Марк Альперович - А жизнь всего одна, или Кухарки за рулем

Сережа боксом увлекся всерьез. Он понял, что бокс – не драка, а игра, в которой побеждают не в последнюю очередь при помощи смекалки. В условиях боя, когда противник обрушивает на тебя град ударов, важно соблюдать хладнокровие, внимательно следить за его действиями, навязывая сопернику свою тактику, уметь держать удар, при этом распределяя силы на все время боя.

…В четвертом классе во время беготни на перемене по школьному коридору Сереже подставили ножку, он упал и сильно разбил голову о постамент вождя. Хлынула кровь. Школьная медсестра кое-как перевязала голову и одного направила Сергея в поликлинику, которая находилась на другом конце города. Обливаясь кровью, Сережа пешком туда добирался. Там новокаина не оказалось, и ему накладывали швы по-живому, при этом он кричал на всю поликлинику. Шла война, и даже врачи не обращали внимания на такую мелочь, как наложение восьми швов на голову десятилетнего мальчика.

Очень рано в Сергее стало зарождаться свободолюбие и гордость. Как-то Ефим наказал Сергея за то, что тот прогулял занятия в школе. Получив серьезную взбучку, Сергей перестал ходить в школу вообще. Людмила писала записки, оправдывая его прогулы болезнью. Когда классный руководитель выяснила, что Сергей здоров и просто прогуливает, она решила посоветоваться с директором школы. Директор решил поговорить с Ефимом лично. Сергей прогулял почти два месяца в третьей четверти, ни по одному из предметов не имел оценок, и уже ставился вопрос об оставлении его на второй год. Во время разговора с Ефимом директор школы убедил его в том, что, несмотря на то, что Сергей панически боится отца, даже это обстоятельство не делает его рабски послушным. При этом он задумчиво произнес: «Может быть, эта черта ребенка является жизненно самой ценной».

На следующий день Ефим уже вместе с Сергеем посетил директора школы. Ефим был необычно мягок, спокоен и терпим. В присутствии директора он сказал:

– Что ж, сын, придется остаться на второй год, но в этом нет ничего страшного, так как на следующий год ты будешь учиться значительно лучше.

– На второй год я не останусь, – твердо заявил Сергей.

Ефим по-своему понял эти слова и уже готов был сорваться, но вовремя сдержал себя.

– Если не останешься на второй год, то чем ты планируешь заниматься? – сквозь зубы процедил Ефим.

– Я догоню, – уверенно сказал Сергей.

– Когда ты догонишь? – с облегчением спросил Ефим. – До конца четверти осталось пятнадцать дней, а ты ни по одному предмету не аттестован.

– Я догоню, – упрямо повторил Сергей. – Ты сам рассказывал, что за пять дней готовился к экзаменам по предметам, которые не изучал в течение семестра.

Ефим удивленно смотрел на сына. На помощь пришел директор.

– Раз Сергей так уверен в собственных силах, дадим ему шанс, но заранее предупреждаю, что никакой поблажки ему не будет.

Домой вернулись молча. Перекусив, Сергей взял задачник по математике и пошел заниматься на кухню. В два часа ночи Ефим пошел в туалет и увидел, что Сергей по-прежнему занимается на кухне. «Гордый! – с нескрываемым удовольствием подумал Ефим. – А может, действительно не останется на второй год?»

Сергей получил положительные оценки по всем предметам. И хотя это большей частью были тройки, но тройки твердые. Директор школы сдержал свое слово: дал указание учителям, чтобы те не делали никаких поблажек Ицковичу.

После этих событий Ефим по-новому взглянул на своего сына. Теперь он понял, что перед ним не просто ребенок, которого без труда можно повернуть в нужном направлении. Сергей демонстрировал качества, не свойственные ни отцу, ни матери, и постепенно становился самостоятельной личностью. Ефима это не пугало, ибо он считал, что наличие «хребта» является важнейшим достоинством человека.

Летом, уходя в отпуск, Ефим, неожиданно для Людмилы, предложил сыну поехать вместе с ним в Ялту. Было всего две путевки в санаторий. Сергей по достоинству оценил этот поступок отца. Он знал, что во время отпуска Ефим флиртует с женщинами. Вряд ли, по мысли Сергея, он решится это делать при нем. За двадцать четыре дня совместного отдыха отец ни разу не дал Сергею повода усомниться в верности матери.

Дорога от Симферополя до Ялты в то время представляла собою настоящий серпантин с многочисленными крутыми обрывами и нависшими скалами. Эти части дороги в народе назывались «пронеси, Господи».

Сидя на лавочке, на территории санатория под грушей сорта «бера», Сергей до отвала наедался вкусных сочных груш, которые падали с дерева, иногда – прямо на голову Ефиму или Сережи, и тогда оба хохотали, вытирая с лиц остатки разбившихся вдребезги плодов. С виноградом дела обстояли хуже. После того, как из Крыма выселили всех татар, виноградники захирели. Уход за ними на каменистых горных склонах, в условиях засухи, требовал огромного труда и знаний. Русские и украинские переселенцы этими качествами не обладали, поэтому площади виноградников сократились в несколько раз, и цена винограда была довольно высокой. Тем не менее, Сергей попробовал лучшие сорта крымского винограда, среди которых ему особенно понравился сорт «дамские пальчики».

С отцом Сергей объездил многие поселки южного берега Крыма: Алупку, Алушту, Гурзуф. Поднимался на вершину Ай-Петри, самую высокую гору в Крыму.

На территории санатория Ефим и Сергей часами наблюдали за морем, гадая, какой теплоход появился на горизонте. Однажды Сергей назвал появившийся на горизонте теплоход «Грузией». Ефим поинтересовался, почему сын так решил. «Грузия» и все тут, настаивал Сергей. Когда же теплоход подошел ближе к берегу, оказалось, что его название «Украина».

С тех пор, как только Сергей пытался бездоказательно что-то утверждать, Ефим называл ему одно слово: «Грузия», – и Сергей замолкал.

Отец часто брал Сергея на морские прогулки вдоль крымского побережья. Они бродили и вдоль берега, посетив Ливадию, Алупку с ее дворцами, Бахчисарайские фонтаны и многое другое.

Радостные, загоревшие и отдохнувшие, они вернулись в дымную Электросталь, где по сыну очень скучала Людмила. Сергей взахлеб рассказывал матери о своих впечатлениях, Ефим при этом довольно улыбался, а Людмила с благодарностью смотрела на мужа.

…Будучи свидетелем многих драк с поножовщиной, Сергей убедился, что одной физической силы недостаточно. Использовать для своей защиты огнестрельное оружие Сергей не решался. Но для смелости носил с собой большой перочинный нож с фиксатором. Сознание того, что при определенных обстоятельствах есть, чем защититься, придавало ему силы.

В доме, где жил Сергей, только он и еще один мальчик, примерно его возраста, смогли уберечь себя от тюрьмы или колонии.