Николай Лузан - Окаянные девяностые

Бывший футболист, не нюхавший тюремной параши, с недавних пор возомнил себя «бароном» Екатеринбурга. Сколотив из спортсменов свирепую банду, Бессараб подминал под себя один за другим «комки», «барахолки» и уже видел себя хозяином города.

Особняком от Харламовых и Бессараба держался глава холдинга «Интер-Урал» Олег Багин. В прошлом администратор ресторана «Седьмое небо», он взлетел выше облаков и посчитал, что поймал за бороду самого Господа. За годы перестройки, при поддержке своих связей в Москве и Израиле, сумел сколотить баснословный капитал. Позже, с крушением СССР, деньги и природный ум открыли Багину двери в администрацию президента России. Его однокашник по работе в областном комитете комсомола, после августа 1991 года перебравшийся из Екатеринбурга в Москву и занявший один из кремлевских кабинетов, получил доступ к телу первого Президента России. Это вскружило голову Багину, и он возомнил себя новым графом Монте-Кристо.

Не уступал ему в лоске и сын театральной гардеробщицы Михаил Жучин – держатель воровского общака и третейский судья в бандитских разборках. В церкви он вел себя как на сцене. По такому знаковому событию – окончанию криминальной войны и разделению сфер влияния, Жучин вырядился во фрак. Остальная братва, экземпляром помельче и проще одетая, тусовалась у выхода.

Чинно, заведенным чередом шла служба. Поп монотонно читал молитву во славу будущего предпринимательства, веры, добра, справедливости и недовольно косился на оператора, бесцеремонно снующего у алтаря. На священника с презрительной улыбкой посматривал младший Харламов – Павел, и монотонно бубнил:

– Хрен с ними – добром, верой и прочей словесной мишурой, трещи себе на здоровье, от нас не убудет. Морду свою постную воротишь, чо, не нравимся? Ничего, стерпишь! Молился за царя, молился за коммунистов, а теперь будешь молиться за нас. Мы теперь хозяева жизни и города! Водка, марафет и тряска комков – пройденный этап. Подрастают молодые волчата, вот пусть на них и оттачивают зубы, а мы свои ходки отходили. Теперь мы – власть, остальные пусть прогибаются под нас!

Подошла к концу служба. Поп кривил лицо, но, когда зашуршали деньги, не погнушался взять их у Жучина. На выходе из церкви Багин не удержался от того, чтобы не пустить пыль в глаза публике: подал милостыню убогим и по-барски угостил «криминальную пехоту». В воздух с оглушительным треском летели пробки, пенилось шампанское, и звенели бокалы. По машинам рассаживались с шумом и гиком, все были довольны, даже на лице старшего Харламова – Игоря появилось подобие улыбки. Редкие прохожие с завистью, а кто и с плохо скрываемой ненавистью, смотрели вслед разухабистой кавалькаде из вольво и мерседесов, несшейся к ресторану «Космос». В банкетном зале новые хозяева Екатеринбурга и Среднего Урала с широким размахом отметили окончание криминальной войны и раздел сфер влияния. Но этот союз главарей уральских преступных кланов просуществовал недолго. Сумасшедшие деньги и жажда власти вскоре вновь столкнули Раздольнова, Багина, Харламовых, Жучина и Бессараба в непримиримой, смертельной схватке…

В камине с треском рухнуло полено, и поднялся сноп искр. Раздольнов очнулся. Солнечные лучи, пробившиеся сквозь неплотную ткань штор, теплыми бликами играли на лице и заглядывали в глаза. Он потянулся, встал из кресла и прошелся по гостиной. Звук шагов разбудил Викторию. Запахнув халат, она смущенно улыбнулась. Раздольнов обнял ее и потеплевшим голосом спросил:

– Отдохнула?

– Вздремнула. Снился вечер на Изумрудном, – ответила Виктория и прижалась щекой к его руке.

– А мне Екатеринбург. Эх, как все хорошо начиналось и как все х… – не мог сдержать досады Раздольнов и выругался.

– К сожалению, Коля, прошлого не вернуть, – посетовала Виктория.

– Будем жить будущим. Я им еще покажу, кто такой Раздольнов.

– Да, конечно, Коля! Ты такой умный, ты такой сильный. У тебя все получится.

– Получится и еще как! Все, хватит сидеть в этой норе! Пора действовать. Соедини меня с Астояном.

– Сейчас, сейчас, Коля, – Виктория поднялась с дивана и поспешила в кабинет.

– А, Вика, еще свяжись с Корризи и, пожалуйста, срочно, – бросил ей вслед Раздольнов.

Виктория скрылась в кабинете. Прошла минута, другая, и из-за двери донесся ее удивленный возглас:

– Коля, а телефон не работает?

– Ну что за день! Не одно, так другое! Когда же эти… – выругавшись, Раздольнов поднялся из кресла и прошел в кабинет.

– Набираю номер, а вызов не проходит! Ничего не понимаю, утром же работал? – недоумевала Виктория.

Раздольнов приложил трубку к уху, ничего не услышал и раздраженно бросил:

– Бардак! Собаки дохнут! Телефоны не работают! Позови кого-нибудь из этих дятлов!

– Хорошо, хорошо, Коля, только не злись, – пыталась успокоить его Виктория.

– Я же тебе русским языком сказал, зови этих дятлов! – рявкнул Раздольнов.

Виктория, как ошпаренная выскочила из кабинета. Раздольнов остался один и не находил себе места, все валилось из рук. В дверях появился Сова, и он сорвал на нем свое зло.

– Бездельники! Дармоеды! Мышей совсем не ловите!

– Ты чо, Николай Павлович, с цепи сорвался? – опешил Сова.

– Я тебе покажу цепь! Почему телефон молчит?

– А я откуда знаю? С утра вроде работал.

– Почему сейчас отрубился?

– Николай Павлович, ну чо ты заводишься? Вызовем мастера, он разберется.

– Мастера! Слесаря! Лучше сразу гинеколога, чтобы такие мудаки как ты на свет не рождались! Астояна мне, и живо!

Сова поиграл желваками на скулах и не сдвинулся с места.

– Ты что, глухой?! Двадцать раз повторять надо?! – вскипел Раздольнов.

– Хватит и одного. У меня со слухом все нормально, – огрызнулся Сова и буркнул: – Этот идиот Рэмбо уронил сотовый в бассейн.

– Ну мудаки! Ну мудаки! И что, других телефонов нет?

– Есть, но на том записан номер Астояна.

– То же мне, охрана! Скоро себе на хрен наступать будете! Чего стоишь, давай мне Астояна! – рявкнул Раздольнов.

– А где его искать, под землей? Ну чо за день? – чертыхаясь, Сова выскочил из кабинета.

На шум возвратилась Виктория и, пытаясь разрядить обстановку, предложила Раздольнову кофе. Он отмахнулся и потребовал:

– Налей коньяка! С такими дятлами, как Сова, без стакана не обойтись!

– Может не надо, Коля? В последнее время ты слишком много пьешь.

– Тебя забыл спросить, налей!

Виктория фыркнула, но подчинилась, достала из бара бутылку «Наполеона», налила коньяк в рюмку и оставила Раздольнова одного. Он выпил до дна, отвалился на спинку кресла и включил телевизор.

Шел американский триллер. Главный герой – молодой светловолосый полицейский-мачо зубодробильными ударами прокладывал путь к сердцу, изнывающей от богатства и сексуальной неудовлетворенности, жгучей красавицы, и между делом наводил порядок среди распоясавшихся мафиозных кланов. Раздольнов остекленевшим взглядом смотрел на экран и время от времени прикладывался к бутылке.