Lao Bearolla - Бесконечная игра. Еще один шанс

Так неудобно, что он всего один и не умеет делить себя и свое внимание.

Возможно, это его неправильное восприятие действительности, или желание помогать завело его в тупик; но он не может спокойно смотреть как Мишка садится лицом к стене, превращаясь в неприступную крепость, не может ждать, пока Даниэла придет сама, потому что она боится встать с кровати из-за того, что в коридоре может быть что-то страшное. Пока Руслан не спокоен за меленьких детей – ему сложно разговаривать с более взрослыми «детьми». Ему надо 4 человека минимум в помощь, особенных, добрых, разумных, сильных – тогда будет время, например, поговорить только с Ритой.

– Видишь, как я сейчас живу, – сказал он Рите. – Дети ссорятся регулярно, показывают мне свое «фи» – с этими словами он подошел к надувшемуся и уже отвернувшемуся Мишке. Погладил его по голове. Присел рядом. Посмотрел со стороны Мишки на Риту. – Мне надо успокоить его, одеть, накормить завтраком Даниэлу. Еще и с Алисой с утра что-то неладно. А я просто хотел бы поговорить с тобой.

Сначала Алиса плакала от обиды, потом от отчаяния, ограничений свободы, собственной несчастности и беспомощности. Далее из-за того, что не было Абсолема. Она его не видела, не чувствовала. Уже столько дней!

Ощущения одиночества подкатывали новыми волнами. В дверь начал стучатся Руслан. Но ей было абсолютно жутко, потому что она поняла, что в этой жизни осталась одна! Без Абсолема! Понимать это… чувствовать… думать об этом… ужасно…

Горе. Любовь, Благодарность. Привязанность. Пустота. Одиночество воина. Отчаяние. Лед.

Слезы прекратились.

– Руслан, все нормально у меня, я посижу тут и выйду.

«А куда выходить? В ледяную пустыню? Что значат все остальные, если часть её мира исчезла? Такая важная часть».

Новые слезы были очень тихими и очень горькими. Потому что неизвестность была слишком плотной. Вдруг никогда… никогда… никогда не повторится то, что было раньше? Холод обнимал сердце так, что она испугалась и за себя, и за Ричарда. Может быть все это просто слабость, и ей надо верить и ждать, в то, что любовь вернется.

Точнее в то, что вернется человек. А если нет? Страшно. Страшно. Страшно. Алиса всегда знала про одиночество. Про то, что в критических ситуациях человек один. Наедине с собой. Без родителей, без друзей и любимых. Но, чтобы ТАК!?

Может быть что-то случилось? Может быть это проверка? Может быть все снова будет. А может быть нет… никогда…

«Ты же обещал мне? Как же ты меня бросил?»

Это было невыносимо. Его молчащий номер «абонент вне зоны доступа». Пространство, где его не видно. Заблокированный аккаунт.

Лента новостей в соц. сети. Картинка, почему-то со львом, и цитата:

«Великое отчаяние всегда порождает великую силу».

Стефан Цвейг

«Как же я слаба, если несколько дней без Абсолема принесли такие чувства».

Из тени вышел человек, бледный и старый, похожий на вампира из фильма. В темном костюме, в белой рубашке. В черных туфлях. Не отдыхательного совсем вида человек в курортном городке.

– Здравствуй, – сказал он.

Алиса смотрела, широко открыв глаза, как он приближался. Клыков вроде не видно, наверно не укусит.

– Кто вы?

– Я старый несчастный человек. Видишь, что жизнь сделала со мной?

Выглядел он конечно не очень… И не больной вроде, и не противный, аккуратно одетый, с лицом, сохранившим интересные черты, но действительно какой-то несчастный и безжизненный.

– Жизнь такое сделала?

– Жизнь. Смерть намного добрее. Она приносит избавление. А жизнь жестока…

Алиса молчала, и старик продолжал:

– Я был молод, у меня была любимая женщина и она предала нашу любовь, у меня был ребенок – его украли, его воспитал мой злейший враг, и мой сын не захотел знать меня, у меня был другой сын, но он не смог пережить внутреннего надлома из-за того, что мать бросила его в 12 лет. В сложной жизненной ситуации он поступил слишком плохо. У меня был друг, и друг не захотел знать меня, предпочтя моего врага. Я помогал людям – но люди об этом забыли. И я продал душу дьяволу. Я хотел жить. А жизни нет… – голос шел из глубины и был искренним, бесконечно грустным.

– Очень-очень депрессивно, – резюмировала Алиса, ей хотелось отмахнуться от этого образа и голоса, как от наваждения, и уйти. Но старик продолжал:

– Останься, Алиса.

– Откуда Вы знаете мое имя?

– Я давно тебя знаю. Ты очень изменилась, – и старик подошел ближе.

«Как же был прав Руслан, когда говорил, что не надо ходить к этой башне. Почему надо было делать все наоборот?»

– Побудь здесь еще, поговори со мной.

– О чем нам разговаривать, я Вас не знаю.

– Не помнишь.

– Не правда, я легко узнаю людей из прошлого, – уверенно возразила она. Ничего не отзывалось в ней к этому существу. Просто старик. Холодные остатки былой эстетики.

– Кроме тех, которых ты предпочла забыть.

Алиса посмотрела внимательней. Она послушала себя. Кем он мог быть? Учителем географии из позапрошлой жизни?

– А ты ведь меня любила, – очень печально и одновременно зловеще прошептал старик.

– Я????!!! – Возмущение. Изумление. Пауза. Вдох. Выдох. – Это бред! – объявила Алиса и быстра пошла к дому, не прощаясь и не оглядываясь.

– Я буду ждать тебя здесь, – как будто сквозь пространство сказал ей странный незнакомец, но Алиса только ускорила шаг.

Руслан, Рита и Ирина Ивановна договорились о том, что Рита поживет в отдельной комнате в доме Руслана. Пока. Рядом с Алисой ей интереснее. Руслан с Ритой договорились о том, что они потом поговорят. Риту все устроило, у Руслана было лучше, чем в их доме, у нее действительно появилась, пусть временная, но своя комната и новые вещи, которые она выбрала сама. В этом доме никто не орал и не галдел, её никто не трогал, поэтому ей нравилось.

Алиса с прогулки вернулась мрачная, всем сказала, что устала и хочет побыть одна, закрылась в комнате.

Шел дождь, Руслан занимался с детьми. Ужинать решили в ресторане, чтобы не сидеть дома. Возвращались по берегу моря. Пили чай на улице. Было спокойно. У Руслана так и не получилось с Ритой поговорить. Было уже совсем поздно, и он сказал, что пойдет укладывать спать детей. Попросил её не стесняться, говорить ему сразу же если что-то нужно, или если что-то не нравится.

«Мне не нравится, что ты обнимаешься с Мишей», – хотела сказать она, но не сказала. Руслан ушел, Рита с Алисой остались внизу.

– Почему он так нянчится с детьми?

– Они же маленькие.

– Разве трехлетний ребенок не может лечь в кроватку и уснуть сам?

– Может, – ответила Алиса, – но ребенку будет одиноко. Он не почувствует любви. Потом вырастет и будет искать эту любовь в неподходящих местах.