Алексей Фомин - Ануш

Файзали, заметив, что Андрей очнулся, но чем-то расстроен, строго посмотрел на Мадину.

– Что случилось? – спросил он.

– Где я? Где мама? Я хочу домой, – сквозь слезы проговорил Андрей.

Лицо у Файзали сразу переменилось, и на нем отобразилась растерянность, он наклонился к Андрею и сказал:

– Ты пока еще слабый, вот подлечишься и тогда сразу домой. Скоро мама и папа придут. А сейчас спи.

Через некоторое время Андрею сделалось лучше. Головокружение и тошнота немного отступили. Тогда он вновь спросил Файзали о том, где он находится, и почему не приходят его родители? Файзали посмотрел на мальчика. Он понимал, что оттягивать разговор нельзя. Мужчина вздохнул и сказал:

– Извини, парень… – начал он, – Когда тебя нашли, ты был едва жив. Я не смог бросить тебя, ты бы умер. Пришлось взять с собой. Наш кишлак весь разбомбили, и мы вынуждены были уйти… Далеко…

– Куда? – от испуга на глаза Андрея накатились слезы.

Файзали помолчал и ответил:

– Ты не беспокойся, как только будет возможность я помогу вернуться тебе домой, но пока нельзя… Все очень сложно… – Файзали пытался подобрать нужные слова, но у него не получалось.

– Дядя Файзали, где мы? – не унимался Андрей.

Файзали помолчал и коротко ответил:

– В Афганистане.

Андрей несколько секунд молча смотрел на него. Он пытался осознать услышанное. Потом вновь подступили слезы.

– А моя мама, мой папа?.. – уже задыхаясь слезами, спросил Андрей.

Файзали опустил голову:

– Я не знаю где они. Они остались на той стороне, в Таджикистане. У меня тут живет двоюродный брат, и пока все не утихомирится на родине, мы были вынуждены уйти сюда. Ты – мужчина, ты уже взрослый и пойми только правильно. Я не мог поступить иначе и оставить тебя умирать, – помолчав, продолжил он, – ушел почти весь наш кишлак, а по дороге мы встретили еще много людей, которые бегут от войны и смерти. Ты меня понимаешь?

Андрей захлебывался слезами. Файзали обнял его и сказал:

– Ты должен быть сильным парень, если хочешь вернуться домой… Мы все этого хотим. Я люблю свою землю и с тяжелым сердцем покинул свой дом. Но пока мы тут, мы должны быть сильными. И ты – мужчина, ты должен быть сильным. Ты меня понимаешь? – пытаясь успокоить плачущего мальчика, произнес Файзали.

Андрей всхлипывал еще несколько секунд, а потом вдруг перестал. Он поднял полные слез глаза, вытер их рукавом и более окрепшим голосом произнес:

– Я буду сильным, дядя Файзали. И я все понимаю…

Файзали подошел к нему еще крепче прижал его к себе:

– Я знал, что ты настоящий мужчина. А теперь ты должен понять кое-что еще. Ту ба забони тоджики гап зада метавони? 1 1 Ты говоришь по-таджикски? (тадж.)

– Кам-кам метавонам 2 2 Немного (тадж.) … – ответил Андрей.

– Хорошо, пока не выздоровеешь, я буду заниматься с тобой языком. Запомни, ни в коем случае не говори тут по-русски, иначе можешь найти огромные неприятности. Постарайся пока ни с кем не разговаривать, а если с тобой заговорят, лучше молчи. Среди местных афганцев многие воевали еще с советскими войсками и некоторые не очень-то жалуют русских, а еще тут полно боевиков с той стороны границы, из Таджикистана.

Андрей понимающе кивнул.

– И еще…, – тут Файзали помолчал, – Мало ли как обернется, но пока ты был без сознания, я немного подстраховался и как бы сказать, сделал из тебя мусульманина…

У Андрея расширились глаза. Файзали почесал затылок и тихо произнес.

– Я сделал тебе обрезание…

Мальчик побледнел еще больше, и он автоматически посмотрел на себя под одеялом. Он увидел чистую повязку у себя на бедрах.

– Не переживай, – усмехнулся Файзали, – все нормально. Я же врач, – улыбнулся Файзали, – просто если кто увидит твой… Ну ты понял, без обрезания, то поймет, что ты «кафир» 3 3 Неверный. и тебе не сносить головы. Ничего страшного, привыкнешь, да и для здоровья полезно… Когда переходили границу и всем местным я сказал, что ты мой племянник. Мой настоящий племянник пропал без вести. Он был приблизительно одного с тобой возраста, но у меня остались его документы и свидетельство о рождении. Так тебя удалось провезти. Так что если кто спросит, вдруг, мало ли что, то знай, что ответить.

– И что это значит? – спросил Андрей.

– У тебя теперь другое имя. Моего племянника звали Анушервон, или просто Ануш… Теперь ты – это он. А сейчас спи.

Андрей повернулся на бок и закрыл глаза. Он был растерян и подавлен. Слишком много свалилось на него сразу. Он пытался осмыслить все услышанное, но предательский комок вновь подступал ему к горлу. Андрей сдержался.

Постепенно он стал вспоминать, что было перед этим.

Душанбе. Зима 1992—1993 года.

В классе почти никого не было. За холодными партами сидело всего лишь несколько учеников, одетых в куртки и шапки. В школе не было ни света, ни отопления. Сидевшие были из числа ребят, кто жил по близости. Тех, кто жил хотя бы в соседних от школы районах родители просто не пустили. А те, кто жил рядом пришли лишь для того что бы услышать объявление и по возможности передать другим. Некоторых родители ждали уже во дворе школы, за некоторыми должны были зайти соседи или родственники, чтобы проводить детей до дому. Складывающаяся ситуация в городе требовала особых мер.

Учительница грустно обвела взглядом сидящих перед ней нескольких учеников восьмого класса и заговорила:

– Ребята, в связи с тем, что обстановка в городе плохая, было принято решение о временном прекращении занятий в школе.

Дети стали радостно переглядываться и шушукаться. Несмотря на то, что вокруг был беспорядок, а по ночам практически постоянно гремели выстрелы, дети оставались детьми, и для них известие о неожиданных каникулах всегда было радостным.

– Но это не значит, что школа закрывается, – поспешила продолжить учительница, – просто это временная мера… Скажите это родителям и оповестите тех, кто не смог прийти, если они живут рядом или вы знаете их телефоны.

Телефоны в городе с перебоями, но работали, что было удивительно. Ведь тот хаос братоубийственного противостояния, в который погрузилась бывшая советская республика, поистине поражал воображение. Казалось, сбылось библейское пророчество об апокалипсисе, и брат поднял руку на брата. Власть переходила из рук в руки, и было сложно понять, кто действительно всем управляет. Перестрелки, грабежи и насилие просто захлестнули некогда цветущий город – жемчужину Средней Азии и столицу теперь уже независимого Таджикистана.

Тяжело было понять причины всего происходящего. Много позже историки, политологи, политики и просто мыслящие люди начнут давать оценку всему тому, что происходило в тот период в маленьком горном раю. Они начнут говорить о кризисе общественной жизни; неспособности тогдашней постсоветской правящей элиты гибко реагировать и принимать необходимые меры в соответствии с резко изменившейся обстановкой; об изжившей себя советской социально-политической системе; о начале передела власти между территориальными кланами севера и юга, гор и равнин; пробуждении самосознания у народа, желавшего вернуться к историческим корням, отнятым у него за время пребывания в составе СССР и исламском ренессансе и так далее. Потом причин будет названо масса, но потом…