Василий Богданов - Бунтующий Яппи

– Демократия, свобода, равенство, братство – всё это шелуха, масонские штучки! – как обычно, рассуждал Илья. – Для русских годится только одна форма правления – конституционная монархия. Ну, Боже царя храни! – Он поднял кружку, и мы втроём в миллионный раз чокнулись.

– Хорошо! – Илья аккуратно вытирает губы салфеткой. – Так вот, русским нужен человек, который бы на себя взял весь грех власти. А таким человеком может быть только монарх.

– А президент? – спрашиваю я. – Президент, что ли, нет? Сейчас-то что конкретно тебя не устраивает? У нас сильная президентская власть. Вертикаль сверху донизу.

– Не устраивает, – с готовностью отвечает он. – Потому что президент – это, блин, кто? Временщик. Только монарх знает, что страной, в конце концов, править будут его же дети. А не очередная, блин, банда популистов. И потом, – воздевает палец, – монарх, он ещё и ответственность несёт перед Богом. Вот в чём фикус. А не перед народом, не перед боярами. Поэтому он и свободен от мнения толпы. – Последнее слово Илья плотоядно закусывает куриным крылышком «буффало».

– Монархия – лучшая форма правления, если монарх душка! – говорю я.

– А демократия твоя… – Он мочит усы в пиве. – Демократия тоже хороша только тогда, когда все депутаты ангелы, блин. – Он ставит кружку и начинает загибать пальцы. – Это раз. Когда в правительстве одни шестикрылые серафимы заседают – это два. И когда Президент… – Илья снова тычет пальцем вверх. – Сам! Это три. А теперь, – продолжает он, – скажи мне, какова вероятность того, что вся эта разношёрстная свора, все эти депутаты, министры, премьеры, президенты окажутся хотя бы как минимум честными?

– Так на то и система, чтоб независимо от людей работала. Честные они или подонки – это без разницы.

– Нет такой системы, которая бы не зависела от людей, – возражает Илья. – Нельзя верить в систему. А что теперешние «единороссы», что так называемые демократы заставляют народ верить. Не бойтесь, мол, что у власти упыри, у нас же Система! Демократия или Вертикаль власти – как ни назови, а всё одно – Система. Система всегда будет работать, Система не допустит и так далее. В человека надо верить, а не в Систему. Вот при монархии верят в человека, заботятся о его воспитании. Тут тебе и династические традиции, и всё остальное. Человека сызмальства готовят к трону, внушают ему правильные мысли. Какова вероятность того, что к власти придёт упырь? Есть, конечно, но ничтожно малая. Вот в чём фикус. И уж точно она меньше, чем когда власть человеку достаётся случайно.

Закончив речь, Илья смотрит на нас.

– Замша, скажи, разве он прав? – спрашиваю я.

В ответ Замша пожимает плечами и изучает столешницу:

– Не вижу смысла с вами спорить, вы оба упёртые фанатики. И каждый по-своему впадает в крайности.

– А как же иначе?.. – Илья обгрызает косточку и глядит прямо на Замшу. – Пока ты молодой, ты должен впадать в крайности. Ты должен всё делить на чёрное и белое. Вот будет тебе лет сорок, тогда и можно мир считать серым, а покамест нет.

– Что поделать, во мне мало очень бунтарской крови, – сетует Замша и берётся рукой за подбородок. – Да и в вас, если разобраться, тоже. Вы всё только говорите, как оно было бы лучше, но ничего для этого не делаете. Наши дети вообще нас презирать будут за то, что мы свою молодость потратили на достижение сытого буржуазного счастья!

– А ты чего хотел? Революции? – интересуюсь я.

– А я не против революции, – вмешивается Илья, – только такой, в результате которой победили бы русские и конституционная монархия.

– Знаете, у Макаревича есть песня про битву с дураками, – говорит Замша. – Я чем больше занимаюсь юридической практикой, тем больше понимаю: вот с кем надо реально бороться! Дураки не достойны ни власти, ни собственности! А посмотришь: кругом власть и собственность достаются как раз дуракам. А дурак у власти – это же обезьяна с гранатой. Это в сто раз хуже, чем взяточник! Коррумпированный судья, по крайней мере, хоть предсказуем, а судья-идиот – это просто генератор случайных решений. И потом коррумпированный профессионал действует тонко, можно даже сказать, виртуозно, он знает свою систему «от» и «до», знает, до каких пределов и в каких местах её можно разрушить, не выводя из строя. У него, по крайней мере, есть своё «можно» и своё «нельзя». А у коррумпированного идиота вообще нет никаких «нельзя». Он себя ведёт, как слон в посудной лавке! А почему? Да потому что у него отсутствует «аристократическое» понимание власти как умения править, а есть чисто «люмпенское» отношение к власти как к источнику удовольствия. «Люмпен» думает, что и власть, и собственность – это рог изобилия. А то, что это сложнейшая работа, он не может понять. Работу за него делают помощники. Неслучайно у нас сейчас всякий судья, всякий депутат, всякий чиновник имеет Помощника, а то и не одного, и этот Помощник чаще всего лучше разбирается в деле, чем его начальник. В итоге Помощники – единственные компетентные люди, которые в состоянии реально управлять, потому что только они досконально знают правила системы.

– Вот именно! – обращаюсь я к Замше. – Ты совершенно прав: дураки не достойны ни власти, ни собственности. Но, тем не менее, ты им почему-то преданно служишь! Ты – Мегамозг от юриспруденции! Ты решаешь такие задачи, которые твоему Шефу с его проржавевшими номенклатурными извилинами никогда не осилить! А что ты получаешь взамен? Короткую цепь из зарплаты, на которую тебя посадили. Это разве не предательство по отношению к твоим способностям? Это разве не самая грязная эксплуатация, порабощение высших низшими?

– Вот, блин, загнул, – довольно заулыбался Замша. – Прямо манифест бунтующих яппи!

– А мне не нравится этот ваш «Бунтующий яппи», – начинает Илья, обращаясь ко мне, – с которым вы все носитесь. Абсолютно идеологически неправильный журнал. По сути, он ничем не лучше, чем «Менз Хелс» или «Космополитен». Тот же глянец, только для другой прослойки. Люди в нем черпают готовые модные мнения, а потом умничают друг перед другом.

– Вот и издал бы идеологически правильный журнал! – отвечаю я не без досады.

– Легко сказать! – восклицает он и хохочет; – Его сразу же закроют за разжигание национальной розни!

– Фашистская ты морда, – говорит ему Замша.

– Да. И горжусь этим! – Илья разваливается на стуле и сияет своей ослепительной улыбкой.

– А ты не думал о том, – говорю я ему, – чтобы деда твоей жены снова сделать директором на «УЗБО»?

– Это как ещё? – спрашивает он.

– А очень просто. Если только мы провернём операцию, «бурмашевцам» на предприятии не усидеть, их выметут оттуда поганой метлой! И кого, ты думаешь, поставят рулить?

– Почему именно деда?