Виктор Мережко - Однажды и навсегда

– Ты чего? – нахмурилась Соня, забирая у мужа купюру. – Что за деньги?

– Пробовал откупиться. Видишь, не взяла.

– Пять тысяч?!

– А сколько?.. Ногу разбила. Штаны порвала.

– Молодец. Какой щедрый! – Соня открыла дверцу машины, уселась на переднее сиденье. – Ладно, поехали. К дочке опаздываем.

Илья быстро сел за руль, и машина резко взяла с места.

В комнате общежития, в которой, кроме трех коек, трех шкафчиков и трех тумбочек, из мебели больше не было ничего, Верка Горячкина, Галка Удодова и Арина вели «разбор полетов».

– Итак, подбиваем итог. Сколько, получается, мы наскребли? – Верка пробежала взглядом записанные столбиком цифры. – Тысяча – мои. Восемьсот – Галкины. И тысяча двести – твои, Фадеева! Имеем что? Имеем ровно три тысячи. А кольца?

– Сказали уже тебе, четыре шестьсот, – с некоторым раздражением напомнила мрачная Удодова.

– Тысячи шестьсот не хватает. Может, Муля подкинет?

– Не пойду, – мотнула головой Фадеева, поправляя повязку на ноге.

– Гордая, что ли?

– Вчера была уже у нее.

– Ну и чего? Поперла?

– Она вообще против свадьбы.

– Да ладно.

– Рано, говорит, тебе.

– Зараза. Это от зависти, – решила Верка. – Бабы в таком возрасте и в таком теле всегда ненавидят молодых, стройных и красивых.

– Ага, таких как ты, – прыснула в кулак Удодова.

– А какие проблемы? – возмутилась Верка. – Что во мне не так? Прикинь! – Она крутанулась вокруг себя. – Со всех сторон любовь. Да я из этих курсантиков могла любого закадрить.

– Ну и чего не закадрила?

– Не успела. Фадеева опередила. А на меня как раз этот ее блондинчик больше всего и пялился. Арина, скажи.

– Сама у него спросишь, – снисходительно усмехнулась Арина.

– А чего это твой жених не чешется? – вдруг возмутилась Удодова. – Лежит себе, болеет бедный. Пусть недостающую деньгу подкинет.

– Нет, я хочу сделать подарок.

– Какой подарок, Фадеева? Ты чего? Глянь на себя – сама почти инвалид. Коленку всю разворотило. И еще – подарок! Вообще это дело мужиков – кольца покупать. А ты кого из своего воспитываешь?

– Я так решила.

– Раз они так решили, – с издевкой развела руками Удодова, – значит, двинем по комнатам с шапкой. Кто сто, кто пятьдесят – так и наберем сумму.

– Тоже не годится, – с улыбкой повела головой Арина. – Не хочу свадьбу превращать в цирк.

– А чего делать?

– Буду думать.

Девочки ушли. Арина осталась одна. Подошла к окну. Задумчиво и отрешенно стала смотреть на общежитский двор, на подружек, выбежавших из подъезда и направившихся к автобусной остановке, на детдомовских парней и девчат, сидевших по разным беседкам и по-разному проводящих время: кто-то пел под гитару, кто-то пил пиво. Все это было далеко от нее, почти нереально, заглушено какой-то внутренней музыкой и только ей ведомыми шумами.

В этом отодвинутом, почти нереальном пространстве она вдруг заметила подъехавший крутой черный внедорожник, из которого вышел некий господин и торопливо направился ко входу в общежитие.

Арину будто что-то толкнуло. Картинка стала реальной. Она узнала его. Это был тот самый человек, который сбил ее возле «Черемухи». Илья… Илья Громов.

Она машинально отступила на шаг от окна, продолжая следить за неожиданным визитером.

Громов находился в общежитии совсем недолго. Вскоре вышел, мельком взглянул на невзрачное четырехэтажное детдомовское здание, сел в машину и умчался.

Арина выждала какое-то время, еще раз выглянула во двор и направилась к выходу из комнаты.

Дежурная при входе – худенькая, в близоруких очочках тетя Поля увидела Фадееву и почти обрадовалась:

– А я как раз хотела за тобой посылась. – Она взяла из ящика стола конверт, любовно и с уважением повертела в руках. – Очень интересный мужчина приезжал. Держи.

Фадеева молча приняла послание, так же молча пошла обратно.

– Хоть бы спасибо сказала! – крикнула вслед тетя Поля.

– Спасибо.

Арина поднялась на второй этаж, отошла в дальний укромный уголок, надорвала конверт. В нем лежали две купюры по пять тысяч и записка. Она развернула ее.

«Арина! Меня не покидает чувство вины. Ради бога, простите меня. И не считайте, что этими деньгами я унижаю вас. Думаю, они вам пригодятся.

Илья Громов»

Фадеева постояла какое-то время в раздумье, порвала письмо на мелкие части, бросила в мусорную корзинку. Деньги сунула в карман и стала подниматься на свой этаж.

– Вызывается выпускник танкового училища, обладатель красного диплома лейтенант Артемьев Иван Николаевич! – разносилось над тщательно вымытым, торжественно украшенным лозунгами и знаменами плацем.

Оркестр ударял туш, молодой офицер в парадной форме и при новеньких погонах вскидывался, выходил вперед и, чеканя шаг, шел вдоль длинной шеренги выпускников со вздернутыми подбородками.

Тяжеловатый немолодой генерал, окруженный офицерской свитой и высоким городским начальством, встречал новоиспеченного лейтенанта, принимал короткий рапорт, вручал диплом, крепко пожимал руку, просил каждого:

– Не подведи, сынок.

Родственники, друзья выпускников толпились в тени небольшого сквера, огороженного полосатыми лентами, тихо переговаривались, тянули шеи в надежде получше разглядеть тех, ради кого явились.

Фадеева была не одна. За ее спиной маячили Горячкина и Удодова, вырядившиеся по такому случаю вызывающе ярко и зазывно. Чуть в сторонке могуче громоздилась Виолетта Степановна в окружении нескольких воспитанниц. Она с высоты своего роста и тучной конструкции достойно и почти высокомерно смотрела на происходящее, изредка хмурилась на излишне шумливых своих девочек, с особой теплотой и нежностью бросала взгляд на Арину.

А она сегодня была особенно хороша! Длинные пепельные волосы рассыпались по приоткрытым покатым плечам, стройная тонкая шея смотрелась невыносимо изящно; синие глаза прятались за пушистыми загнутыми ресницами, время от времени вспыхивая тайным огнем счастья и превосходства.

– Ты хоть своего видишь? – прошептала ей в самое ухо Горячкина. – Вон он, третий в первом ряду. Видишь?

– Отстань от нее. Не лезь, – оттаскивала ее Удодова. – По-твоему, она слепая, что ли?

– Так ведь зырит, а она никак! Как мумия, ей-богу. Хоть бы улыбнулась.

– Тебе какое дело?

– Так ведь опять таращится!

– Блин, хватит, может?

Муля почти незаметно шлепнула Горячкину по затылку. Та вздрогнула, хотела огрызнуться, но тут же притихла.

Арина видела Сергея. Он действительно стоял в первом ряду третьим, ждал своей очереди. Время от времени, скосив взгляд, выхватывал из толпы Фадееву и снова замирал, глядя строго перед собой.

– Вызывается выпускник танкового училища, обладатель красного диплома Гавриков Егор Петрович! – снова разносилось над плацем, снова бил по ушам оркестр и снова шагал к генералу молоденький офицер.