Василий Гурковский - Когда уходишь – не оставляй зло людям

Молодой взвыл от боли, ноги его поехали по мокрому гравию вперед, вдоль туловища Ивана; он упал спиной Ивану на ноги и продолжал визжать и размахивать по сторонам ножом. Положение на спине, было явно для него невыгодным. Он даже не мог достать ножом ноги Ивана, так как лежал на них, защищая их тем самым от самого себя. Он бесполезно размахивал ножом, пытаясь оторваться от Ивана и пробовал свалиться влево – вправо, но «якорь», который крепко держал в руках Иван, не позволял ему это сделать. Адская боль в паху, не давала ему пустить в ход и ноги.

Со стороны, эта пара в какой-то мере была похожа на огромную стрелку на часах, – верхним концом большей, минутной, стрелки была голова Ивана, а окончанием часовой стрелки, – была голова Молодого. Они так и вращались несколько минут вокруг невидимой оси – если бандит пытался отвернуть влево или вправо, то и Иван двигался соответственно, в противоположную сторону, не позволяя той «стрелке» сломаться и не отпуская то, что он мертвой хваткой держал в руках.

На визг Молодого, из будки, с фонарем в руке, выскочил его напарник. Споткнувшись на ступеньке, он упал, фонарь разбился о гравий, подсыпанный возле входа, затем поднялся и в кромешной темноте – бросился спасать своего напарника, который беспрерывно визжал не человеческим голосом. Наверное – то была не его ночь, того второго «спасателя». Он же не знал, что участники той жестокой драки, лежали на земле «валетом», головами в разные стороны. Кинулся на знакомый голос и тут же получил в темноте смертельный удар ножом от своего подельника. Иван слышал, как что-то зашипело, захрипело, забулькало. Наверное, Молодой, размахивая ножом, попал напарнику в горло. Тот сразу упал где-то рядом и быстро затих, продолжались только хрипы и бульканье.

Молодой видимо понял, что случилось, напрягся и вдруг резко дернулся назад, надеясь оторваться от Ивана. Раздался неприятный громкий хруст в паху у бандита, одновременно раздался душераздирающий рев и – все сразу стихло. Иван еще некоторое время судорожно сжимал ставший ненужным набор мужских прелестей Молодого, потом отпустил все это хозяйство, и с минуту лежал на спине, оглушенный всем случившимся, какой-то щемящей тишиной и придавленный беспросветной чернильной ночью. Потом, – свалив с себя, не подававшего признаков жизни Молодого, встал, огляделся, прислушался, – никого и ничего, только темень. Вышел на шоссе, прошелся по большой луже и двинулся по направлению к дому. Когда уже подходил к калитке, морось перешла в настоящий дождь. «Ну и слава Богу!» – облегченно вздохнул Иван и вошел в свою резиденцию – стоящую отдельно от дома летнюю кухню. Потом вышел во двор – на доме хозяйки висел большой амбарный замок. «У неё сестра в городе живет, может к ней поехала и это тоже неплохо» – отметил про себя Иван. Занавесив единственное окно в домике – зажег лампу и осмотрел себя. Слава Богу – ни ран, ни царапин, ни синяков, обошлось. Иван был одет в комбинезон, сверху – телогрейка. Хорошо, что та будка с лицевой стороны была обсыпана гравием, и смертельная схватка происходила не в грязи. Единственной уликой, как-то указывающей на участие его в драке, – замазанная кровью, левая штанина комбинезона. Хоть и жалко было новый комбинезон, Иван вылил на него почти весь керосин, из лампы, сжег комбинезон в печке и растер пепел. Затем – переоделся, вместо флотских ботинок, надел сапоги, собрал свои вещи в солдатский вещевой мешок, проверил документы, деньги и решил, несмотря на ночь и дождь, – покинуть село.

Да, он не виноват, никого не трогал, тем более – не убивал, да кому ты это докажешь!. Чтобы закрыть два убийства – сделают тебя виновным, а потом уже поздно будет искать правду, и свидетелей нет в твою пользу. Тем более, что ты здесь – чужой, квартирант.

Собравшись, он закрыл дверь на замок, оставил ключ в оговоренном месте, и – ушел. Деньги за проживание хозяйка брала только вперед, Иван ничего ей должен не был, поэтому покидал свое место проживания с благодарностью, и, конечно, с тревогой за неизвестное будущее. Что и где его ждет уже завтра?

Он вспомнил, как вчера, когда приехал из рейса и сдал механику автомобиль, дежурный на проходной их автохозяйства сказал, что приходили какие-то два мужика, видно, что нездешних, представились его родственниками; интересовались, где он, кем работает, где живет и как его найти. Узнав все им необходимое, сказали, что постараются найти его теперь сами. Иван не придал этому значения, какие родственники у детдомовца! И просто забыл об этом. Может это они его сегодня «нашли»? Так почему ничего не спросили, из того, что им было надо, почему сразу полезли в драку, с ножом, как будто встретили его, только для того, чтобы убить. За что? Он никому зла не делал. В общем, непонятно, но что-то внутри беспокоило и гнало вперед, подальше от этих мест. Что?! Почему? Зачем?.

Пройдя по залитому водой двору, он вышел через калитку, с трудом пересек широкую в этом месте улицу, тоже залитую водой, и уже по противоположной её стороне, вышел на гравийное шоссе. Это была главная «рабочая» улица этой части села. Она перпендикулярно пересекала центральную улицу; в сторону запада она упиралась в колхозный двор, в сторону востока – в шоссе, ведущее в город.

Иван стоял на проезжей части и думал. Покинуть село ему надо было в сторону востока. Да, эта дорога твердая и по ней можно быстро выйти наверх, к шоссе. Но. Она шла мимо места их недавней смертельной схватки. Вроде бы все тихо, но кто знает, что там сейчас на самом деле. Он не стал рисковать, и решил не идти вверх к шоссе, а выйти на него с другой стороны, через северную часть села, все равно двигаться надо в том направлении. Там город, железная дорога, и там проще затеряться среди людей. Пошел по центральной улице, она тоже была подсыпана гравием, но по ней зияли разновеликие многочисленные выбоины, залитые водой. Иван намеревался дойти по этой улице до пересечения с дорогой на паром и уже по ней – подняться вверх к шоссе. Это было наиболее приемлемо и безопасно. Но, видимо, все-таки жизнь решила как-то поддержать его в эту страшную и непонятную ночь: – когда он подходил почти к перекрестку, ему перегородил, по диагонали к дороге, мощный водяной поток. Иван остановился, раздумывая, как его лучше преодолеть, как вдруг со стороны центра, откуда он шел, – показался слабый мерцающий свет и послышался гул автомобильного двигателя. Машина вроде бы шла в эту сторону, но, не доезжая метров двести до Ивана, вдруг остановилась. Из кабины вышел водитель, горела всего одна правая фара. Он не стал её выключать, оставил машину с работающим двигателем, раскрытой правой дверью кабины и пошел в какой-то двор. Через несколько, минут он вышел с сумкой в руке и поехал по улице, в сторону Ивана. Иван спрятался за каким-то фанерным щитом, стоящим у дороги и ждал. Он надеялся на ходу взобраться в кузов, когда машина подъедет к месту, где дорогу пересекал поток воды. Не получилось. Там были такие колдобины, что невозможно было в темноте поймать борт. Помогло другое. Машина уже проехала водяной поток, но потом сразу двигатель зачихал и заглох. Водитель, чертыхаясь, вышел из кабины, открыл оба боковых капота, что-то там тряпкой тер – вытирал, потом взял заводную ручку – она была пристроена перед радиатором, и начал крутить двигатель, пытаясь его завести. Тот только противно чихал, но признаков жизни не подавал. А Иван, водитель первого класса, молодой здоровый парень, с грустью и надеждой наблюдал за мучениями водителя, но выйти и помочь, – просто не мог.