Алексей Фомин - Ануш

Джамил, а именно так звали худого охранника, был главным помощником Абдуззакира, правой руки Шер Мухаммада. Он приехал на склад около сорока минут назад по заданию своего командира, чтобы лично убедиться о готовности склада для привоза большой партии опиума и героина. Хасан, начальник склада встретил его приветливо и провел по всему складу, показав то место, где должен был храниться ценный груз.

Этот Хасан ему не очень нравился, слишком уж умный и интеллигентный. Сам то Джамил нигде не учился, с трудом мог читать и писать, зато, также, как и многие местные мужчины, к своим сорока годам прошел суровую школу жизни, даже немного поучаствовал в войне с шурави, и научился отменно стрелять и владеть ножом. Несмотря на свою малограмотность его нельзя было назвать глупым человеком, но и особым умом он тоже не отличался. Зато у него было два качества, которые позволили ему стать главным помощником и доверенным лицом самого Абдуззакира – это верность и исполнительность, а еще он умел хранить язык за зубами. Все это стало залогом того, что он дожил до своих лет и даже имел кое-какое имущество в виде неплохого домика в родном кишлаке, двух жен и шестерых детей.

– Таким образом, уважаемый Джамил, – заканчивал свою речь Хасан, – вы можете увидеть, что все готово к приему груза уважаемого Шер Мухаммада хоть сейчас.

– Как я уже сказал, уважаемый Хасан, – ответил ему Джамил, – груз пребудет через три дня. Еще через два дня его заберут.

– Всю партию? – удивился Хасан. – Она же такая большая.

– Да, – кивнул Джамил, – всю партию. Часть пойдет за реку, а часть мы отдадим нашим друзьям, чтобы они переправили ее в Иран.

– Как скажете, – склонил голову Хасан.

– Ну, мне пора, – сказал худой охранник

– Может останетесь пообедать? – осведомился Хасан.

– Нет, благодарю вас уважаемый Хасан, но надо возвращаться чтобы доложить обо всем Абдуззакиру. Он не любит ждать, – ответил отказом Джамил

– Да поможет вам в дороге Аллах, – ответил ему Хасан.

Джамил уже собирался уходить, и напоследок окинул взглядом всю территорию склада. Его глаза остановились на хрупкой девичьей фигуре, раскладывающей на топчане лепешки и еще какую-то еду. Девушке было на вид лет тринадцать, но в ней уже началось формирование женской фигуры, что было видно даже под строгим национальным одеянием. Ее движения были изящны и походили на танец, а большие глаза были видны даже с расстояния, как звонкий голосок, словно ручей был слышен за несколько метров. Рядом с девочкой стоял невысокий юноша лет четырнадцати в национальном афганском костюме и с пакулем на голове и о чем-то с ней беседовал.

– Это кто? – коротко спросил Джамил, указав кивком головы на подростков.

– Это дочь уважаемого доктора Файзали и ее брат, – ответил Хасан. – Сейчас семья доктора Файзали живет у нас. Они наши родственники. Эта девочка приносит еду, а мальчик помогает мне на складе.

– Я что-то слышал об этом. Кажется, этот тот доктор, который помог вылечить семью Шер Мухаммада, а потом лечил нашего раненого друга, который вернулся с той стороны. Они беженцы из Таджикистана, по-моему, – как будто говоря сам с собой, произнес Джамил.

Хасан кивнул, хотя и не понял, с ним ли сейчас говорил его гость или сам с собой.

– А сколько им лет и как их зовут? – поинтересовался Джамил.

– Мальчика зовут Анушервон, ему четырнадцать лет. А девочку зовут Мадина, ей недавно исполнилось тринадцать лет, – ответил Хасан.

Не отрывая глаз от девочки, Джамил на секунду задумался и произнес:

– Пожалуй, я приму ваше приглашение, уважаемый Хасан и останусь пообедать. С утра ничего не ел, – улыбнулся он обнажив крупные, кое-где с гнильцой желтые зубы.

Хасану это очень не понравилось, особенно то, как он смотрел на Мадину. Но законы гостеприимства требовали усадить гостя за стол. Приглашение не может быть взято назад. Пропуская гостя вперед, Хасан направился к навесу.

Увидев приближающегося к ним Хасана и высокого худого гостя, Мадина быстро закончила «накрывать на стол» и поспешила отойти. Ей нужно было подождать пока поест Хасан и забрать деревянное блюдо в котором она принесла обед. Ануш тоже поспешил затеряться где-нибудь поблизости, чтобы не мешать разговору Хасана и гостя.

Оба мужчины уселись на топчан и. прочитав короткую молитву, принялись кушать плов, заедая его лепешками и запивая чаем. Ели молча, но Джамил то и дело бросал короткие взгляды на Мадину. Хасан замечал это и постоянно хмурился у него внутри зрело чувство необъяснимой тревоги. Но сказать ничего не мог. Не мог же он запретить Джамилу смотреть, куда тому вздумается, тем более, что пока еще никакие правила приличия нарушены не были, а поспешность в обвинениях могла привести к скандалу и потасовке, в которой Джамил бы не применил воспользоваться висящими в кобуре у него подмышками пистолетами. В округе была хорошо известна вспыльчивость Джамила.

Обед закончился. Еще раз возблагодарив Всевышнего, мужчины встали с топчана и направились к машинам. На секунду Хасану показалось, что закравшаяся в его сердце тревога была беспочвенной.

Мадина направилась к топчану, чтобы убрать посуду. Но поравнявшись с мужчинами, она вдруг услышала голос высокого худого афганца:

– Это ты приготовила плов?

Девочка на секунду растерялась. Она никак не ожидала, что мужчина заговорит с ней.

– Я помогала, – тихо сказала она, опустив глаза.

– Ааа, я так и подумал, что какая-то пери приложила руку к дивному вкусу этого блюда, – улыбнулся девочке Джамил.

– Уважаемый, вы куда-то спешили, – пожирая гневным взглядом Джамила, но соблюдая вежливый тон сказал Хасан. Он пригласил охранника жестом проследовать к машинам.

Не обращая никакого внимания на Хасана, Джамил засунул руку себе в карман и вынул оттуда нить мелкого белоснежного речного жемчуга. Эти жемчужные бусы он купил в подарок своей младшей жене, но теперь они понадобились ему для исполнения своего другого плана.

– Вот, – протянул он жемчуг Мадине, – возьми эти бусы. Это тебе подарок от Джамила за вкусный обед.

– Нет, уважаемый, спасибо, но я не могу их взять, – так же не смотря в глаза мужчине сказала Мадина.

– Не бойся, – настаивал Джамил, – возьми.

С этими словами он взял ладонь девочки и положил в нее жемчужную нить. Девочка стояла как вкопанная от полной растерянности. Ей почему-то был очень неприятен этот человек, и ей до смерти не хотелось брать этот подарок. Она чувствовала на себе его взгляд, и ей казалось, что он хочет посмотреть сквозь ее платье. Мадине было жутко не по себе.

Хасан положил руку на плече Джамилу и уже с нескрываемыми нотками негодования в голосе сказал:

– Что вы делаете, уважаемый Джамил?