Андрей Шаргородский - Цирроз совести (сборник)

Утренняя прохлада, исходящая от озера, слегка взбодрила его. Борман опаздывал. Опытный глаз разведчика выхватил из окружающего ландшафта две фигуры с метлами. «Не очень-то у них получается изображать из себя дворников», – подумал он и тут же услышал шаги.

– Хайль, – Мюллер вытянулся насколько мог в струнку.

– Доброе утро! У нас мало времени, поэтому сразу к делу!

– Разрешите заметить, но за нами слежка! И это не мои люди!

– Не важно! Главное, что они ничего не услышат. Итак! Гитлер поручил мне разработать план операции «Феникс». Я её разработал, и фюрер её утвердил. Теперь дело за вами!

– Да! Только я…

– Только вы теперь третий, кто знает об этом. И любая просочившаяся информация об этой операции будет означать только одно…

– Я понимаю! – ответил Мюллер, и у него засосало под ложечкой.

– Хорошо! Гитлер вам доверяет. Я с ним согласен!

– Спасибо за доверие!

Борман внимательно посмотрел на него и продолжил.

– Обстоятельства складываются таким образом, что победитель в этой войне уже известен. И как вы сами понимаете, это не мы! Фюрер понимает это и не снимает с себя ответственности. Но в данной ситуации было бы очень глупо пустить себе пулю в лоб, зная что это ничего не изменит. Сдаваться русским Гитлер не будет, так как понимает, что его тело, болтающееся на верёвке – тоже не лучший выход. Остаётся только одно.

Борман остановился и опять посмотрел пристально на Мюллера.

– Что бы вы придумали в данной ситуации, Генрих?

– Я думаю, что вы придумали намного лучше, чем я могу предложить! – неуклюже попытался выкрутиться Мюллер, и ему стало стыдно за эту неловкость. – Простите! Учитывая то, что мне известно, я бы предпочёл уйти, чтобы вернуться!

– Да! Именно это и имеется в виду. Вам хватило одного названия операции, что бы проанализировав ситуацию, выдать правильное решение. Я думаю, мы в вас не ошиблись!

Детали будем обговаривать сейчас и здесь. У фюрера будут совсем другие фразы и ни малейшего намёка на то, что мы сейчас с вами придумаем.

– Понятно!

– Ваша задача – подобрать исполнителей на каждом этапе операции, обеспечить им красивую легенду и мотивацию. Главное, чтобы потом не осталось ни малейшего следа. Все участники, кроме нас с вами, должны быть уничтожены.

«Как-то не очень уверенно он произнёс выражение «нас с вами», – мелькнуло в голове у Мюллера, – или показалось?»

– Уходит сначала он, потом вы, а потом я!

«Хоть так!» – опять промелькнуло у Мюллера.

– А теперь слушайте детали!

Борман оглянулся и перешёл на полушёпот.

Дворники, которые старательно мели аллеи незаметно старались наблюдать за ними в маленькие бинокли.

«Пытаются читать по губам! – понял он, и немного встал левее, чтобы заслонить лицо Бормана. – Вот так лучше!»

Весь последующий разговор он больше не отвлекался на тех, кто за ними следил, а только внимательно слушал и удивлялся тому, как всё это здорово было придумано.

Она ждала прихода людей из НКВД давно. С 20 марта прошлого года, когда освободили Винницу. Тогда, когда весь город вышел с цветами встречать Красную Армию, она не понимала – где люди взяли столько цветов? Не понимала она и другого: почему так долго их не могли освободить? Почти тысячу дней фашисты истязали этот мирный город. Из ста тысяч жителей города после оккупации в городе осталось только двадцать семь тысяч. Фашисты уничтожили почти сорок две тысячи мирных жителей. Почти пятнадцать тысяч было угнано на каторгу. Из трёхсот пятидесяти предприятий уцелело только десять! Всё это у неё не укладывалось в голове. Ненависть к фашистам была настолько сильной, что люди впадали в истерические припадки.

Теперь это было позади. Теперь их ждала мирная жизнь и спокойный сон. Так она думала, возвращаясь с подросшими детьми домой.

На следующий день она пошла в контору товарной станции, где работала до войны. Из бывших сотрудников там остались только двое обходчиков. Остальные были убиты. На месте начальника товарной станции сидел военный.

– Здравствуйте! – сказала она, войдя к нему в кабинет.

– Здравствуйте! – ответил он. – Вы по какому вопросу?

– Я работала здесь учётчицей до войны. Вот пришла узнать, когда выходить на работу.

– Ваша фамилия?

– Слепнёва, Елена Денисовна!

– Так! – сказал он и открыл какую-то тетрадку. – Слепнёва, говорите?

– Да! Что-то не так?

– Не так то, гражданка Слепнёва, что по нашим сведениям вы во время оккупации сотрудничали с фашистами.

– Ну что вы такое говорите!

– А вы вспомните, – перебил её он, – кто у вас жил в доме во время оккупации? Кто с немцами вино пил по вечерам? Вспомнили?

– Немцы нас не спрашивали! Когда вы нас бросили и ушли из города, они пришли, и стали нами командовать. А тех, кто не выполнял их приказы – расстреливали!

– Правильно, гражданка! Любой советский человек предпочёл бы пулю в лоб, нежели сотрудничать я фашистами! А вы пригрелись под немцем! В прямом и переносном смыслах этого слова!

– Ты, сволочь, не имеешь права так говорить! – Лена схватила со стола чернильницу и бросила в лицо военному.

– Ах ты, подстилка, фашистская! Я тебя сгною в лагерях! Ещё не известно, может ты вместе со своим муженьком заодно?

Лена остолбенела.

– Он жив?

– Он сидел в лагерях, потом попал в плен! А дальше судьба его не известна!

– Боже! Он жив! – она кинулась к офицеру на шею и заплакала. – Прости меня! Я всё постираю! Главное, что он жив!

– Он-то может и жив! Только захочет ли к такой жене возвращаться?

– Не смей, слышишь, не смей! Ты же ничего не знаешь! Этот немец…

Тут она запнулась.

– Что это немец? Молчишь? Иди отсюда! Я доложу куда надо!

С этого момента она жила и ждала. Ждала известий о муже. Ждала, когда за ней придут. И совсем не знала, что она им скажет.

В тот день, когда они виделись в последний раз, Курт попросил её выйти во двор, чтобы переговорить.

– Понимаешь, Лена, я не имею права ничего тебе рассказывать! А то, что ты видела – ты должна забыть! Забыть навсегда!

– Но ты же наш?

– Ты всё сама видела! Про Лялю никому ничего не рассказывай! Всё со временем встанет на свои места.

– Мы ещё когда-то увидимся?

– Вряд ли!

– По крайней мере, откровенно!

– Я благодарен тебе за помощь, но больше никто, слышишь, никто не скажет тебе спасибо!

– Я не для этого помогала тебе!

– Ты помогала себе и своему народу! Благодаря нам немец нас не победил, понимаешь? И это самое главное!

– Да! Я понимаю! Ты сегодня уходишь?

– Я не знаю точно.

– Пообещаешь мне выполнить одну мою просьбу?

– Если смогу…

– Узнай всю правду об Андрее. Любую правду. И дай мне знать. Ради сына!