Вадим Боратинский - Путь на восток. Летопись Моттеруэля

– И что, будем так сидеть молча? На носу война, как я понимаю, нужно что-то делать.

– Да, верно, – очнулся Нуреторн, – на совете решилась и роль нашего небольшого поселения в возможной войне, по крайней мере в её начале. На восток, в четыре владения, будет послан отряд. Цель похода – предупредить правителей об угрозе нападения и постараться убедить их объединиться. Хотя, судя по летописям и книгам, которые я читал, это практически невозможно.

– Если это был намек, то он понят, – вставил свое слово Ватиньер.

– Намек? Нет, что ты имеешь в виду? – спросил брат брата.

– Я думал, ты предлагаешь нам отправиться в это опасное путешествие, – сказал старший.

– Думал, только в мою больную голову могут прийти подобные мысли, – откликнулся Нуреторн.

– Какие? – с удивлением произнес Ватиньер.

– Ладно, я пойду, вы тоже ступайте и добудьте карту, – заключил, отчаявшись, Нуреторн и, взяв свою мантию под мышку, вышел вон. А Коловари так и остался сидеть на стуле, с непонимающим видом смотря на оставшегося внутри дома друга.

– Вечно он раздувает проблемы из ничего, – возмутился он, чем вызвал смех друга, не прекращающийся на протяжении по меньшей мере двух минут.

Неспособный сидеть на одном месте, Коловари накинул на себя плащ, предложив другу сделать то же самое, после чего первым вышел на улицу, а Ватиньеру пришлось догонять его, одеваясь на ходу.

К этому времени Нуреторн быстрым шагом приближался к поселению, улицы которого заметно опустели – вечерело, и все расходились домой после насыщенного разнообразными эмоциями дня. Этот изгнанный с собрания человек, застрявший где-то между юностью и мужественностью, часто сидел на крыше одного из домов и любовался тем, как уставшие к концу дня солнечные лучи заключают его родную деревушку в последние перед ночью теплые, любящие объятья. Особенно красиво смотрится вечером мост через спокойную речушку Кремнистую, вырисовывающую замысловатые узоры вокруг южной границы поселения. Деревья, посаженные по берегам, отбрасывают мягкие тени, днем спасая от жары и без того утомленных рыбаков, приветствующих проходящих по мосту, а вечером создавая нечеткие рисунки на водной глади. Чуть ниже по течению, как бы напоминая, что стоит иногда ее смазывать, крутится, поскрипывая, водяная мельница.

И даже в этот момент, когда, казалось бы, все его мысли должны быть заняты развивающимися событиями, Нуреторн не смог не остановиться, чтобы в очередной, последний за долгое время раз, насладиться закатом в Сельне. Только когда убедился, что солнце беспрепятственно ушло за горизонт, он отправился прямиком к усадьбе Плинфуса, расположившейся на окраине поселения. Дом, как и прилегающий к нему сад, не выделялся от всех остальных: такие же деревянные балки на мазаных стенах, такие же невзрачные цветы на балкончиках и такие же серые, пыльные дорожки.

Нуреторн приоткрыл железную калитку в невысоком заборчике, за которым росли крохотные деревья с нежно-зеленой хвоей, и вошел в сад. В нем царил беспорядок. Где-то лежали садовые ножницы, где-то грабли, а где-то остатки сухой сорной травы. Пройдя весь этот лабиринт из инструментов, гость подошел к двери и постучался.

– Уже иду! – послышался ответ откуда-то сверху, и навстречу гостю рысцой выбежала мохнатая собака, виляя хвостом и радушно приветствуя пришедшего лаем.

– Тихо, Табак, – успокоил ее Нуреторн. Послышался стук башмаков по лестнице. Это был сам Плинфус, что неудивительно – в доме он уже давно жил один, и всем это было прекрасно известно.

– Добрый вечер, – поздоровался хозяин, после чего в вежливой форме задал вполне предсказуемый вопрос, – чем могу служить в этот прекрасный вечер?

– Я пришел по поводу собрания, – пояснил пришедший.

– Полагаю, тебе не надо рассказывать о том, из-за чего оно произошло, – устало произнес Плинфус.

Нуреторн ответил многозначительным кивком головы.

– Вечно ты шныряешь по каким-то кустам, прямо как твой отец. Пора бы мне уже к этому привыкать, – отвлекся от темы разговора хозяин. – Так чего ты хочешь от меня?

– Я думаю, зная о моей страсти к прогулкам по кустам и не только, можно догадаться.

– Ты же знаешь: это не просто приятная прогулка. Это опасное и важное задание. Я прекрасно понимаю, что кроме тебя с братом никто не согласится на такое, но без вас будет совсем тихо, да и твоя голова мне тут никогда не помешает.

– Уверен, своей вам хватит на время моего отсутствия, – улыбнулся Нуреторн. – И, как вы правильно подметили, брат пойдет со мной, а кроме него Уолтер Коловари.

– Н-да, – вздохнул Плинфус, – отпуская такую компанию, нельзя быть уверенным, что вы не остановитесь в ближайшем трактире на месяц… но делать нечего. Сколько времени вам нужно на подготовку, дня два, полагаю?

– Мы уже готовы, – спокойно ответил Нуреторн.

– Ладно, – нехотя согласился Плинфус, – уходите завтра утром. И тихо.

– Спасибо, – поблагодарил хозяина Нуреторн, но не спешил уходить.

– Что-то еще? – поинтересовался хозяин.

– Я бы хотел увидеться со своим старым товарищем Лидором… – неуверенно произнес тот.

– Сразу после собрания он отправился в таверну, где заснул без задних ног. Парень явно выдохся, не думаю, что стоит его беспокоить.

Нуреторн кивнул и удалился. Выйдя за калитку, он повернул налево, к дому своего друга Коловари, где они должны были встретиться.

Пройдя несколько сотен шагов, мужчина оказался около невысокого деревянного забора. Калитка, ведущая в сад, была распахнута, мол, «заходите, гости дорогие». Прямиком от нее к дому вела дорожка, вымощенная светлыми булыжниками. Тянулась она долго, огибая клумбы с разноцветными цветами, пересекая даже маленький ручеек, берущий своё начало с водопада, устроенного хозяевами в начале сада.

Приятный запах цветов и тихое журчание воды успокоили пришедшего и, замедлив шаг, двинулся он к дому. К слову, самому большому дому в Сельне. Веранда, на которой оказывался всякий, желающий попасть внутрь, была обставлена уютно и просто: круглый стол, четыре стула вокруг него, ваза с цветами, коврик на пороге, вышитый хозяйкой дома – Верлией Уолтер, матерью Коловари. Вытерев ноги об этот самый ковер, Нуреторн зашел в прихожую, где стояла на полках, лежала на полу и даже валялась на табурете обувь.

Тут его уже ждал Коловари, нетерпеливо почесывая спину. Увидев гостя, хозяин пригласил его войти. Внутри было прохладно и светло. Кухня, следующая сразу за прихожей, потрясала своими размерами и чистотой. Но этому гостю не было времени наслаждаться убранством, да и видел он его многократно. Поднявшись в комнату друга, он увидел три наплечных мешка, один из которых был набит до отказа.

– Карту вы хоть взяли? – презрительно осмотрев мешки, спросил Нуреторн.