Юрий Липовский - Тайна гуннского камня

Отзвуки о свершившейся в России революции докатились и до алтайской глубинки. Правда, с большим запозданием – только холодным летом 1918 года, когда вовсю бушевал пожар Гражданской войны. В село кыпчаков, где царили первозданный покой и тишина, ворвалась ошеломляющая весть: «В Петрограде свергли царя. К власти пришли большевики во главе с Лениным».

Кыпчаки впервые услышали слова: «большевики», «свобода», «равенство». «Кто такие большевики?» – никому было невдомек, поэтому селяне с жадностью глотали вести, которые несли приезжие люди из Бийска – купцы, лавочники, скупщики пушнины. По кривым улочкам села к площади потянулись все, кто мог ходить. Наполненные возбуждением и страхом, они слушали то, что говорят: «Большевики – это те, которых большинство. Они стоят за народ, за его освобождение и равенство. Большевики против войны с Германией, они замирились с немцами и объявили войну внутренним врагам».

– Разве у России есть внутренние враги? Кто же они? – дивились простодушные кыпчаки.

– Враги народа – это богачи, купцы, помещики, фабриканты и кулаки, а также те, кто их поддерживает – дворяне, офицеры и священники, – разъясняли приезжие люди.

– А кто же тогда кулаки?

– Кулаками большевики прозвали зажиточных крестьян, которые имеют свою землю, выращивают урожай, имеют свой скот, лошадей и птицу.

– Так ведь они же кормильцы империи?! Какие же это враги?! У нас в селе нет бедных, у всех есть и скотина, и лошадки – значит, мы тоже кулаки? – недоумевали люди. И взбудораженные этими новостями жители села валили толпами к дому Аржана. Мудрый Аржан старался внести успокоение в возбужденные головы и души своих соплеменников.

Прошли дни и недели, шумные, напоенные возбуждением и страхом. Наступило затишье, и только изредка поступали вести о братоубийственной Гражданской войне, идущей по всей России. Но Россия была далеко, и хотелось верить, что Алтай избежит ее участи.

Осенью 1918 года в гостях у Аржана побывал купец из Бийска Матвей Алексеевич Привалихин. Они были давно знакомы, с тех пор как в составе алтайской делегации ездили в Петербург на празднование трехсотлетия дома Романовых. Аржан был несказанно рад встрече и во время теплого застолья засыпал гостя вопросами о положении в отечестве.

– Свершилась великая беда, какой еще не знала наша империя. – мрачно изрек Привалихин. – Царь отрекся от престола – думал, как лучше, хотел умиротворить народ. А теперь наш народ как стадо без пастуха, все перегадит и самого себя погубит.

– Кто же власть захватил?

– Вначале – деятели из бывшего окружения царя во главе с бездарным адвокатишкой Керенским. Назвали себя Временным правительством – и то верно: и года не продержались эти временные собаки! А у них власть взяли большевики с Лениным. Народ купился на их лозунги: «Мир народам», «Землю крестьянам». Только все это обман. Какой мир? В стране идет кровопролитная война между крестьянами, большевиками и белыми – теми, кто сопротивляется красному террору, надругательству и разбою. Они идут под святыми белыми знаменами.

– А что стало с царем нашим Николаем Александровичем? – спросил, волнуясь Аржан.

– Нет его больше, царство ему небесное, – глухо ответил Привалихин и перекрестился.

– Как?! – воскликнул Аржан, глядя на миг остановившимися остекленевшими глазами.

– Большевики учинили кровавую расправу над всей царской семьей в Екатеринбурге. Всех безжалостно расстреляли – даже дочерей и сына не пожалели.

– Это нелюди. Неужели среди русских нашлись такие? – выдавил, задыхаясь от гнева Аржан.

– Говорят, что исполнителями этого чудовищного злодеяния были нерусские – австрияки, венгры, латыши. Их называют сегодня «гвардией революции».

– Что же теперь будет с Россией? Где искать спасения? – произнес вконец подавленный Аржан.

– Последняя надежда – это белое движение, которое выступает против разрушения российской государственности, против поругания наших духовных святынь, против красного террора и насилия над народом. В этом движении участвуют русское рядовое офицерство, казаки и обманутое крестьянство.

– Сколько продлится Гражданская война и чем она закончится, одному богу известно. Но скажу тебе, Аржан, что «красная чума» придет и на Алтай. Из Барнаула поступают вести, что там появились красные продотряды, которые от имени советской власти изымают у крестьян излишки зерна, мяса и прочее. А на самом деле грабят крестьян подчистую, обрекая их на голод. Так что, имей в виду это, Аржан, – могут и до наших краев добраться, этих бесов ничто не остановит. А вообще, Аржан, я думаю, что пора нам уходить за кордон. Пока не поздно и Чуйский тракт открыт, – сказал доверительным тоном Привалихин.

– А куда уходить ты думаешь?

– В Монголию, а там дальше в Китай. Мои сотоварищи из купеческой гвардии уже готовятся. Тебе тоже надо уходить, Аржан, подумай хорошо!

– Нет, Алексеич! – решительно мотнул головой Аржан. – Я никуда не уйду отсюда, здесь земля моих предков, здесь мой народ. И я разделю с ним все, что Господь ни пошлет!

Это была их последняя встреча.

Спустя три года Гражданская война закончилась на всей огромной территории России. И от Москвы до самых до окраин была установлена советская власть. А в 1922 году новая власть пришла и на Горный Алтай. Он был преобразован в Горно-Алтайскую автономную область с центром в городе Улале (ныне Горно-Алтайск). Кончилась власть вождей племен и баев – на их место пришли молодые, с комсомольским задором товарищи, присланные из центра насаждать в «диком» алтайском народе новую пролетарскую культуру, новый быт и язык.

Большие перемены произошли и в кыпчакском селе Тугай. Аржан отстранился от власти. Вся власть теперь пришла к сельсовету, который занял дом старейшин, где раньше собирались вожди и почтенные люди племени. В это смутное и тяжкое время перемен в дом Аржана пришла долгожданная радость: наконец-то его невестка Туяа родила сына.

Аржан с нескрываемым волнением устроил смотрины младенца. Бронтой тоже волновался, ожидая, что скажет отец. Внук Аржану понравился. Он пришел в умиление от крупного крепкого младенца со светлой кожей и синими глазами.

– Да, в нашу породу пошел! Слава богу. Не подвели наш род, ребята, – сказал Аржан, глядя на просветленные лица сына и невестки.

– Как назовем продолжателя нашего рода, отец? – спросил Бронтой.

– Ялат, – ответил ему Аржан. – Это редкое имя, таких еще в нашем роду не было.

На том и порешили. А когда подошло время, Бронтой пошел регистрировать своего новорожденного в сельсовет – в соответствии с законами советской власти. И здесь произошел курьезный случай, о котором впоследствии Бронтой поведал сыну. Молоденький секретарь сельсовета, приехавший в село по комсомольской путевке из центра, оглядел стоявшего возле его стола посетителя и осведомился, как его зовут. Бронтой назвал имя сына.