Борис Давыдов - Ступени

Дизайнер обложки Е. Г. Яшин

© Борис Давыдов, 2017

© Е. Г. Яшин, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4485-6660-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Борис Константинович Давыдов

«Не всегда плохие поступки

свершают плохие люди»

В каждой своей книге я стою над героями, но не вмешиваюсь в их действия, а просто наблюдаю. И даже в том случае, когда вижу: кто-то ведёт себя неправильно, молчу. Бывает, правда, что позднее каюсь: надо было остановить такого-то героя от падения, и этого направить по иному пути, но… человеческая жизнь полна неожиданностей: смотришь в окно – ясно, вышел из дома – дождь. А вечно солнечная погода и розовые облака, всё это в другом мире.

Не всем удаётся прожить правильную жизнь – кто-то сходит с прямой дороги. Любопытство ли, познание ли жизни двигает человеком, когда он решает уйти с намеченного пути – неизвестно. А может, делает он это намеренно, дабы узнать: какие ощущения испытываешь от падений и разочарований, от случайных поцелуев и чужой постели. И от многого чего разного и неизведанного – того, что и манит, и околдовывает, и сводит с ума, и уводит в сторону, в болотную топь. И всё это – жизнь.

Руфина дождалась, пока дыхание Ванечки станет ровным, выключила настольную лампу. Прежде чем выйти из комнаты, постояла возле кровати ребёнка.

– Уснул, сиротинка, – со вздохом сказала. И пятясь, вышла из комнаты.

Все девять дней с момента похорон погибших в одночасье родителей Вани Молодцова Руфина не отпускала его от себя – жалела. И свой выбор она сделала: в Молдавию, откуда приехала проводить в последний путь двоюродного брата, уже не вернётся и Ванечку в детдом ни за что не отдаст. Оформит на него опекунство, и заживут они вдвоём. Тем более и насчёт работы договорилась для себя – на близлежащий завод. Пока рядовым вахтёром.

Руфина обвела глазами чистенькую кухню. Пусть деревянный дом и небольшой, зато в черте города. «Наехал» город на когда-то обычную деревню, окружил со всех сторон, и осталась от большой деревни одна улица. Кого-то из деревенских радовало такое соседство: газ, вода, а кто-то, наоборот, был недоволен. Опасались, что отберут огородную землю, а это как-никак подспорье в хозяйстве. Руфина же была всем довольна: и жить есть где, и работа рядом.

С Ваней отношения ладно сложились. Он к тёте Руфе как к матери относится, и она к нему с материнской любовью: мальчишка симпатичный, правда, хулиганистым оказался, видно, энергии много. Поэтому, как десять лет пацану исполнилось (Руфине в эту пору было тридцать один год), отдала она его в секцию бокса – верила: спорт сделает из мальчика мужчину. Шло время. У Вани появились успехи в боксе. Тренер говорил Руфине, что её племянник обязательно вырастет до мастера спорта.

– А чтобы он стал настоящим боксёром, буду его обкатывать.

Руфина помнила, как испугалась тогда за Ванечку:

– Как обкатывать?

– Обкатывать, значит, буду чаще его выставлять на поединки, на соревнования в другие города брать.

– Понятно, – успокоилась она.

После восьмого класса Ваня поступил в строительный техникум. А как шестнадцать исполнилось, стал совмещать учёбу с работой – устроился в специализированное строительное управление – учеником каменщика. Руфина приняла его решение перевестись на вечернее отделение с пониманием, видела, что племянник всячески старается поддержать материально их быт. И хотя дни его были настолько спрессованы, что времени не оставалось даже на кино, уже спустя год он на работе, как в учёбе и боксе, добился заметных успехов – сдал на третий разряд. Самые опытные каменщики в бригаде имели четвёртый разряд, а пятый – лишь бригадир.

В разговорах с тётей Ваня, кстати, никогда не высказывал желания быть начальником, считал, что вначале надо стать хорошим рабочим, профессионалом своего дела, потом и дальше заглядывать. А сегодня, кроме того, что он неплохой каменщик, имеет уже первый разряд по боксу. Его спортивными успехами гордились и в строительном управлении, и в техникуме. И, конечно же, тётя Руфа, которая много сил и терпения вложила в него.

Всем хорош Иван в свои неполные восемнадцать – и достижениями, и внешностью бог не обидел. Роста среднего, с большими серыми глазами, волос густой с медным отливом – ёжиком. Характер открытый, не лишён чувства юмора. Подсобницы на стройке в нём души не чаяли: он и вежлив, никогда грубого слова от него не услышишь, и смешные истории рассказывать мастер. В общем, не зря молва шла о нём как о хорошем каменщике и положительном молодом человеке. Многие женщины в управлении желали Ване достойную невесту. Только он пока на девушек не смотрит, хоть и заглядываются они на него. А на вопрос, что ж, мол, ты, Ваня так, отвечает коротко: некогда да потом.

Восемнадцать Ивану исполнилось в июне. Дни рождения он обычно не отмечал – с детства не был приучен. Поздравила, поцеловала его тётя Руфа – и достаточно. А вскоре его в составе бригады каменщиков отправили в командировку в Куйбышевскую область. Иван обрадовался, поскольку в командировки он ездил с удовольствием: там и командировочные платят, и зарплата, главное, больше. А мир посмотреть, себя показать? Единственный минус – тренировок нет по боксу. Но утренние пробежки и различные упражнения у него и без тренерского глаза давно в привычку вошли.

Добравшись не без приключений до пункта назначения – посёлка Алексино, бригаду сразу определили на жительство в строительный вагончик. В одной половине вагончика, где как раз было шесть двухъярусных кроватей, по числу командированных, трое немолодых каменщиков расположились внизу, а мужчины помоложе и Ваня заняли верхние места. Почти как в поезде. Городок из вагончиков Ивану пришелся по душе. В одном из вагончиков находилась и рабочая столовая, в которой, как сказали старожилы, кормили дёшево и, что немаловажно, вкусно.

Поужинав, Ваня решил познакомиться с поселком. Тот ему показался довольно привлекательным: зелёные улицы, в основном двух и трёхэтажные дома, есть дом культуры, куда он и решил заглянуть. Вошёл, а там, в просторном фойе, – танцы. Нового симпатичного парня (хотя и одет он был скромно) мигом разглядели девушки. То одна его пригласит на танец, то другая, но он всем вежливо отказывал, так как не любил танцевать, хотя девушек всё же тишком разглядывал. В конце концов разговорился с одной – темноволосая (в его вкусе), на вид лет семнадцати-восемнадцати, всё выспрашивала его: кто, откуда. А потом попросила до дома проводить.