Лариса Машкова - Переиграю шторм

– Ладно, Лев, говори как есть. Ведь ты же знаешь, я умею читать по глазам. Ты влюблён?

Лев вначале испуганно взглянул на жену, затем растерянно – по сторонам и, откинувшись на спинку диванчика, кивнул:

– Допустим…

– Разумеется, не в меня.

– Угу.

– Ну и пусть так. Я уважаю твои чувства. – Татьяна проникновенно посмотрела ему в глаза. – Что у тебя на душе? Ведь трудно одному держать всё это? Так?

Лев, молча, кивнул и опустил голову. Сейчас он был похож на беззащитного ребёнка, которого потеряли в толпе. Тане даже стало немного жалко Льва, и чтобы успокоить его, но не спугнуть, она почти шёпотом, предложила:

– Давай ещё по чуть-чуть… – и с лёгким звоном чокнулась своим бокалом о его.

И Варламова прорвало! Он стал взахлёб поведывать о своей непонятной любви к 42-летней женщине по имени Люда, говорившей с офигенным сексуальным латышским акцентом и кроме Льва имевшей молодого сожителя-амбала. Тот часто и подолгу бывал в командировках, и тогда немолодой любовник Лев проводил счастливые ночи с ней – правда, зачастую в ресторанном угаре и плясках до утра. Его возлюбленная очень любила танцевать, но почти что равнодушна была к сексу. Она позволяла себе скандальные выходки: средь бела дня бегать по пляжу обнаженной, ругаться на весь ресторан с более молодой проституткой. А то вдруг на глазах у свирепеющего Льва охаживала одиноких мужчин, за что и схлопотала как-то от незадачливого любовника прилюдно оплеуху. Лев страдал, любил, терзался!

Он говорил, как будто исповедовался – чистосердечно, пылко, вовсе не жене, а давнему другу, который поймет, поможет, утешит.

«Что я наделала! Зачем мне это знать?» – она мысленно задала себе вопрос, не желая превратиться из женщины в жилетку для слез. Но остановиться уже не могла.

Лев продолжал:

– Перед отходом судна я списался в отпуск и снял квартиру, чтобы жить вместе. Но она приходила очень редко, всего раза два-три. И тогда я уехал.

– Она хороша собой? – со вздохом спросила жена.

– Да ну! – покачал головой Лев. – Не красивая. И полноватая такая… – Он, слегка ссутулившись, выставил перед собой согнутые локти, изображая грудь. – Да и в постели ничего особого. Сам не знаю, что такое со мной!

«Когда всё хорошо, то некоторым людям не хватает дерьма! Вот что это! Таково их ощущение внутренней гармонии», – с раздражением подумала Татьяна.

Она представила себе его немолодую и полноватую любовницу, бегущую обнаженной по пляжу или отплясывающую до утра в кабаке, и почувствовала сначала брезгливость, а затем бешеный прилив злости.

Чтобы скрыть свои недобрые мысли, Татьяна тихонько рассмеялась. Вдруг хрустальный бокал, который стоял в полуметре перед ней, беззвучно раскололся на несколько частей! Никто к нему не прикасался.

– Что это?! – опешил Лев.

Жена пожала плечами, но заподозрила, что отрицательная энергия, которую она так тщательно скрывала в себе, вырвалась наружу. Таня где-то читала про такое. Хорошо, что в тот момент она посмотрела на бокал, а то ведь – чем чёрт ни шутит – бросила б свой взгляд на Льва!..

…Она долго не могла уснуть. Рядом мирно посапывал и похрюкивал муж. В неоновом свете уличных фонарей, струящемся из окна, четко обозначился профиль Льва: большой упрямый лоб, нос с горбинкой, усы над пухлыми губами, тяжеловатый подбородок с ямочкой. Никакие душевные терзания не могли нарушить его священный сон.

Татьяна впервые рассматривала мужа отстраненно, чужими глазами, будто бы изучая. Да, она не была его первой любовью, но никогда уже не станет и последней. Факт физической измены, конечно, мерзок, но он не ранит душу так, как четвертует её самый близкий человек, забирая свою любовь. Как дальше жить с этим ощущением? Простит она Льва или нет – это даже не так важно, как вдруг осознать: он любит другую женщину. В этом ли его вина? Другое дело, как он поведет себя с ней, женой! Готов ли он смягчить удар? Его поведение по отношению к жене последнее время отвратительно. А сегодня и с детьми был груб, жесток, несправедлив. И эти пустые, лихорадочно блестящие глазки пятидесятилетнего влюбленного придурка!

Она повернулась спиной к мужу. Ей не хотелось смотреть на него – чужого, сопящего, храпящего, хрюкающего. Влюблённого!

3

Если пристально смотреть на спящего человека, он, скорее всего, проснётся. Лев сидел в кресле и в упор смотрел на жену. Она открыла глаза внезапно и, встретившись с ним взглядом, вздрогнула. Обнаружив зрачки жены, Лев оживился:

– Чай? Кофе? В постель?.. – в его голосе игривые нотки.

– В чашку. И, пожалуйста, сок.

Последнее утро августа. Последний день лета. Вот бы умчались вместе с ними все неурядицы, тревоги, горестные мысли! Вот бы открыть глаза и вдруг понять: всё было сном, а за окном – цветущий май, буйство сирени, и комната залита ярким солнцем! Таня уже проснулась, но выбираться из постели совсем не хочется. На пороге спальни предстает сияющий Лев в трусах и с подносом в одной руке.

– Эй! Доброе утро, страна! – ликует его голос, но тут же Лев спотыкается и взлетает поднос с завтраком на две персоны. Танюша вначале взвизгивает, а затем заливается смехом. На пышном букете сирени красуются сыр и ветчина.

В комнату влетают Стас с Варварой, и все хохочут! Доброе утро! Доброе утро! Так было. Было…

Лев принес сок.

– Чего-нибудь ещё? – спросил он.

– Нет, спасибо. – Таня опустила ноги на пол. – Дети пришли?

– Нет. Всего-то 10 утра.

Запиликал мобильник Льва. Пришло сообщение. Он схватил телефон, заглянул в него, непроизвольно бросил настороженный взгляд на жену и поспешно удалился вместе со своим мобильником.

Минут через пятнадцать Лев вышел из туалета просветлённый. Глаза его опять бессмысленно блестели, на лице блуждала полуулыбка. СМС-переписка удалась!

Татьяна ещё не определилась, как ей вести себя в предложенных обстоятельствах. Ведь Лев вчера почти покаялся, был искренен и так несчастен. Она не станет сечь повинную голову. Но сейчас муж излучал флюиды вселенского счастья и непревзойдённой уверенности в себе. А она, Таня, оказалась растерянной, обезоруженной!

Лев не ходил, а порхал по квартире. Его переполняло ощущение «полета на качели»! Жену он почти не замечал. Он с энтузиазмом отпаривал на гладильной доске свои брюки, затем принялся отглаживать сорочку, демонстрируя абсолютную независимость и свободу, потому что прежде в присутствии жены он брался за утюг лишь, чтобы привести в порядок брюки, и это было священнодействием. Он долго полоскался и брился в ванной. Наконец, поигрывая ключами от автомобиля и благоухая мужским ароматом Givenchy, предстал во всём своем великолепии.

Не в силах удержаться от сарказма, Татьяна встала в позу «руки в боки» и, многозначительно разглядывая мужа, покачала головой: