтересовалась Катя.

– Вести утреннюю программу, – ответил Дима, – развлекать народ. Но я думаю, что это не мое.

– А делать собачкам прививки – твое? – усмехнулась девушка.

– Я люблю собак, и кошек тоже, – невозмутимо ответил Дима, – и на работу хожу с удовольствием. Что ж, ты думаешь, в моей профессии нельзя успеха достичь?

– Это какого же, например?

– Как это – какого? – удивился Дима. – Когда-нибудь у меня будет своя клиника. Современная и оборудованная. И ко мне будут привозить животных со всего города. И поверь мне, это будут очень хорошие деньги.

Но выяснилось, что пока до свершения этих радужных перспектив далеко. И живет Дима в общежитии. Но главное, что поняла Катя: ее новый знакомый неисчерпаемый оптимист, умный и добрый парень, который обязательно добьется всего, чего он хочет.

Через час они вернулись на автовокзал, но рейс снова перенесли – теперь уже ненадолго, всего на полчаса. До города молодые люди ехали рядом. Разговаривали, расспрашивали друг о друге, обменялись телефонами, а потом Диму сморило. Сначала он просто закрыл глаза. Потом дыхание его стало ровным и тихим, ресницы перестали подрагивать. Катя смотрела на него не отрываясь. Пока Дима спал, она осторожно притронулась к его руке, так, чтобы, если он проснется, можно было выдать это прикосновение за случайное. Но парень не проснулся, тогда она положила голову ему на плечо и сделала вид, что тоже спит. Но на самом деле не спала ни минуты. Она вдыхала его запах и всю дорогу до города внимательно прислушивалась к механизму, который заработал у нее внутри. Тик-тик-тик…

– Дядя Боря, у меня не получается, все-таки ты должен мне помочь, – канючила Катя, – ты обещал мне, что если у меня у самой не получится, то мы обязательно сядем и поговорим, посоветуемся.

– Момент все-таки настал? – покивал Борис Георгиевич. – Я думал, ты пока отойдешь, успокоишься, осмотришься немного. Но если ты готова, давай сядем да поговорим.

Катя быстро убрала со стола тарелки, сложила их на специальный столик на колесиках и понеслась в кухню. Она потом положит все это кухонное добро в посудомоечную машину. А пока надо поговорить с дядей. Он вкусно поел, зная, что ужин готовила Катя, похвалил ее не один раз: и за жареные перчики с чесноком, и за котлеты из птицы. Даже поинтересовался, почему обычные куриные котлеты не такие пышные и вкусные. А секрет был прост: Катя сделала фарш из курицы и из индейки пополам, потому что фарш из одной курицы получается суховат, а из одной индейки – наоборот, жидковат. Если же смешать два вида птицы, выходит не только идеальный по консистенции фарш, но и достигается полная вкусовая гармония. Дядя Борис ее ужин ел с удовольствием, и котлет умял штук пять – было от чего возгордиться. И сейчас Катя загрузила в кофемашину самую лучшую, самую дорогую арабику, достала австрийское печенье с орехами, конфеты с марципановой начинкой, налила сливок и повезла благоухающий свежесваренный кофе в гостиную. Коньячок дядя Боря достанет сам, если ему так захочется. Предлагать спиртное дядюшке Катя считала неуместным.

Борис Георгиевич действительно пребывал в умиротворенном состоянии, увидев Катю с сервировочным столиком, встал, улыбнулся, подошел к бару и достал два пузатых бокала и свой любимый коньяк.

– Ну что, Катюша, по кофейку да по коньячку?

– С удовольствием.

Катя уже два дня выискивала время поговорить с дядей, но никак не удавалось. Днем он всегда занят, а вечером то к нему кто-то приезжал, то он подолгу разговаривал по телефону в своем кабинете. У него были важные дела, не хотелось лезть со своими соплями к занятому человеку. Но вот сейчас, кажется, момент настал.

– В чем твои сомнения, девочка? – начал дядя. – Ты говори, как можешь, я пойму.

– Понимаешь, дядя, – сосредоточилась Катя, – у меня проблема. И она в том, что я не знаю, чего я хочу.

– Очень хорошо, – кивнул Борис, – ты еще очень юная, и это не катастрофа. Продолжай.

– Понимаешь, мне всегда хотелось жить в большом городе, – продолжала Катя, – я удивлялась маме с папой, почему они, такие умные и образованные, не бегут из нашего захолустья. Когда мама погибла, мне стало понятно, что один папа уж точно никогда и никуда не поедет, будет доживать там, где проходила их жизнь. Его и болезнь подкосила, мне кажется, после того, как мама утонула. Я читала, что рак часто поражает людей, которые теряют жизненную основу. Не тех, кто просто страдает от стресса, а тех, у кого именно потеряна почва под ногами. Есть такие наблюдения. Ну ладно, мы сейчас не об этом. Просто уехать от папы, когда он остался без мамы, мне казалось кощунственным. И я уже почти смирилась с тем, что моя жизнь пройдет там, у нас. Я боялась этого, но понимала, что так может произойти. Но все случилось иначе. Папа умер, я здесь, у тебя, но я совершенно не знаю, что мне делать. Если честно, я просто растерялась. Я не знаю, чего хочу. Я могу пойти работать по специальности. И знаю, что ты обещал в этом случае устроить меня на хорошее место. Вроде бы это отличный вариант, но я думаю вот о чем. Неужели судьба дала мне такой шанс – я имею в виду твою помощь, а я его использую только лишь для того, чтобы сменить районную больницу на областную? Или на городскую, какая разница… Я думала о том, чтобы сменить род занятий, может быть, освоить новую профессию. Такую, которая бы дала мне новые ориентиры… Но я так привыкла, что ставлю капельницы, делаю уколы и меняю повязки, и мне кажется, что я уже просто не понимаю, могу ли я заниматься чем-то еще? Я растеряна, дядя, я не могу себя найти.

– Ну что ж, Катенька, большой город – это своего рода ловушка, – ответил дядя, прихлебывая из чашки кофе со сливками, – это тоже испытание. Когда я говорил тебе, что помогу, я имел в виду несколько другое. У меня есть некоторые возможности, даже, прямо скажем, не маленькие возможности, но решить за тебя, чего ты хочешь, я не могу. Я могу помочь, если ты выберешь какой-то вуз, я могу помочь, если речь зайдет о трудоустройстве. Но чего ты хочешь в этой жизни, решать не мне. Такой выбор человек должен делать самостоятельно. Только ты сама можешь почувствовать, чем ты хочешь заниматься и по какому пути идти.