Наталья Волохина - Рецепт бестселлера для графомана или, Как похудеть, обжираясь на ночь

***

Проснулась утром, посмотрела тоскливо на комп и вспомнила свою же шпаргалку для самосохранения.

Эпитафия:

«До последней минуты метал бисер перед свиньями.

Сгорел на этой тяжелой работе. Со свиньями все хорошо».

НЕ обижайтесь, ребята! Это дружеский, ироничный совет.

***

В редакции одного модного литературного журнала произошел экстраординарный случай – заболели все сотрудники. Вы скажете, что ж тут неординарного, тем более, «экстра». Ну, эпидемия гриппа случилась, перезаражали друг дружку, да и всё. Вот именно, если бы гриппа, то все просто. Это только гриппом все вместе болеют, как верно заметил один известный мультгерой, а с ума сходят поодиночке.

А началось так. Редактора Анну Петровну и корректора Марью Петровну, почти одновременно, стали мучать ночные кошмары. Самое странное – содержание снов было совершенно одинаковым, до самых мельчайших деталей. А снилось им буквально следующее. Будто бы вычитывают они авторские тексты и никакой привычной головной или зубной боли не испытывают, чему очень даже в самом начале сна радуются. А зря, потому как, ничего просто так не бывает. Обычные буковки и вполне обычные слова начинают шевелиться, как змеи на голове Медузы Горгоны, увеличиваться в размерах, менять очертания, и, в конце концов, превращаются в страшные, отвратительные чудовища, большей частью, земноводных гадов и тварей им подобных, безобразных. Эти из прозаических текстов. А всего страшнее жуткие насекомые из стихов начинающих авторов выползают. Знакомые, милые буквочки, оборачиваются маленькими педикулезными жучками с мерзкими харями. Быстро срываются они со страниц мониторного, «вордовского» текста и не врассыпную бросаются, а прямиком к Петровнам. И вот уже бегают за пазухой, за шиворотом и в прическе, щекочут тонкими ножками, покусывают, сеют вокруг из себя другие, более мелкие, гнидоподобные буквёшки, но самое страшное, кричат в уши дикие «нерифмованные рифмы», отчего не только все тело чешется, но и звенит в ушах, дико колотится немолодое, литинститутское сердце и постклимактерическое тело просыпается в липком, холодном поту.

Вы скажете, работа тяжелая, да и тексты одни и те же читали, вот и сны видели одинаковые. Ах, если бы! Взять хотя бы дизайнера – верстальщика Вадика. Он тексты ваще никогда не читал, не только из самосохранения, из полного отсутствия интереса. Верстал себе и верстал, но, поди ж ты, и ему те же сны стали сниться, а дизайнеру обложки Галимову, как человеку с тонким художественным вкусом, даже цветные.

Когда владелец издания Переверстов прибыл из Лондона экстренно в редакцию, он застал там следующую картину. У входа в офис дворовый пес Феликс, прикормленный службой охраны, дико выл и чесался, косил карим глазом по сторонам, всхрапывал, как пегий жеребец, почуявший волка, взбрыкивал и припускал галопом мимо решетчатого забора и шарахавшихся прохожих. Охранники, вместо того чтобы унять взбесившуюся псину, наблюдали за ней не менее дикими, выпученными глазами, и казались бы окаменевшей женой Лота, если бы не принимались неожиданно лихорадочно почёсываться и отмахиваться от кого-то невидимого ошалевшему начальнику.

В самом офисе дело обстояло не лучше. Все сотрудники собрались в редакторском кабинете и наперебой рассказывали друг другу один и тот же сон, дополняя рассказ до боли знакомыми каждому из присутствующих деталями. Но гораздо больше указало начальнику на опасность ситуации отсутствие, обычного при его появлении, трепета у подчинённых, каждый из которых держался всеми хватающими частями тела за свое место, потому, завидев, редко посещавшего их владельца, делавших мгновенно «ку» и рьяно демонстрирующих рабочее рвение. Ноне народ никакой субординации не продемонстрировал, а использовал его, «главнюка» (!), в качестве девственника, готового принять на себя весь накопившийся поток чувств. Собственник, владевший кроме популярной чтиво – издательской конторы парочкой сталелитейных предприятий, опыт управленческий имел немалый, и решил ситуацию выправить привычно, одним махом – где мол, продукция, предъявите. Оную предъявили, но как-то странно. Шум мгновенно стих, а вместо того, чтобы преподнесть начальству на цирлах свежеотпечатанный глянцевый номер, народ расступился и даже не жестом, не кивком головы, а косящим глазом, уперся в экземпляр на столе. Когда хозяин взял в руки номер, прошелестел общий вздох ужаса, сменившийся мертвой тишиной. Пронять виды видавшего бизнесмена было нелегко. Пока он шел уверенной походкой к столу, твердой рукой тянулся к СВОЕМУ журналу, успел прокрутить все возможные варианты данной ситуации: денег хотят – бузят, провокация со стороны конкурентов, подкупивших персонал и т. д. Журнал был как журнал. Плюгавые стишки вперемежку с поп-бестселлерами, небольшие вкрапления классики для реанимации особо чувствительных. Босс довольно хмыкнул, окинул оценивающим взглядом сборную редакции и вызвал начальника службы безопасности. Покуда «волкодав» поднимался в редакционное помещение, свершилось непредвиденное прозорливым начальством происшествие. Очнувшаяся от столбняка редакторша, стала с пеной у рта уговаривать начальника отбросить прочь проклятую книжицу, пока он не заразился. Поняв, что увещевания не достигают цели, она кинулась на неготового к атаке босса и с целью оградить его от «заразы», отняла блестящий лаковым фасадом журнал.

Победили опытные санитары из «желтого дома». Всю команду редакции сгрузили в белую карету и доставили в «Кащенко», как лучший материал для множества диссертаций. Согласитесь, случай массового помутнения рассудка – вещь редкая.

А как же владелец? Думаете, влился в коллектив? Ни-ни. Он номер прочитал, заодно еще несколько штук за прошлый, вполне рентабельный год, и преспокойно уснул в прекрасном гостиничном номере, после отличного ужина. И никакие буквы – змеи и буквы – вши ему не снились, тем паче, на него не нападали. Да и наврятли посмели бы. Поутру, отпив кофею, дал он распоряжение о найме нового, эмоционально устойчивого персонала, без филологического и прочего литературного образования, короче, «добротных» менеджеров, и отбыл в теплые края, где расслабился в ультрамариновой воде бассейна. И никакое чтение, даже цифр котировок, не могло вызвать у него стресс, способный привести к бессоннице или навязчивым кошмарам.

Мораль?..

***

«Бедные люди!» – восклицал мой покойный свёкр, партийно-хозяйственный начальник особо значимых газопроводных объектов. Не по поводу финансовой состоятельности «людей», а по поводу их обстоятельности. Скорбь вызвала их неприспособленность в самых простых бытовых вещах, например, когда он, крестьянский парень, видел, как новые соседи по даче пытаются заниматься садоводством и огородничеством, как высокопартийные мужи демонстрируют познания в механике своих авто и прочее, тому подобное. Самое большее сострадание вызывали у него люди несведущие в реальном положении дел, пытавшиеся судить-рядить о вопросах государственно-хозяйственных. Конечно, ему полагалось подтверждать, что согласно ленинским заветам, каждая кухарка может управлять государством, но он был не в силах удержать свое мнение при себе, и выдавал его восклицанием: «Бедные люди!». Полагаю, что процесс зашел с тех пор слишком далеко, но к его лаконичному восклицанию добавить нечего. Ох! Бедные люди!