Эдуард Майнингер - Человек, о котором говорил Нострадамус

И вот мы прилетели в Симферополь, откуда нашу группу отвезли автобусом в Евпаторию прямо в лагерь. В нашем шестом отряде все оказались на один год младше меня, только один парень был моим ровесником. Автоматически я стал лидером в нашей палате кемеровчан. И, как всегда, уже в лагере мне снова не повезло – я простыл и опухло ухо. Меня на две недели положили в изолятор. Выходить на улицу из него не разрешалось. Пока другие наслаждались Крымом, я банально валялся на больничной койке.

Половина сезона была выкинута на свалку. Наконец меня выписали и жизнь началась. Я аккуратно посещал все лечебно-профилактические процедуры. Их было три: грязевые аппликации термальные ванны и массаж.

Вскоре я познакомился с девочкой, которая понравилась мне с самого начала. Звали ее Ирой Козловой, ей было двенадцать лет, и она была из украинского Мелитополя. Она тоже всего один раз переболела остеомиелитом на ноге – на голени.

Она была очень красива и ярко сексуальна, у нее были вполне развиты все женские прелести. Мы дружили, это была детская чистая любовь. На танцах я всегда с ней танцевал. А однажды на вечеринке с вокально-инструментальным ансамблем (такие у нас устраивали по выходным) я сбегал в парк и принес ей букет белых роз. Воспитатели были возмущены. Но их мнение было мне безразлично.

Но все хорошее рано или поздно подходит к концу. Наступил и у нас день отъезда. Я прощался с ней. Мы обменялись адресами и решили переписываться. Потом ее забрали родители на своем ВАЗе, а мы поехали в аэропорт.

Домой долетели нормально. Я был обижен на нее: дело в том, что мы – я и мои парни – провожали ее, когда она уезжала с родителями, но она даже ни разу не обернулась, чтобы посмотреть на нас из окна машины. Это заметили все. Я был оскорблен.

Вскоре я получил от нее письмо, где она сообщала, что при воспоминаниях обо мне у нее на глазах наворачивались слезы. Аналогичные чувства испытывал и я. Но мне ясно было также и то, что у нас нет будущего. Мы были еще дети, и нас разделяло огромное расстояние. Поэтому после ее третьего письма я написал ей просьбу не писать мне больше.

Так закончилась моя первая любовь. Надо было теперь после всего этого готовиться морально к новой школе, новому классу. Что ждет меня впереди? Я волновался.

И вот осенью 1 сентября 1983 года я отправился в новую 11-ю школу города Новокузнецка. Она не относилась к району моего проживания, но мой отец договорился с директором. Его цель была устроить меня позже в девятый математический класс. А пока я начал учебу в простом. Взяли меня в 7-й «В» и посадили за парту с очень развитой в женском плане девицей. К тому же у нее было красивое томное лицо. Ее звали Оксана. Вообще в моем классе оказались три очень красивых девочки. Это Новикова, Дамова и Зятикова – каждая была красива в своем стиле. Моей любовью стала Инга Зятикова. Я любил ее тайно. Дело в том, что она была влюблена в одного старшеклассника по имени Стас, фамилии, к сожалению, не помню. Любовь ее была безответной. Я понимал, что у меня нет шансов с Ингой, поэтому скрывал свои симпатии. Я не считал себя покорителем женских сердец, может, и зря.

Жизнь в новом классе текла мирно до первой демонстрации на 7 ноября. Я пришел на нее, как обычно, одетый в свою куртку, привезенную мне отцом из ГДР, и в моей старой цигейковой шапке, в которой ходил всегда. Я привык так ходить еще в своей старой школе. Но сейчас моя шапка вызвала взрыв насмешек надо мной. Один одноклассник – Максим Куличенко – очень метко и потому особенно обидно назвал меня пастухом. Я готов был сквозь землю провалиться, у меня начался нервный тик – задергалась губа. Ведь я был так чувствителен. В старой школе мы все знали друг друга с первого класса, многие были бедны, нам и в голову не приходило смеяться друг над другом из-за каких-то тряпок. Но иные нравы царили в новом коллективе, здесь надо было одеваться на уровне и носить минимум заячью шапку. Как все это грустно вспоминать, когда тебе сорок.

После этой демонстрации, где я так опозорился, Оксана начала регулярно высмеивать меня. В поле ее зрения попадало все: мои часы, мои ботинки, мой пластиковый дипломат, который пах копченой рыбой, так как отец брал его однажды с собой в командировку в Керчь, откуда привез копченой рыбы.

Я люто возненавидел эту «леди» с ее утонченными притязаниями и поведением деревенской телухи. Но я всегда отличался адским терпением и дипломатичностью. Мы помирились. Возможно, она была просто неравнодушна ко мне.

Но если это и были зародыши чувства, то до этого я просто еще не дорос. Моя цель была терпеть, учиться и спокойно уйти в математический класс. Всех весельчаков же ожидало ПТУ уже после восьмого класса.

Итак, я пережил неприятный шок из-за этих дурацких тряпок. Но это я быстро преодолел своей хорошей учебой, дерзким нравом, а кроме того, я возобновил занятия боксом.

У меня появился первый настоящий друг – Андрей Сизов. Он был моим одноклассником и сыном нашего учителя по труду. Его в классе некоторые недолюбливали, почему – не знаю. Впервые он пришел ко мне в гости на Белана – так называлась моя улица. Но я захлопнул дверь перед его носом, соврав, что мне некогда. На самом же деле причина была иной. Наша квартира была пустой – в зале не было мебели. Ведь мы переехали из двухкомнатной хрущевки в просторную трехкомнатную квартиру, а мебель еще купить не успели. Отец сказал мне, чтобы я не водил в дом своих одноклассников – квартира была пуста и надо мной будут смеяться. Во проблемы в мои четырнадцать лет! Но история с шапкой в общем-то подтверждала горькую правоту его слов. Я упорно отклонял все попытки визитов ко мне. Но Сизов оказался упорным и пришел во второй раз. На этот раз я его впустил скрепя сердце и приготовился отшучиваться. Чертова мебель!

Действительно, войдя в зал, Андрей даже присвистнул от наших пустынных просторов. Но я пресек всякие домыслы о нашей бедности, просто сказав, что мы недавно переехали и еще не успели купить хорошую мебель. Ведь мы жили в Советском Союзе, и проблемы были тоже советские.

Особенно я страдал от того, что не мог привести в гости одноклассницу. Одна мне очень нравилась, и что мне очень запомнилось, она проявляла знаки внимания ко мне. Ее красота была северной – холодной и благородной. Это была очень стройная фигуристая блондинка с яркими синими глазами.

Но спорт помогал занять досуг, отвлечься от горестных дум и эротических мыслей. Вскоре в мою спортивную школу пришел и Андрей Сизов. Мы стали работать с ним в паре на тренировках. Во время вольного боя мы месили друг друга не жалея. Обид не было – мы были мужчинами, и это был спорт для настоящих мужчин. Иногда мы лупцевали друг друга до крови.