Валерий Вайнин - Троечник

Зазвонил телефон. «…Сначала вынимают вслепую один шар, – продолжал читать Антон, снимая трубку, – затем – еще один…»

– Алло, произнёс он рассеянно.

– Антон Алексеевич, какое счастье! – донеслось из трубки. – Мобильник, как обычно, у вас отключён. Хорошо, хоть дома вы доступны.

Антон оторвал взгляд от текста задачки.

– Мам, я обещал, что зайду к ужину. Думаешь, забыл?

– Молодец. К половине восьмого, не опаздывай.

Антон посмотрел на часы.

– К восьми. Раньше не успею. Оденьтесь с папой в спортивную форму.

– Зачем?

– Проверю, как вы преуспели в йоге.

После короткого молчания мать поинтересовалась:

– Можно обозвать тебя нехорошим словом?

Веснушки на лице Антона растеклись в улыбку.

– Тогда семейный ужин отменяется. Я занят.

На сей раз молчание длилось дольше.

– Пороли тебя в детстве мало.

– Вы наденете форму?

– Да. Но только попробуй опоздать. – Мать бросила трубку.

Антон вернулся к задачке: «Сначала вынимают вслепую один шар, затем – еще один. Какова вероятность того, что оба шара окажутся чёрными?» Покусывая колпачок авторучки, Антон после короткого размышления использовал формулу условных вероятностей. Ответ получился не слишком красивый: 5/33. Антон ещё погрыз авторучку, пересчитал – те же 5/33. Браня себя за тупость, он заглянул в ответы, помещенные в конце учебника. И надо же, решение оказалось верным. Воодушевясь, Антон приступил к другой задачке: «Станок-автомат выпускает гвозди, причём вероятность появления бракованного гвоздя равна 0,1%. Какова вероятность получения не более двух бракованных гвоздей в серии из 1000 штук?» Здесь Антон, не колеблясь, применил формулу Пуассона и, проделав расчёты, получил 92%, что опять же совпало с ответом в учебнике. На сегодня, таким образом, с теорией вероятностей было покончено.

Антон посмотрел на часы, оценивая время, оставшееся до ужина у родителей. Затем достал из ящика стола монографию по космологии. Откладывать на завтра не хотелось, ибо наука эта вызывала у Антона интерес головокружительный. Раскрыв книгу на заложенной странице, Антон стал читать: «Расширение Вселенной началось с сингулярного состояния, при котором любые две точки наблюдаемого ныне пространства были сколь угодно близки друг к другу, а плотность вещества была бесконечной. Момент, когда началось расширение Вселенной, принято называть Большим взрывом…»

Опять зазвонил телефон. Оторвавшись от загадок мироздания, Антон снял трубку, и ухо его щеконтул насмешливый мужской голос:

– Допустим, привет.

– Предположим, здравствуй, – ответил Антон.

– Что слышно? Ты уже достаёшь носом до попы?

– Пока, увы.

– Прискорбно. Как учил гуру Шри Ауробиндо: «Пока не сделано всё, не сделано ничего.»

Антон хмыкнул.

– Гриш, а сам-то? Хоть дотянулся лбом до колена?

– Позавчера. Притом четвёртый день жру овсянку, творог и прочую тошниловку.

– Не возгордись, – назидательно произнёс Антон. – Ибо, как заметил гуру Сатпрем: «Прошло время становиться лучше, настало время стать кем-то другим»

Из трубки донёсся смешок.

– Это я и хотел с тобой обсудить. Как насчёт вечерней прогулки?

– Увы, Гриш. Ужинаю у родителей.

– Надо же. Мероприятие плановое или…

– Не ходи к гадалке: очередную невесту мне подыскали. Для моей матушки, Инин, твоя семейная жизнь – идеал, к которому я стремиться должен.

Гриша Инин издал смешок.

– Что ж, не будем разрушать иллюзию. От моей семьи, кстати, большой тебе привет. Лицезреть тебя жаждут, йог шизанутый.

– Передай Ане и Вове: вскорости – непременно. – Глянув на часы, Антон убрал космологию в ящик стола. – Может, завтра заскочишь?

– Созвонимся. Родителям кланяйся, и привет Джеймсу.

Антон обернулся к можжевельнику:

– Привет тебе от Инина, Джеймс. – Ветви можжевельника будто дрогнули. – И тебе от него привет, – перевёл Антон и положил трубку.

До родителей неторопливой ходьбы – минут пятнадцать. Притом вечер был тёплым по-летнему, и в тонкой сорочке с закатанным рукавом Антон ощущал себя комфортно. На выходе из подъезда его остановила интеллигентная супружеская пара. Лица супругов были смутно Антону знакомы, но, как водится в московских многоквартирных домах, ни здрасьте вам, ни до свидания. И вот, что называется, момент настал.

– Извините, Бога ради, – обратился к Антону профессорского вида господин, – вы не из тридцать шестой квартиры?

Не успел Антон ответить, как супруга его с милой картавостью уточнила:

– Из того вегтепа, где на дуболомную ггомкость вгубают тгеклятый гэп.

Антон качнул головой.

– Я не из тридцать шестой, я выше двумя этажами.

Господин прищурил близорукие глаза.

– Вы уверены? Ведь я, простите за назойливость, всё равно выясню. И тогда, смею вас предупредить, приму адекватные меры.

– Выясняйте, – отступил на шаг Антон. – Удачи вам.

– Если вы вгёте, – ввернула дама, – мы ваши чёгтовы колонки гаскугочим вдгебезги.

Антон рассмеялся.

– Курочьте, я присоединюсь. – Он зашагал прочь.

Супруги смотрели ему вслед.

– Пгисоединишься, – пробормотала дама. – Я тебе это устгою.

Муж взял её под руку.

– Пойдем, Фаня. Вряд ли он из тридцать шестой.

– Не считай меня дугой! – возмутилась супруга. – Газумеется, это не он вгубает по ночам гэп. Но что за манегы? Пусть засунет свою игонию себе в промежность.

И плавно перейдя к обсуждению лауреатов конкурса имени Чайковского, они продолжили свою прогулку вокруг дома.

Мать слегка навела макияж и вместо обещанной спортивной формы нарядилась в приталенное платье и в туфли на каблучке. Волосы её стянуты были заколкой, в ушах поблескивали серьги – не мать, загляденье.

– И фигурка у тебя что надо, – чмокнул её в щёку Антон. – Но как ты собираешься заняться йогой в таком прикиде? Неужели ты цинично меня обманула?

Прихожая благоухала кулинарными ароматами, и в тесноте двухкомнатной квартирки звучал кларнет, разучивающий «Сан-Луи блюз».

Мать поставила перед сыном тапочки.

– Не занудствуй, Антон Алексеевич. Устала я за день, понимаешь?

– Ещё бы, Галина Павловна: такие хлопоты. – Антон переобулся. – Алексей Захарович так же утомлён? Или продемонстрирует нам позу «кузнечика»?

Кларнет в комнате запнулся, но тотчас продолжил мелодию.

Мать потрепала сына за ухо.

– Не трогай папу, злыдень. Папа чокнулся на своей музыке похлеще тебя.

– Бедняжка, – вздохнул Антон. – К визиту моему он тоже не забыл приодеться, или ошибаюсь?

Мать театрально развела руками.

– Антон Алексеевич, мы заурядные пенсионеры. Ваш визит для нас – праздник.

Антон хмыкнул.

– Ладно, мам, кто она? Давай, колись: размеры бюста, окружность бёдер, прочие аксессуары.