Валя Шопорова - Блейд

Стоило вызвать полицию, но телефон в их доме имел свойство оказываться в любом месте, кроме того, где ему положено быть. Каждый оставлял средство связи там, где закончил разговор. Поняв, что его спасение и спасение Майкла зависит лишь от него самого, Блейд тенью соскользнул с лестницы, прижимаясь к стене, чтобы как можно дольше оставаться незамеченным Фелицией.

Дверь на кухню была открыта и Блейд смог увидеть мачеху, которая сидела за столом, держа в руках пустую чашку, и, смотря на пустой стул, разговаривала с кем-то. А на полу лежало тело их отца, под которым растеклась уже огромная лужа крови, залившая большую часть небольшой кухни, что не оставляло мужчине шансов на выживание.

Прикусив костяшки пальцев, чтобы не расплакаться, не закричать от того ужаса, который он сейчас ощущал, который окружал его, Блейд бегло оглянулся по сторонам, ища брата. Но его нигде не было видно.

– Майкл? – срывающимся шёпотом позвал Блейд. – Майкл?

Он отлип от стены и сделал шаг вперёд. Его голос был таким тихим, что у Майкла, даже, если бы он был совсем близко, не было шансов услышать. Нужно было говорить громче, а ещё лучше – истошно орать, чтобы у Майкла был шанс услышать его зов.

Вновь утерев кровь, Блейд вытер перепачканную ладонь о стену. И тут на него обрушились ещё две новости, добавившие ужаса ситуации и заставившие волосы на голове мальчика встать дыбом. До его слуха донеслась фраза мачехи:

– Да, сейчас попью чай и пойду к младшему сыночку. Думаю, он скучает без меня там, в темноте…

Второй вещью был удушливый запах, который внезапно смог опознать Блейд. Виной этому запаху был метан, невидимым убийцей сочившийся из двух открытых, но не зажжённых конфорок. А на тумбочке стоял сиротливо забытый чайник, который Фелиция так и не поставила кипятиться.

Счёт шёл на секунды. Не думая, что делает, находясь в состоянии аффекта, Блейд взял с тумбочки настольный светильник, грубо выдернув его провод из розетки, и на носочках, стараясь не издавать ни единого звука, направился к Фелиции, пытаясь подойти к ней со спины. В противном случае его бы тело очень скоро оказалось истекающим кровью и изрезанным, лежащим рядом с телом отца.

Сглотнув наступившие на глаза слёзы, Блейд наступил в лужу густой крови, хлюпая по ней, марая белые носки. Он подкрался к женщине и замахнулся, но она в последний момент обернулась, слово ей кто-то подсказал, что к ней подходят сзади. На самом же деле она просто увидела отражение крадущегося Блейда в металлическом чайнике.

Из-за того, что Фелиция обернулась, удар получился смазанным и прошёлся по касательной по её виску. Она толкнула мальчика в грудь с такой силой, что он отлетел к тумбочке, поскальзываясь на крови отца и едва не падая, размахивая свободной рукой.

– Мой мальчик, – ласково пропела женщина, вставая и надвигаясь на почти не дышащего Блейда, – что ты задумал? Положи лампу…

– Не подходи ко мне, – процедил сквозь зубы Блейд, напрягаясь, готовясь защищаться и защищать брата до последней капли крови.

– Брось эту чёртову лампу! – рявкнула Фелиция так, что у блондина зазвенело в ушах.

Женщина бросилась к нему, но поскользнулась в луже крови. Она не упала, но этого промедления Блейду хватило для того, чтобы ударить её лампой по голове. Но одного удара ей не хватило, чтобы потерять сознание. Лицо Фелиции исказилось непонятной гримасой улыбки-оскала. Собрав все свои силы, Блейд замахнулся и ударил во второй раз мачехе по затылку. В этот раз она упала плашмя в лужу крови, затихая.

Постояв секунды две, Блейд поставил лампу на тумбочку и побежал обратно в гостиную, оставляя на полу отвратительные, тошнотворные алые следы крови.

– Майкл! – теперь уже истошно орал Блейд, бегая по дому, как безумный. – Майкл! Где ты? Отзовись! Прошу тебя! Майкл?!

Паника накрыла мальчика чёрным покрывалом, а голова начинала кружиться от количества газа, что уже отравлял его кровь. Отчаявшись услышать ответ брата, Блейд начал открывать все двери, заглядывать всюду, где он теоретически мог быть. И с каждой новой дверью его всё больше сковывали ужас и безысходность.

В какой-то момент, обыскав весь дом, взгляд мальчика упал на дверь в кладовку, которая оставалась единственным местом, куда безумная женщина могла заточить его брата. Бросившись к двери, Блейд начал колотить в неё, сбивая кулаки в кровь, и орать, звать брата.

Сделав глубокий отравленный вдох, Блейд закашлялся, из носа пошла кровь. Казалось, что кровь уже была везде. В последний раз ударив окровавленной ладошкой по двери, блондин отошёл и бросился на неё, наивно надеясь, что сможет сломать её. Плечо пронзило острой болью, а в суставе что-то хрустнуло. Но Блейд понимал это скорее мозгом, нежели чувствовал. В этот момент его тело и его голова словно не были одним целым и жили отдельными жизнями.

Ударив дверь ещё два раза ногой, Блейд вновь побежал на кухню. Он помнил, что несколько дней назад отец перенёс топор из гаража и оставил его в одной из тумбочек. Тогда мальчик не мог понять, зачем родитель делает это, но сейчас этот топор был единственным, что могло спасти им жизни.

Открывая все дверцы, вываливая содержимое тумбочек на пол, Блейд искал топор и, найдя его, выключил одну сочащуюся ядом конфорку и побежал обратно к запертой двери. Только вторую перекрыть он забыл…

Блейд почти не помнил, не понимал, как у него хватило сил, чтобы сломать достаточно крепкую дверь. Но он хорошо запомнил тот момент, когда он увидел Майкла, который сидел в кладовке, обнимая свои колени, помнил, как поднял его на ноги, прижал к себе и повёл к выходу, к свободе. Но там, по ту сторону сломанной двери, их вновь ждала пришедшая в себя Фелиция…

– Не подходи к нам, – сказал Блейд, прижимая одной рукой к себе брата, а второй выставляя вперёд топор. – Если ты подойдёшь, я тебя убью, клянусь.

– Как можно клясться на грех, Блейд? – возмутилась женщина, казалось, она не чувствовала боли от разбитой головы.

– Ты тварь, – прошипел блондин, взъерошиваясь, подобно волчонку. – Возвращайся за стол и дай нам уйти.

Услышав, как всхлипнул Майкл, Блейд прижал его к себе сильнее, утыкая его лицом себе в грудь, пытаясь его защитить таким образом от ядовитого газа, который витал в воздухе, и от созерцания того жуткого фильма ужасов, которым в одночасье стал их дом.

– Держись, Мекки, – прошептал Блейд, гладя брата по растрепанным тёмным волосам и неотрывно, напряжённо смотря на мачеху.

Младший сильнее прижался к старшему брату. Блейд не понимал, не мог понять, каким образом он подбирал в тот момент правильные слова, которые сдерживали психически больную женщину от того, чтобы кинуться на них. Эти слова просто вспыхивали в мозгу мальчика и срывались с губ.