Борис Давыдов - Ступени

– О, племяш приехал. Так сколько годиков тебе исполнилось?

Юноша сразу догадался, что Полина задумала, улыбнулся в ответ:

– Недавно восемнадцать стукнуло.

– Вот те на! – всплеснула руками Полина и, подойдя к Ивану, обняла его, поцеловала. Сделав шаг назад, снова воскликнула: – Восемь лет не виделись, надо же! А какой красавец стал, чудо! – Незаметно посмотрев на балконы дома, откуда глазели любопытные, она сказала: – А теперь айда в дом, нечего тут под окнами рассиживаться. – Она вошла в подъезд, за ней Иван с Фаиной.

«Находчивая, ничего не скажешь», – с удовлетворением подумал Иван. Фигура Полины, поднимающейся по лестнице впереди, так и притянула взгляд, особенно её широкие бёдра и, соответственно, пышный зад. И вся она, одетая в модный сарафан цвета хаки, в белых туфельках на высоком каблуке показалась ему какой-то возвышенной, одухотворённой. Такой тип женщин ему нравился. Восемнадцатилетний парень, можно сказать, с первого взгляда влюбился в жизнерадостную, полную сил и энергии женщину. Впрочем, он был влюбчивым пареньком, и все красивые женщины, в первую очередь с чёрными волосами, вызывали в нём тайные любовные чувства. Не влюблялся он в блондинок, которые казались ему холодными, так же как и рыжие. Себя же считал не рыжим, а золотоволосым. Наверное, потому, что так называло его большинство знакомых женщин.

Почему темноволосые женщины вызывали у него повышенный интерес, не старые, конечно, об этом он не задумывался. А старыми считал всех женщин с сединой в волосах, с морщинами на шее, на лице. Полине же, как сказала Фая, недавно исполнилось тридцать восемь, но он не дал бы ей больше тридцати.

В квартире Полина предложила Ивану и Фае не стесняться, располагаться, где нравится, а сама, расстёгивая на ходу кнопки на сарафане, направилась в ванную.

Фаина села на диван, и тут же усадила рядом с собой Ивана.

– Ванюш, как тебе Поля, понравилась?

– Понравилась, – честно признался он.

Глядя на его профиль, Фаина сказала:

– Она не может не понравиться. Жила бы она в большом городе, за ней бы толпы мужиков бегали, как за эстрадной певицей.

– Фай, скажу тебе откровенно, ты нисколько ей не проигрываешь, а в чём-то даже выигрываешь.

– В чём я выигрываю?

– Ты выглядишь как красивая девушка-студентка, а она – как красивая учительница в школе. Чуешь разницу?

– Чую, Ванюша, чую. Я много чего чую, да поздно уже – прошлые ошибки за спиной. И главная ошибка – замужество.

Разговаривая с Фаей, юноша одновременно разглядывал комнату, где кроме дивана, стояли два кресла, сервант. Над диваном и над креслами висели ковры, на деревянном полу – палас… Созерцание комнаты прервала Полина.

– Фая, а ты чего сидишь? На стол бы чего-нибудь поставила, пока я летнюю пыль с себя смывала. – Полина появилась в парчовом халате с ярким орнаментом, напоминающем восточный.

– Нет уж, Поля, в своей квартире сама командуй.

– Тогда пошли на кухню, поможешь мне.

– Это другое дело. – Фаина поднялась с дивана, погладила Ваню по голове и, улыбнувшись, вышла.

Иван пошёл следом за женщинами.

– Вам помочь?

– Ты пока стол в зале разложи.

Стол накрыли быстро. Иван по просьбе Полины пополнял бокалы вином. Он обычно не пил спиртное, но сегодня решил не отказываться, хотя подчеркнул, что выпивает крайне редко, а если и делает это, то в исключительных случаях, по пять капель. Поля похвалила его:

– Молодец! – И, лукаво посмотрев на соседку, добавила: – Вот от каких парней надо детей рожать, а не от наших пьяниц. А, Фай?

Та на мгновение смутилась.

– Да бы. А где нам таких взять? Значит, будем рожать от пьяниц. Когда протрезвеют.

– Фая, ты серьёзно? Ты же никак не хотела. А сейчас что, решилась?

– Решилась, – вздохнув, ответила молодая женщина. – Не хотела, не хотела, да передумала. Попробую родить, может, после этого муж за ум возьмётся. Да и ребёнка хочется.

– Дела-а, – протянула Полина.

Иван мысленно заулыбался, зная, от кого хочет родить Фаина, но задал вопрос на полном серьёзе:

– Фай, а ты чего замуж за пьяницу вышла, неужели не было нормальных парней? Ты ж красивая.

– Ну, в самом начале он мало пил, такой обаятельный был, рыжик… – Увидев, как юноша эдаким бычком посмотрел на неё, Фая улыбнулась: – Да, Ванюша, ты немножко похож с моим мужем, правда, ты красивее и волосы у тебя не рыжие, а какие-то… В общем, мой Валерик в то время был хоть куда и работал он тогда электросварщиком. Потом решил озолотить меня, стал калымить… Надо признать, хорошие у него были мысли, дельные – хотел денег побольше в семью принести, но… его благие намерения к пьянству привели. За пьянство его и уволили. Потом устроился грузчиком на базу райпо, где всегда на винцо подшибить можно. С тех пор пошло, поехало. – Фаина замолчала.

– Фай, а почему ты не родила ребенка, когда муж мало пил?

Она с грустью посмотрела на юношу.

– Хотели окрепнуть, на ноги встать. А через год после женитьбы уже поздно было – стакан помешал. Не знаю, с какой стати мужики начинают пьянствовать. Об этом даже учёные ничего не могут сказать. – Фая отсутствующим взглядом уставилась на противоположную стену.

– Хватит грустить! – прервал Иван задумчивость Фаи. И тут же с юношеской непосредственностью сделал хозяйке комплимент: – Поля, ты в своём оригинальном халате похожа на восточную ханшу.

Она встрепенулась:

– А я и есть, можно сказать, самая настоящая ханша. Во мне ведь кровь татарских ханов течёт. И южных князей, и кровушка уральских казаков попала. Так что во мне такая гремучая смесь, ого-го! Может, из-за этой самой смеси, я своего русского мужа года не вытерпела. И рада, что с тех пор одна. Чего хочу, то и делаю. Захотелось в Крым? Заказываю путёвку – поехала. Хочется туда? Еду. Вот так и катаюсь во время отпуска. На озере Балатон была в Венгрии, отличное, скажу, местечко. В Болгарии, в Югославии, Чехословакии. Да, в Польшу ездила. Планирую даже на Кубу махнуть.

– А я к родителям никак не могу съездить, – тихо произнесла Фая, – денег нет.

– Вот именно. А я бы куда съездила, если бы с мужем-пьяницей жила? В Куйбышев и обратно. Но это, скажу так, присказка, а сказка такая: почему я такая волосатая? – Полина оглядела гостей, усмехнулась: – Не даёт мне покоя этот вопрос, хоть тресни. А вопрос такой, даже не вопрос, а мысли вслух: татарские женщины, как известно, обычно не волосатые, уральские казачки тоже не смахивают на обезьян, а вот я… – Она помолчала, почему-то нахмурила густые, чёрные брови. – Откуда на мне, к примеру, волосы на ногах, руках… От кого всё это перешло, с каких земель? – Она остановила свой взгляд на юноше: – Ванюш, а ты, я смотрю, тоже обратил внимание на мою волосатость, а? Ну-ка, признавайся.