Александр Муниров - Немного пустоты

Дизайнер обложки Катя Дракон

© Александр Муниров, 2017

© Катя Дракон, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4483-6861-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мой друг детства работает в Департаменте Смерти. Не самая лучшая работа по мнению многих людей, да и по его собственным словам тоже. Я бы сам ни за что не пошел туда, даже в случае самой крайней нужды, несмотря даже на ряд очевидных плюсов, вроде солидной материальной компенсации морального истощения, неизбежно способствующего такого рода деятельности. Или ранней пенсии, спустя всего каких-то жалких пять лет стажа, причем очень неплохой, если считать, опять же, деньгами. Да и в целом, каждый дополнительный год, сверх этих пяти добавляет к пенсии солидный процент. Во многом это и повлияло на выбор друга, для которого разница между пятью годами в Департаменте и сорока на любой другой работе была очевидной.

– Через десять лет я смогу больше не трудиться, – говорил он всякий раз, когда мы напивались и начинали говорить о работе, – Считай это моим планом на будущее. Десять лет мучений, после которых можно начать жить так, как хочется, не отвлекаясь на обязательное.

Друг – заядлый игроман и с последних классов школы мечтает стать сценаристом для компьютерных игр. Имея неплохую фантазию и целый ряд грандиозных идей, ожидающих своего воплощения, он вполне мог бы приступать уже сейчас, если бы не тот очевидный факт, что сценаристы, во всяком случае начинающие, не живут так, как должно жить достойному человеку – с дорогой машиной, квартирой и так, чтобы иметь возможность по выходным пить дорогой виски или отличное пиво с друзьями.

Кто-то хочет стать президентом, кто-то хочет стать космонавтом. Кто-то хочет стать старшим менеджером в отделе продаж. Кто-то хочет, чтобы водка никогда не кончалась. А мой друг хочет стать сценаристом компьютерных игр, но с тем условием, чтобы при этом ни в чем при этом себе не отказывать. Возможно причина в возрасте: в семнадцать лет мечтать о том, чтобы писать компьютерные игры – вполне достаточно, а спустя еще тринадцать хочется, дополнительно, чтобы на тебя смотрели и думали: «Вот тот человек, который в кратчайшие сроки добился всего и теперь просто наслаждается жизнью», а не как-нибудь иначе.

Родители друга мечтали вырастить из него, для начала, банковского клерка, а в перспективе – успешного финансиста уровня Сороса или чуть ниже. Как получится. Их можно понять, в то время, когда мы заканчивали школу, профессии экономиста, юриста, психолога и такая всеобъемлющая должность, как менеджер, считались символами успешного будущего и родители друга, равно как и родители других детей, отдавших свои чада в эти отрасли, верили, что даруют им путевку в безоблачный мир больших денег и успеха. Причем экономист – из всех перечисленных, еще не самый худший вариант. Тем более, что родители, сами, будучи юристами, пусть и старой школы, имели представление о том, во что верили. Во всяком случае, уж точно больше, чем их сын.

– Буду экономистом, – твердо озвучил решение своих родителей мой друг еще за год до вручения аттестата, а писать сценарии буду параллельно.

Все пошло немного не так: Институт задал новые приоритеты и цели – пьянки в компаниях с однокурсниками, или желание купить машину, так как у однокурсников, которым еще больше повезло со сговорчивыми родителями, машины были, а девчонки с экономического факультета человека без машины не считали человеком. Ну и учеба, конечно. Несмотря на достаточно разгульный образ жизни и первые предпосылки к алкоголизму еще в те годы, мой друг детства учился хорошо, окончив университет с красным дипломом. Возможно, в конечном итоге, это и привело к той мысли о предварительных мучениях перед беззаботными годами после, которую он часто озвучивал, будучи нетрезвым. Да и его преподаватели – молодцы, умели рассказывать так, что выходило, будто важнее финансов во всех их проявлениях, нет ничего. Друг приходил на учебу и, в течении пяти лет, по шесть дней в неделю слышал одно и то же:

– Деньги, деньги, деньги, – это очень важно! Деньги, деньги…

День за днем.

Нет ничего удивительного в том, что, спустя некоторое время, мысли друга наполнились купюрами разной стоимости. А так как разработка игр и финансовый мир связаны друг с другом только косвенно, его жизнь, в моем представлении, словно разложилась на две ипостаси:

Первая – все тот же человек, которого я знал в школе, помешанный на играх и полный идей о том, каким должен быть идеальный игровой сюжет.

Второй – упорно косящий под прожженного циничного денежного воротилу, рассуждающий мерками золотой молодежи о полезных связях, дорогих покупках, тенденциях в мировой экономике и прочих вещах, без которых не складывался образ успешного человека.

Переключение с одной ипостаси на другую происходило в зависимости от наличия или отсутствия рядом других будущих экономистов. Вместе они смотрелись монолитной стеной, медленно и непреклонно растущей вверх, в будущее, из той грязи, где копались все остальные. Уже спустя каких-то два года после окончания школы, я старался поменьше общаться с его второй ипостасью, настолько разительной стала разница. И чем больше смотрел на друга, тем больше убеждался, что так теперь будет всегда.

Но я ошибся, однажды все изменилось. Стоило другу получить вожделенные красные корочки и проработать несколько лет на финансовом рынке на какой-то младшей должности, как он кардинально сменил профессию на курьера в Департаменте Смерти. Я так до конца и не понял, что произошло – то ли до него дошло, что простого экономического образования и умения выглядеть профессионально недостаточно, чтобы быстро разбогатеть, то ли он просто перегорел заниматься экономикой. В один прекрасный момент вторая ипостась взяла и сколлапсировала и друг сообщил всем, что уходит работать в Департамент.

– Да… – протянул я, когда услышал об этом, – ты умеешь выбирать себе призвание. Не знаю даже, что лучше – чахнуть над чужим златом или выслушивать страдания умерших.

Впрочем, в Департаменте Смерти с первых дней платили столько, сколько экономист мог начать зарабатывать в лучшем случае лет через пять, и то, если бы выбился в руководители. Так что, можно сказать, выучили друга не зря – он все просчитал.

На новой работе, несмотря на то, что специального образования не требовалось, тоже была своя профессиональная деформация. К концу первого года друг стал пить заметно больше обычного, а в его речи появились некоторый фатализм и уверенность во всеобщем тлене. И новые товарищи-собутыльники из Департамента, сменившие друзей-экономистов, общавшиеся только на свои темы, запрещенные к разглашению вне стен работы.