Нина Заря-Абрамович - Записки кота Рыжика. Романчик сюр

Но это чаепитие надо еще выиграть! Купить мое одно эротическое стихотворение!

– Чего?

– Чего слышишь. Его цена десять тысяч евро.

– С ума сойти..!

– Но только сегодня, по ангеботу, то есть, по акции, это стоит всего тысячу евро!

– Маша, но ты же не Дарья Донцова, что бы такие бабки запрашивать за чай с тобой? Да и Донцова разве на такое осмелилась бы!

– Отчего же? Для нашего городка я уже и Дарья Донцова и Устинова и та же Улицкая! В одном лице! Я знаменитая персона в своем Кляйнштатте. Меня все знают. Когда я еду на велике по деревне, так все здороваются, оборачиваются. И почему бы им не заплатить тысячу евро за мое новое произведение и тем самым выиграть чаепитие со мной?

– Прочти мне этот шедевр…

– Пожалуйста! Но, в переводе на русский это будет так…

И Мерилин фон Бруннен читает Соне стих, от которого я, видавший виды котяра, краснею…

Эротического удовольствия, признаюсь, я не получил. Не догоняю, наверное. – Зато моя хозяйка тысячу евро сэкономила!

– Ну, тебе, пожалуй, еще рано так пиариться. – резюмирует Мерилин. Сначала выйди хотя бы на рынок, поосмотрись, привыкни, пообщайся с народом.

Мерилин была писательницей со стажем. Они давно дружили с моей хозяйкой.

В Германии, в маленьком городке Кляйнштадт, уже вышли три ее книжки со сказками для детей.

И роман для взрослых «33 эротических сна», от которого дрогнул весь ее городок, а особо моральные соседи-бюргеры перестали привычно кланяться.

Ни денег, ни славы всемирной Машка пока еще не добилась.

Но дело это наживное. Подруга уверена, что станет несметно богатой и знаменитой. И после этого точно пригласит Соню. И меня, конечно! К себе, в гости, разделить радости ее сказочных побед.

Вот тогда -то мы с ней, втроем, таких шедевров накропаем! Весь мир содрогнется!

Короче. Прислушаться к советам маститой подруги было разумно.

Но будут ли улетать книги с такой подозрительной фамилией, которая красуется на обложке и явно отпугивает читателей!

Меня бросает в холодный пот. Хотя коты, говорят, не потеют.

Проценты в ломбарде растут, время бежит, ящики с книгами Говерлой застыли в нашей прихожей. А драгоценности в ломбарде! Мой медальон! Как же мне помочь хозяйке?

А, может, мне вышиванку на себя нацепить? И красные шаровары! А Соню украсить веночком с цветными ленточками.

Ну, тогда уж и борща украинского кастрюляку наварганить? С чесноком и сметанкой! И в люди. На рынок. С промоакцией! С поварешкой. Одноразовой посудой.

Примазаться, так сказать… показать, что не чужие мы!

Но с такой фамилией, как у нас! Какая вышиванка! Еще и побьют!

Или заколоть мне за уши ермолку? Прицепить по кудрявому пейсу! И на израильский рынок? Прямо в их посольство.

– Купите книгу, братья евреи! Свои мы, свои! Цукерманы!

Но у Сони волосы не кудрявые! Нос не горбинкой! И на идишь она ни бельмеса. А уж я тем более. Со своей – то космополитической рожей! Вот же надают по ушам! Ой, какой кошмар!

И куда нам, бедным, деваться с такой фамилией!

Говерла из книг вздымается к потолку. Я взираю с ее высот, развалившись на соболином меху. Успокаивает мысль, что Говерла мелкая сопочка в сравнении с Эверестом.

Мне беспокойно. Снятся кошмары о конце света. Соне тоже эта гора книг не в кайф. Ломбард кровожадно требует денег.

Клеить плакаты на столбах, с объявлениями о чаепитии с писательницей, как советовала Мерилин, мы не стали.

Но о выходе к людям призадумались. Ярмарка! По телеку всю неделю трезвонят о ней! И как же тут без рекламы?

Кто у нас Соня? Прозаик! Соня снимает фото неверного мужа из рамки. Засовывает в рамку белый лист с текстом. «Я прозаик. Пишу про заек»

И вот, мы на Печерске, на ярмарке.

Покупателей, потенциальных наших читателей-тучи. Как обалдевших ворон в киевском небе, в аномально жаркую зиму. На ярмарке в два ряда установлены палатки. Продают картошку, свеклу… Рыбку парную и охлажденную.

Ярмарка сельскохозяйственная. Народ с тележками и сумками снует между палаток, весело скупая дары щедрой украинской природы.

Мы в растерянности застываем между рядов. Уставились на палатки. Обе руки у Сони заняты.

В одной я, в контейнере. Литературный талисман! В другой руке две упаковки книг.

Рядом голубая палатка. Деловая блондинка, с русой косой, продает сыры. Радамер, Маздам, Гауда…

Народ цепочкой выстроился за деликатесом. Мелькают руки блодинки в перчатках и дорогих часах. Не иначе, швейцарских!

Вот она длинным ножом режет сыр. Считает купюры, складывает их в карман лимонного фартука. Услужливо улыбается покупателям. Я заворожен зрелищем.

– Вот, что надо нести на рынок! Жратву! А не книжки! Совсем моя хозяйка не в теме.

Рядом мужик в фуфайке, разложил сухофрукты на столе. Народу у него нет.

Мужик со скучающим видом смотрит на нас.

– Совсем бабенка взбесилась, – думает он, наверное, -макулатуру приволокла на рынок! И еще кота в клетке. Тогда моя переноска не была облагорожена картинкой с корешками книжных шедевров.

Соня просится к мужику, на край стола. Мужик с любопытством соглашается. Соня выставляет все книжки, разорвав бумажную упаковку. Горкой, пирамидой, согласно феншую. Чтобы продажа была, зашибись! Ставит фоторамку с рекламой про заек.

Меня за решеткой, рядом. А сама сбоку, будто товар вовсе и не ее.

Мужик-сухофруктчик, презрительно усмехается.

– Я гляжу, вы большая оптимистка! И кота зачем-то приволокли. На продажу?

– Кот этот вовсе и не кот.

– А кто же? – мужик выкатывает глаза.

– Талисман.

Смотрю, мужик украдкой крестится.

– Свят, свят, свят…

Слева палатка с сырами. Лоснящаяся от счастья блондинка с косой гребет бабки. Вот бы моей хозяйке так! И медальон мой, и драгоценности выкупила бы.

Справа палатка со свежемороженой рыбой. Там тоже очередь за семгой, хеком, камбалой и даже за скользкими бычками по 10 гривен за килограмм. Народ, науськанный журналистами, начинает менять привычки питания. Переходит на кальций и фосфор!

Я с книгами в сухофруктах. В контейнере. У моего края стола ни гу-гу. Ни одной собаки. Ну, хоть бы одна муха пролетела.

Соня стоит сбоку. Любуется глянцевой обложкой своей книги.

Нашла чем любоваться! На обложке Андреевский спуск, церковь, картины художников. И огромная муха на картине. Как образ, иллюстрирующий один веселый рассказ «Муха Ukraine».

Соня поправляет горку-пирамиду из книг. Слева заглядывает. Справа. В анфас. Долго любуется. Уже и разлюбить успела.

Наших покупателей, барышень с блеском в глазах, что-то не видно.

Тормозит баба, с тяжелыми сумками и пожухлым взглядом. Совсем не похожая на наших читательниц. Недоуменно пялится на книжку и говорит.