Андрей Шаргородский - Цирроз совести (сборник)

Все ждали, что в Винницу скоро войдут немцы. Кто-то пытался убежать в Киев, кто-то к родственникам в деревню. Нам некуда было бежать, так как все наши родственники и знакомые отвернулись от нас в связи с арестом отца. Тем более что бабушка была больна и плохо ходила. Мама решила остаться.

Каждый день грохот орудий и взрывы снарядов становился всё ближе. Мама посылала нас на брошенные огороды собирать молодую картошку и кабачки. Всё это богатство мы прятали в потайной погреб.

20 июля в Винницу вошли немцы. Первые дни мы прятались, но потом я стал бегать в город и смотреть, что там происходит. Ужасы от увиденного до сих пор не дают мне спать. Еврейские семьи расстреливали прямо возле их домов. Просто выводили всех, ставили к стенке и стреляли. Трупы грузили на повозки и вывозили за город. Но самое страшное было впереди.

19 сентября в городе прошли облавы. Хватали всех, кто не успел спрятаться. Людей, которые хоть немного были похожи на евреев, выгоняли из домов и выводили на улицы. Всех, кто был схвачен, расстреляли. В тот день было уничтожено около десяти тысяч мирных граждан.

Мы сидели в доме и никуда не выходили. В один из дней к нашему дому подъехала машина. Мама стала нас обнимать и плакать, решив, что это конец. В дом вошёл солдат с автоматом. Пройдя по комнатам, он вышел и что-то сказал сидевшему там офицеру. Тот вышел из машины и зашёл в дом.

– Здравствуйте! – сказал он на чисто русском языке. – Можете меня не бояться! Я буду у вас жить здесь, – он показал на большую комнату, где спали бабушка с мамой, – а вы будете жить там! – он показал на детскую комнату. – Каждый день я буду вставать в семь утра и завтракать. Вечером у меня должен быть готов ужин и чистая постель. Когда я буду здесь, то в доме должна быть тишина! Понятно?

– Да, господин офицер! – сказала мама.

– Хорошо! Если всё будет так, как я сказал, у вас всё будет нормально! К вечеру моя комната должна быть готова, а ужинать я буду с двумя другими офицерами. Стол накроешь к восьми часам! – Он пристально посмотрел маме в глаза. – Понятно?

– Да! – Ответила мама.

Он повернулся и вышел. Солдат занёс огромный чемодан и убежал.

Вечером они ужинали, а мы сидели в сарае на улице. Мама зарубила им курицу и приготовила всяких салатов. Когда офицер проводил своих гостей, мама убрала со стола и принесла нам то, что недоели немцы. Кушать было противно, но голод давал о себе знать.

Так мы начали жить по-новому. Офицер приносил консервы, сахар и крупы. Не могу сказать, что мы стали жить хуже. Даже наоборот. Только мы с сестрой стали замечать, что немец стал проявлять знаки внимания к нашей маме. Иногда он приносил шоколад. Один раз принёс виноград. А потом он приказал бабушке забрать нас и уйти из дома до утра. Уходя, мы заметили, как на столе появилась бутылка вина. Мама стояла с опущенными глазами, а он зажёг свечу на столе.

Когда Генрих Вайс увидел три золотых кольца, он понял, что сегодня ничто не сможет ему испортить настроение. Даже огромный риск его уже не мог остановить. Он поставил подпись и позвал охранника.

– Гельмут! Вот постановление об освобождении этой, – тут он намерено сделал паузу, чтобы внимательно прочитать фамилию, которую уже знал наизусть, – Ларисы Ратушной. Там её ждут! Так что можешь её выводить.

Позже он уничтожит все следы её пребывания в лагере, чтобы на него не могло упасть малейшее подозрение. Но сейчас! Сейчас он любовался красивым колечком, которое ему передали подпольщики, чтобы выкупить Ларису.

Через час она была уже далеко, и с новыми документами на имя Луки Степко. И только тогда она осознала, что всё позади, и ей стало безумно страшно. Вспомнился тот первый бой под Наро-Фоминском, где её захватили в плен. Вспомнились неудачные побеги и долгожданная свобода после удавшегося побега. Вспомнился долгий путь домой, когда каждая тень, каждый голос бросал её в дрожь. Долгие поиски подпольщиков, которые её долго проверяли, тоже невозможно было забыть. И тот арест на свечном заводе, и чудесное освобождение из концлагеря говорили ей о том, что смерть совсем близко. И от этого ей становилось страшно.

Но ничто не могло её остановить. В мае 1943 состоялась та встреча, которая подписала ей смертный приговор.

Её пригласил к себе в гости красивый фельдфебель Курт Розенберг. Он служил в интендантских войсках, а ей нужно было раздобыть сведения для партизанского соединения. Они познакомились, и он позвал её с ним поужинать. Хорошо зная немецкий, Лариса быстро нашла с ним общий язык и кокетливо согласилась. Когда машина подвезла их к невзрачному домику возле вокзала, она не сразу поняла, что ужинать придётся здесь. Проводив её в дом, Курт познакомил её с хозяйкой. Лена посмотрела на неё с презрением, но ничего не сказала. Сев за стол, Курт неожиданно на чистом русском позвал хозяйку.

– Лена, присаживайся с нами!

Лена вышла в платье и присела рядом с Куртом.

– Вы так хорошо разговариваете на русском! Где вы научились, Курт? – от неожиданности произнесла Лариса.

– Лариса!

– Я не Лариса! Вы меня с кем-то попутали! – Лариса встала.

– Сядьте! – приказал Курт. – Вас разве не учили, что резких движений делать нельзя ни при каких обстоятельствах? Если конечно вы не хотите получить пулю в лоб.

Лариса медленно опустилась на стул.

– Ваши документы не выдерживают никакой критики! Вы попадётесь на первой же проверке!

– Лариса! Мы знаем откуда вы и как вы бежали из лагеря! – Лена пристально посмотрела ей в лицо.

– Мало того, мы специально устроили эту встречу, чтобы серьёзно поговорить. – Курт налил вина. – Давайте выпьем за встречу, а потом всё спокойно обсудим.

Лариса молча выпила и судорожно размышляла: «Что это? Проверка? Тогда почему тут? И при чём здесь эта женщина?»

– Эта женщина, – как бы читая её мысли, продолжил Курт, – хозяйка квартиры, где я живу. И ещё: для всех, в том числе и для её родных, она моя любовница. Её муж в сорок первом был арестован НКВД и судьба его неизвестна. Скорее всего, его расстреляли. Именно поэтому я здесь и наши отношения являются своеобразной ширмой. Теперь о вас, Лариса.

– К чему весь этот маскарад? Зачем вы меня сюда привезли? – Лариса не могла сдерживать слёзы.

– Лариса, маскарад здесь устраиваете вы. Не надо этих слёз, не надо вопросов. Я всё сейчас вам расскажу. Мы получили задание из центра связать Винницкое подполье с партизанским соединением. И именно поэтому вы здесь!

– Я не понимаю о чём вы говорите, – Лариса смахнула слёзы. – Вы меня с кем-то путаете!

– Не могу я вас с кем-то путать, Ляля Ратушная! Не имею права! Потому что Иван Васильевич Бевз настоятельно рекомендовал именно вас в качестве связной. Вам даже позывной придумали – «Звёздочка»! Нравиться?