Алексей Богомолов - Маленький человек в эпоху перемен. Рассказы

Семинары же по математике вел Владимир Петрович Белогрудь. И на этом персонаже следует слегка остановиться, чтобы описать его поподробнее. Лет тридцати, невысок, худ. Черный костюм, белая рубашка, галстук, отполированные до блеска ботинки. Длинный тонкий нос в угревой сыпи, бесцветные близкопосаженные глаза, жидкие вечно сальные русые волосы расчесаны на безупречный пробор, ну и пара юношеских прыщей на лбу, это уж так, для полноты картины.

Начало каждого семинара проходило так:

– Товарищи студенты, открываем тетради. В верхнем правом углу ставим сегодняшнее число. Строчкой ниже пишем: «Урок N 1», подчеркиваем одной чертой. Еще ниже пишем тему занятия,…подчеркиваем двумя чертами… Товарищ, студент, как Ваша фамилия? Вы подчеркнули название темы не двумя чертами, а одной. Делаю Вам первое дисциплинарное замечание. Учтите тот факт, что получив три дисциплинарных замечания, Вы отправляетесь в деканат с объяснениями и за допуском к занятиям…

И так постоянно:

– Почему Вы задаете вопрос, предварительно не подняв руку и не получив моего разрешения? Дисциплинарное замечание!…

– Почему Вы повернулись к соседу с задней парты? Дисциплинарное замечание!…

– Почему Вы опоздали? Три дисциплинарных замечания! За допуском- в деканат!…

Проблемой Лехи оказалось то, что до конца не узнав всех правил обучения в ВУЗе, он попал в неприятную ситуацию и именно по высшей математике. В начале декабря он заболел, причем не то, что насморк или кашель какой, а серьезно, с высокой температурой и недомоганием. Потому и пропустил то, что называлось» коллоквиум», или промежуточную зачетную работу по математике. Думал, что пропустил и пропустил. И справка от врача есть. Оценки остальные все положительные, должен на зачетную сессию без проблем выйти. Ему бы спросить у кого из сокурсников- так ведь не догадался. И получилось так, что когда все сдавали зачет, Леха писал коллоквиум. А когда уже неуспевающие пересдавали зачет, он пришел с ними. Взял билет с вопросами, написал на отдельном листе свои ответы, но, когда подошел к Владимиру Петровичу, чтобы отвечать, тот мельком взглянув на листок, перечеркнул его и со словами:

– Вы не указали время получения билета и, таким образом, зря потратили свое личное время и энергию преподавателя, – вернул Лехе бумагу с ответами.

Чтобы выйти на экзаменационную сессию оставался последний шанс. Через день Леха стоял у кафедры высшей математики. Зачет должен был принимать Паша. А вот и он. Идет по коридору, глядя перед собой и дежурно отвечая на приветствия. Но, проходя мимо Лехи, он на несколько секунд остановился и посмотрел на студента. Что же могло привлечь его внимание? Обычный лохматый паренек, волосы которого в последний раз стригли года два назад; физиономия не брита с неделю; из под строгого серого «в рубчик» пиджака выглядывает ярко-голубая атласная рубаха в желтых петухах; брюки, вернее штаны- совсем обычные, шитые не очень умелым мастером из крупного кислотно- оранжевого вельвета. А обут студент в почти новые черные валенки. Холодно на улице той зимою было.

– Да… – произнес про себя доцент задумчиво и прошел в аудиторию.

Леху вызвали четвертым или пятым. По тому, какое неприятие исходило от Пал Саныча, студент понял, что накануне у преподователя или новенький «Москвич-2140» из под окон угнали, или дверь в квартире облили керосином и подожгли и он, Леха, в точности подходит под описание злоумышленника.

– Что-то я Вас на лекциях своих не помню, – недовольно начал Паша.

– Да я все время ходил, только два раза пропустил, так у меня и справка есть, – Леха растерянно потянулся к внутреннему карману пиджака, но преподаватель жестом остановил его, а сам поставил на колени портфель, открыл его, достал какие-то бумажки и долго листал их, видимо отыскивая фамилию экзаменуемого в списках прогульщиков.

– Странно, но ничего. Начинайте, что там у Вас?

Леха бойко отчитался по-первому вопросу.

– Та-а-к, – удовлетворенно протянул Паша и поставил на лежащем перед ним листе большой минус и обвел его кружком, – что дальше?

Второй вопрос Леха отвечал менее уверенно.

– Достаточно, – прервал его преподаватель, прочертил второй минус и опять обвел его кружком, – прощайте, товарищ студент. Надеюсь, что в стенах этого ВУЗа мы с Вами больше не увидимся!

Ни дополнительных вопросов, ни хоть каких-то пояснений. Просто, пошел, мол, вон, болван. Вижу тебя дурака насквозь, не знаешь ты математику.

Леха понуро вышел из аудитории. Похоже, что все, конец учебе. Послезавтра первый экзамен по материаловедению, но уже не для него. К сессии допуска нет. Слезы обиды непроизвольно наворачивались на глаза. Он не то чтобы так уж хорошо знал предмет. Вовсе нет, да и речь не о том. Но все домашние задания делал сам и понимал, что делает; расчетные задания тоже решал сам, а не бегал по общежитию в поисках своего варианта, да тот же самый злополучный коллоквиум он написал сам и с хорошим баллом… Проходя мимо одного из стендов, увидел написанное от руки обьявление: «Желающих сдать зачет по высшей математике, завтра, 29 декабря, просьба записаться ниже…»

Доброй феей оказалась пожилая женщина, ассистент кафедры, которая на следующий день послушала Лехины ответы, немного» погоняла» по билету и поставила «зачет» в книжку.

Так он и вышел на первую сессию, готовился к экзаменам, сдавал их.

А последним была высшая математика. И попал Леха опять к Шмелеву. В этот раз преподаватель не был столь враждебно настроен, скорее апатичен:

– И как Вы формулируете данную теорему?

– …утверждение будет верным, тогда, когда выполняются следующие условия…

– Стоп, стоп, стоп… Попрошу Вас еще раз сформулировать теорему.

– … утверждение будет верным тогда, когда выполняются следующие условия…

Пал Саныч устало взял зачетку и жирно, красной шариковой ручкой поставил: «НЕУД.», удовлетворенно посмотрел на содеянное и затейливо расписался, сопровождая свои действия поучительными словами:

– …утверждение будет верным тогда, И ТОЛЬКО ТОГДА, когда выполняются следующие условия…

И вот сейчас именно этот экзамен Леха пересдавал. Получилось несложно. Ответил и по билету и на дополнительные вопросы.

Преподаватель, отдавая зачетку, заметил:

– Надеюсь, ты понимаешь, что в таких случая положено на балл ниже?

Да и ладно, «хор.», так и нормально, все равно стипухи не видать.

Эти «тогда и только тогда», совершенно правильные по-сути, Леха запомнит на всю жизнь, также, как и Пашу с его недоброй педантичностью. Они и еще раз встретятся за экзаменационным столом через семестр и не Леха будет проситься отвечать именно Паше, а Пал Саныч, зайдя по-пустячному вопросу в аудиторию и увидев среди прочих Леху, решит помочь коллегам, вызовет его к себе и с удовольствием поставит очередной «неуд.». Ну, вот, не нравился ему Леха.