Олег Беляев - Товарищу Сталину

– Ну, Удачи вам, – пожав руку, пожелал Всеволжский.

Егор кивнул и, прыгнув на телегу, отправился в дорогу. Густой туман по очереди скрывал одну подводу за другой, словно какой -то страшный неведомый демон пожирал их, и лишь грохот колес, топот копыт да фырканье лошадей говорили о том, что они движутся. Но не только туман поглощал их, еще поглощала неизвестность: она то и вносила в душу тревогу и неприятный холодок.

Уставший от ночных кошмаров, Егор засыпал, и его голова периодически резко обвисала, а он то и дело вскидывал ее, прогоняя дремоту. Думать ни о чем не хотелось, но не думать вовсе, не получалось. В памяти светлячками вспыхивали яркие эпизоды из прожитой жизни. Вот он бежит домой с красным галстуком на шее, и его охватывает такая гордость и счастье, что он не может этого передать словами, а лишь кричит, спеша навстречу маме, с развивающимся на шее галстуком: " Я пионер, пионер, пионер!» А вот идет с подбитым глазом и оторванным рукавом, побив хама, который обозвал его маму калекой, и передразнил ее походку. Ему не больно, он доволен тем, что воздал наглецу по заслугам, своих родных он никогда не даст в обиду. Сейчас с братом идут на рыбалку, и он катит его коляску с таким желанием и любовью, что невозможно выразить словами, не уставая подбадривать Николая, что тот непременно поймает самую большую рыбу. Да, вот еще смешной случай, когда…

– Тпр, – произнес возничий Егоровой подводы, не доехав с полверсты до первого дома в Дубинино.

– Главный, какие дальше указания будут? – Спросил он, отвлекая Егора от его воспоминаний.

– Всеволжский сказал, что штаба в деревни нет, значит нужно ехать к площади, где-то ж они свои деревенские проблемы решают, там и определимся, – ответил Правдин.

Дубининцы уже проснулись в своем крестьянском режиме. Во всех хатах виделся дым из труб, а во дворах во всю шла каждодневная тяжелая работа. Местные жители еще не знали, что новая жизнь уже прибыла на трех подводах. Пора разгружать эту новую жизнь и загружать старую, чтоб затем отвезти ее на станцию, а там в город, где испекут из нее хлеб для голодающих рабочих.

Обоз подъехал к колодцу, находившемуся на северной окраине поселения. Здесь же стоял столб с привязанным к нему куском рельса. Егор стал с силой бить по нему железным прутом, заливая деревню и окрестные поля пронзительным металлическим звуком. От такой музыки на душе становилось особенно тревожно. Из окон домов и из дворов выглядывали люди, кто-то уже двигался к месту сбора, кто-то решил повременить и посмотреть на происходящее издали. Веселая ватага пацанов, организовавшись быстрее взрослых, подбежала к подводам и уставилась на чужаков. А самый старший и, по всей видимости, смелый мальчуган спросил:

– Дядька, а дядька, а ты комиссар?

– Комиссар, комиссар, – добродушно улыбаясь, ответил Егор.

– Дядька, а дядька, а у тебя наган есть?

– Есть! – подтвердил он.

– Дядька, а дядька, а ты пальни разок в небо! – попросил смельчак.

– Ты лучше скажи, у тебя батька есть?

– У меня- то есть, – ответил смельчак, – а вот у Миньки, – показывая на другого пацана чуть поменьше, – батьку белые убили.

– Ничего, – отвечал Егор, – теперь наша Советская Власть вас больше в обиду не даст!

– Дядька, а дядька, – не унимался смельчак, – так вон Витькиного батьку красные убили. Комиссар на постой остановился в Витькиной хате, напился и давай приставать к мамке, батька за мамку в морду комиссару дал, а тот его пострелял…

От выданной мальчуганом информации Егор опешил, прямота и искренность рассказанного не укладывалась ни в какие рамки взрослого лицемерия и ханжества. Не найдя, что ответить, Егор командирским голосом приказал смелому мальчугану позвать отца. Народ за это время уже подтянулся к обозам и обступил их полукольцом небольшими группами. Набралось человек двести с лишком, в основном женщины, пожилые мужики, скорее старики. Они о чем-то между собой перешептывались, с подозрением косясь на чужаков.

Егор встал на центральную подводу развернул красный флаг и, держа его левой рукой, начал пламенную речь.

– Товарищи, крестьяне! Наша Советская власть дала вам свободу, уничтожив помещиков и капиталистов. Но новая опасность в лице кулаков нависла над крестьянством. Кулаки, как и помещики, используя наемный труд, хотят поработить беднейших крестьян, делая из них безвольных, безропотных рабов. Но Советская власть не даст этого сделать. Не для того мы освобождали народ, чтобы отдать его в жадные лапы кулачества. Только беднота является надежной опорой нашей власти. Мы должны каленым железом выжечь кулачество и прочих пособников эксплуатации человека человеком. Будущее Советского Крестьянства светло и прекрасно. Придет время, и ваша темная жизнь исчезнет под напором электрических ламп. В каждой избе будет светло и чисто, как на душе настоящего советского человека. Мы покорим небо и освоим космос, а на полях железные кони, трактора и комбайны будут возделывать землю. Советские ученые, являясь самыми передовыми учеными в мире, изобретут специальные ящики и назовут их телевизорами, по ним вы увидите и услышите всю страну, все прогрессивное человечество. Печи в домах будут топиться газом, в каждом дворе будет автомобиль. Жизнь станет прекрасной. Но это – долгий путь в борьбе за счастье. И сегодняшний день будет первым днем по дороге к нашему светлому будущему!

Слова сами собой складывались в предложения, Егор нисколько не думал и не готовил речь. Впечатление было такое, что он всю свою жизнь хотел сказать именно эти слова. Один из старичков, стоявших в небольшой группе возле самого колодца, робея, поднял руку, очевидно желая что-то спросить. Все собрание повернулось в его сторону и зашушукалось.

– Сынок, ты бы попил водицы из колодца, а то поди, у тебя во рту пересохло. Уж больно хочется еще послушать эту сказку про будущую жизню.

Собрание взорвалось смехом, немного разрядив напряжение.

– А это не сказки, дед, – ответил Егор, – это наше светлое будущее.

– А че, ты может к нам из будущего заявился, аль, может, книжек фанатических начитался? – Не унимался еще больше осмелевший дед.

– Из будущего, дед, из будущего, – говорил чистую правду Егор.

– А чего ж тогда из такой сказки тебя в нашу… так сказать задницу, занесло? Прошу извиненьица…

– Сделать вас счастливыми, – нисколько не смутившись издевательскому вопросу, совершенно искренне ответил Правдин.

– Вото как?! – То ли удивившись, то ли обрадовавшись, ответил дед, поглаживая жидкую бороденку и о чем-то обстоятельно раздумывая.

Другой пожилой мужик из этой же группы взял слово, переводя разговор в серьезное, напряженное русло.

– А меня твоя власть уже сделала счастливым, такой же горлопан, как и ты, моего сына убил, когда тот жену свою защищал.