Сабит Алиев - Долгая дорога домой

– И что ты думаешь обо мне? – она поставила сумку на пол.

– Сабина, я так устал после полёта. А ты опять со своими вопросами… У меня в голове столько мыслей… нужно посетить родителей, заплатить за аренду квартиры которую снимаю…

– Ладно, просто я не хочу, чтобы ты обижался на меня.

– Прекрати…

– Для меня, – продолжала она, – мы – одно целое.

Она крепко обняла его и поцеловала в шею.

– Между нами не должно быть никаких недопониманий.

– Это обычная история, – он отодвинул её от себя. – Ругаемся, тут же миримся… Первый раз у нас такое, что ли…

– Что-то осталось между нами недосказанным? Мне кажется, ты все время что-то недоговариваешь…

– Вроде всегда всё говорю, – он озадаченно пожал плечами.

– Бывает, любимые люди, – медленно продолжала Сабина, – делают вид, что не понимают друг друга, а потом выясняется, что они уже давно стали чужими.

Она ещё раз обняла его.

– Недопонимание в отношениях бывает время от времени, это норма и ещё – мы же не ссоримся постоянно.

– И не должны. Если в моей жизни тебя не будет, я перестану жить, ты моё всё…

– Всё-всё, – сухо оборвал он ее, – жить она перестанет…, – недовольно повторил он. – Наша очередь. Обнимашки на границе, думаю, не самая хорошая идея. Нас не поймут.

Она молча подчинилась и отпустила его.

– Откуда прилетели? – обратилась к ним женщина в форме, с длинным лицом и большим носом, не отрывая глаз от паспорта.

– Из Стамбула, – ответила Сабина.

– Вы вместе? – женщина подняла голову и обвела их изучающим взглядом.

– Да, мы вместе, – ответил Орхан, гордо выпрямляясь.

– Понятно, – ответила пограничница, еле сдерживая улыбку.

Через пару минут она, нажав на кнопку, передала им паспорта:

– Добро пожаловать! Проходите.

– Спасибо, – ответил Орхан.

– Почему она так улыбалась? – спросила Сабина.

– Откуда мне знать? В чужую душу не заглянешь.

– Вот именно.

После границы их еще битый час продержали на таможне, перебирая вещи, но вот, наконец-то, сумки получены и погружены в тележку.

Они остановились у выхода, и Орхан произнес:

– Забыл тебе сказать, как только мы приземлились, мой друг Хагани сообщил, что не сможет встретить нас, очень занят на работе. Пойду найду частника, посмотрим, сколько он запросит. Им ведь только дай руку, оторвут по локоть. – С этими словами он развернулся и пошел на улицу.

Сабина, любуясь, смотрела ему вслед, затем бросила взгляд на свои маленькие часики, стрелки которых показывали 18.07.

Орхан вернулся с каким-то мужчиной, по всей видимости, водителем.

– Готова? – спросил он.

Сабина кивнула, одновременно набирая и отправляя сообщение матери о том, что она прилетела на родину.

Водитель забрал их багаж, и они вместе вышли на улицу, сразу ощутив запах нефти, витающий в воздухе.

– Как же соскучился по этому запаху! – сказал Орхан, открывая перед ней дверь. Сабина попыталась обнять его, их глаза встретились, и он подмигнул ей, показывая на водителя.

– Поняла… – она нырнула в машину.

Спустя двадцать пять минут они свернули на проспект Шах Исмаил Хатаи.

Орхан повернулся к ней вполоборота, положив ладонь ей на колени, и сказал:

– Сначала выйду я, – он не сводил глаз с ее коленей.

– Нет-нет! А как же я? Только после меня, – быстро ответила она.

– Нет, я. Все!

– Я против… – она робко дотронулась до его руки.

– Спокойно, Сабина. На востоке есть поговорка: воду первыми пьют верблюды, потому что у них рук нет. Вторыми пьют мужчины, потому что у них нет терпения. – Таксист, прислушиваясь, улыбался во весь рот. – А последними пьют женщины, потому что у них есть и руки, и терпение.

– Я не хочу, – возразила Сабина, – это некрасиво, нехорошо…

Орхан отрицательно мотнул головой и убрал руку:

– Это не плохо и не хорошо. Какая разница, кто выйдет раньше, ты или я? Это ничего не изменит.

– Что у тебя такого срочного?

– Вопрос закрыт, – сказал он, поднимая стекло.

Она обреченно и тяжело вздохнула.

– Остановите здесь, я выйду, – он отстегнул ремень.

– Это улица Пушкина, – сказал водитель, – здесь стоянка запрещена.

– Да вы на секунду, я могу и на ходу выпрыгнуть.

Губы водителя изогнулись в одобрительной улыбке.

Машина остановилась, Орхан вышел, достал из багажника сумку и, нагнувшись к Сабине, сказал внезапно сиплым голосом:

– У меня нет мелочи, заплатишь ему?

Она закатила глаза, облизывая пересохшие губы.

– Ладно, – ответила она разочарованным тоном.

– Ты моя хорошая девочка, – он отвернулся и ушёл прочь быстрыми шагами. Она смотрела ему вслед, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не заплакать…

Виктория достала из рюкзака свежий хрустящий багет, домашнее печенье, нарезанную ломтиками салями и бутылку яблочного сока. Пока я открывал бутылку, она вытащила платок и разложила на нем еду. Взяв печенье, откусила небольшой кусочек и принялась медленно жевать, наслаждаясь вкусом.

По московскому небу пробежала туча, не уронив ни единой капли дождя. Воздух был сухим. Слабый ветер медленно гнал по небу клочья облаков. Утром по радио передавали, что дождя сегодня не будет.

Мы сидели в парке Лосиный остров. Было воскресенье, второе октября.

– Здесь очень красиво, – сказала Виктория, доедая кружочек печенья.

– Да. Кажется, мы с тобой и раньше здесь бывали?

– Давно, – задумалась она на несколько секунд, – года полтора назад. Нас сюда приглашал твой друг Давид, это было летом, мы отмечали его день рождения.

– А, точно, вспомнил, – я шлепнул ладонью по лбу. – Отдохнули мы тогда неплохо… Помню, как долго мы искали их тут. Парк такой большой, просто бесконечный.

Вика взяла ещё печенье, разломила и протянула половину мне, а вторую положила себе в рот.

– Природу очень люблю, – вздохнув, улыбнулась она.

– А кто её не любит, покажи мне такого человека, – смеюсь я, – она нас создала, и мы не имеем права не любить её.

– Не умничай!

Она откинулась на спинку скамейки.

– А ты будь осторожней, когда сидишь, не забывай, что ты на восьмом месяце.

Она внимательно посмотрела на меня.

– Знаю-знаю, о чем ты сейчас думаешь, – я разлил сок в чашки. – Ты думаешь: Джавад, кого ты учишь? Я же сама доктор! Сама все понимаю, и уж тем более явно знаю про это больше, чем ты!!!

Послышался плач ребёнка, где-то рядом залаяла собака. Мимо нас прошли две пожилых женщины, с добрым любопытством глядя на наш завтрак.

– Дай мне салями с хлебом, – попросила Вика. – Сразу же после родов – сажусь на диету!

И, погладив живот, добавила:

– Мой идеальный вес – пятьдесят семь.

– А сейчас сколько килограммов в тебе? – я передал ей бутерброд.

– Семьдесят один. В последнее время так стесняюсь своего лишнего веса.