Александр Кутузов - Больное воображение

– А почему нельзя?

– Лучше тебе не знать. Это яд, сильный и безжалостный. Он убивает всё счастье в человеке до последней капли. И жизнь потом становится невыносимой. Снаружи ты жив-здоров, а внутри тлеешь. Другое дело сам фрукт. Он подпитывает силы, дарит радость. И не важно, что с тобой, внутри – вечная гармония и праздник. – Продавец широко улыбнулся и поднял уже затвердевшее яблоко со стакана.

Теперь ясно, что со всеми этими людьми не так. Они выглядят не только слишком аккуратными, но и слишком счастливыми. Хорошо, что я отказался пробовать это угощение. Неестественная жизнерадостность отталкивала и настораживала. Тем более я единственный человек на всей площади со спокойным выражением лица. На всякий случай растяну губы в фальшивой улыбке, чтобы меньше выделяться на фоне толпы.

Ещё немного поглазев на рыночные прилавки, я отправился дальше. Так много всего хотелось забрать с собой в реальный мир. Но каждый раз вспоминал, что по возвращении всё пропадет, и в собирательстве трофеев и сувениров нет никакого смысла.

Сразу за рынком мою дорогу преградил высокий шатер. Он единственный среди всего праздника красок выделялся своим темным серым цветом. Когда-то черная как смоль ткань могла сливаться с самой тьмой и прятать шатер под покровом ночи, но время и проведенные под солнцем дни оставили на ней свой отпечаток. Рядом с входом стоял указатель: «Предскажи свою судьбу». Я никогда не верил в гадания и прочую антинаучную ерунду. Меня искренне заинтересовало, что этот волшебный шалаш делает в моем подсознании, откуда он тут взялся и зачем вообще он нужен. Я решил зайти внутрь и проверить: неужели где-то в глубине души я могу верить в подобное?

– Здравствуйте! – отодвинув кусок тряпки, прикрывающей вход, крикнул я в сумрак шатра.

В ответ тишина. Сделал несколько шагов и протер глаза, после такого яркого света на улице в шатре практически ничего не видно. Море подушек и круглый низкий стол по центру. Никого. Может быть, у оракула отпуск. Уже порядком утомившись, решил прилечь на подушки и дождаться возвращения доктора с перерыва, чтобы осуществить переход. Тем более наиболее удобное место я здесь вряд ли найду.

Развалившись на пуховом троне, я рассматривал высокий купол шатра. Вот так живешь и даже не подозреваешь, какая работа кипит в подсознании. Если бы не доктор, я бы никогда не смог сюда заглянуть и никогда бы не узнал, сколько здесь всего происходит. Уверен, что наше подсознание – это не просто другой мир, оно как целая вселенная, невероятная и бесконечная. А самое главное, оно живет и развивается. Наш мир с его логичностью и предсказуемостью казался слишком узким и ограниченным. Жаль, что сюда нельзя заглядывать чаще или переехать жить. Входить в иллюзию всегда очень страшно и тревожно, а возвращаться обратно горько и тяжело.

Если бы только не существовало ограничений по времени, я бы провел здесь выходные, а лучше целый отпуск. Тем более на этот раз, рожденный воображением мир понравился мне куда больше, чем предыдущие.

– Доктор, вы здесь?

– Да-да. Только вернулся.

– Я готов возвращаться.

– Нашел что-нибудь интересное?

– Пока ничего особенного. Расскажу обо всём, когда вернусь – у нас останется на это время?

– Останется. Тогда закрывай глаза и слушай мой голос. – Доктор откашлялся.

– Твое тело наполняет приятное тепло, оно распространяется прямо из сердца. Ты чувствуешь, как мягкими волнами жар пульсирует изнутри и расходится по поверхности кожи. Чем сильнее ты согреваешься, тем легче становится твое тело. Сейчас оно уже невесомое как пёрышко. Ты легче воздуха и плавно поднимаешься вверх, растворяясь, смешиваясь с окружающим пространством. Сначала пропадает твоя оболочка, за ней начинает распадаться сознание. Ты больше ничего не чувствуешь, Витя, и окружающий мир единое целое. Ты слышишь только мой голос. Сейчас тишину нарушит громкий хлопок, и твои глаза увидят реальный мир.

Хлоп! – раздался удар ладонью о ладонь.

Открываю глаза. В кабинете доктора с утра ничего не изменилось. Только сам доктор выглядел уставшим. Стрелка на часах шагнула на отметку пятнадцать. А я по-прежнему сидел в кресле. Руки и ноги затекли, поэтому я даже не попытался встать. Принялся разминать кисти и ступни.

– Как вы, Виктор?

– Этот раз особенный. Сейчас всё как будто после пробуждения ото сна – очень быстро начинает забываться. Но теперь у нас есть немало нового материала для работы. Мне бы очень хотелось показать вам всё, что я видел, жаль, что это невозможно.

– Мне и самому любопытно посмотреть, но это совсем не обязательно. Главное то, что вы смогли погрузиться в подсознание и пережить этот удивительный опыт. Поделитесь, как вы сейчас переживаете своё путешествие?

– Раньше я всегда хотел побыстрее вернуться, но не в этот раз. Место, которое я нашел сегодня, знаешь, док, оно как будто реальное. Есть ощущение незавершенности. Я уверен, что не успел познакомиться с этим миром. Чувствую необходимость вернуться, пообщаться с другими людьми. Понять, что за ерунда происходила с названиями площади. Да много всего осталось незавершенным, меня как туриста привезли в другую страну, дали побродить пару часов и увезли обратно.

– Вы же знаете, что это невозможно. Подсознание, к сожалению, нестабильно, и вероятность попасть обратно в эту иллюзию такая же, как и пересмотреть понравившийся сон. – Доктор пристально смотрел на меня поверх очков, спущенных на кончик носа.

– Да, и это не радует. Ещё один момент. Мне показалось, что я начал расти в смысле возраста. Мы всегда начинали на остановке, и я переносился в собственное тело возраста примерно девяти лет. Чувствовал себя на девять, воспоминания того времени всплывали и становились ясными, как будто это происходило вчера. Да и в самом доме висел календарь соответствующего года. Я видел, когда ходил гулять по комнатам. Когда перешел на более глубокий уровень, я почувствовал, что стал старше. Всплыли другие воспоминания, более поздние, да и ростом стал повыше.

– Интересно. Мне казалось, что ваш образ будет статичным. Но если и в нем есть динамика, думаю, мы недооценили возможности погружений. Будем наблюдать.

– И ещё хотел поблагодарить тебя за поддержку. То, что ты сделал тогда на чердаке, я только сейчас могу взглянуть на это здраво, с позиции взрослого. Если бы мне пришлось разозлить ребенка, даже не знаю, смог бы я придумать что-то подобное.

– Виктор, вы сказали, что осталось ощущение незавершенности. Что конкретно хотелось бы сделать в той иллюзии?

– Много всего. Меня беспокоят перемены, которые случились так быстро в погоде, табличках, на домах. И люди. Я бы хотел больше пообщаться с ними, понять, что там происходит. Знаете, они там все слишком жизнерадостные и приветливые. Это непривычно и даже подозрительно. Я бы даже сказал фальшиво и неестественно.