Алексей Богомолов - Маленький человек в эпоху перемен. Рассказы

Когда поздним утром проснулись, в доме уже никого не было. Оделись, вышли на улицу и по узкой тропке, между рядами штакетника засеменили в сторону одиноко стоящего туалета.

– Мужики, – не выдержал я, – меня сегодня ночью чуть не трахнули.

– Да, ладно, – парни остановились и вылупились на меня. Ну, я им в двух словах и рассказал свою ночную историю. Когда вволю отсмеялись, Николай, который, как мне показалось, немного странно отнёсся к моему повествованию, признался:

– Так он половину ночи возле меня отирался, а когда я его прогнал, он к Лехе поперся.

– Нормальный, -говорю, -ты друг. А что в ухо ему не дал?

– Да потому же, что и ты. На железнодорожной платформе, что ли потом ночевать?

Мы ополоснули лица из уличного рукомойника и вышли с огорода на улицу. Перед нами простиралась небольшая площадь похожая на станционную. Внезапно откуда-то из боковой улочки прямо к нам высыпала шумная компания с гармонью и гитарой. Все были ряженые. Женщины были переодеты в мужчин, а те, в свою очередь, были облачены в дамские платье. Первой, пританцовывая, шла Галя в соблазнительно обтягивающем трико, красном камзоле и треуголке пирата. Следом шествовала целая ватага, возглавляемая густо накрашенным дядей Сашей в обличии цыганки с бубном в руке. Меня немного замутило. Петруха негромко произнес:" Интересно, а как эта деревня называется? Надо было бы Леху балериной нарядить. И не пора ли нам сваливать?» Мы, с сияющими от счастья физиономиями, двинулись навстречу процессии, сердечно поблагодарили хозяев за радушный прием и, сославшись на сильную занятость и поинтересовавшись, как лучше попасть на электричку, простились. Нас просили остаться, обещая щедрое угощение и веселое времяпрепровождение, но нам действительно пора было ехать.

Ну их …, эти ролевые игры.

Какие же мы были счастливые! Сами того не понимая, мы жили во времена настоящего развитого социализма, который, пожалуй, гораздо больше смахивал на недоразвитый сюрреализм, но нас такое положение дел вполне устраивало хотя бы потому, что сильно не мешало. Те, кто помоложе, вряд ли смогут понять и оценить всю ту бестолковость и бредовость окружающего мира, в котором все было настолько перевернуто с ног на голову, что только диву даешься, как мы умудрялись вживаться в существующую реальность, оставаясь при этом даже не сторонними наблюдателями, а полноценными участниками процесса.

Разве есть хотя бы какое-нибудь логическое или разумное объяснение тому, что проучившись пять с половиной лет в Московском Энергетическом Институте и успешно защитив дипломную работу по-специальности «Электрические машины», то есть ротор-статор-трансформатор, заключительными и главными, а именно Государственными экзаменами были «Научный коммунизм» и «Военная подготовка»? Не сдашь хоть что-то из вышеперечисленного, и диплом не получишь.

Складывалось впечатление, будто стране наплевать на то, чему тебя там учили, а необходимы только политически грамотные военные. У девушек военной кафедры не было и поэтому они сдавали один"Наукомизм». Впрочем, таких, у кого не получалось сдать и не было. Прелесть процесса заключалась в том, что эти экзамены сдавали все, ну если только совсем уж не упереться и не пойти против всех норм и правил.

На экзамене по коммунизму я сначала очень складно рассказал про Ленинский «Материализм и эмпириокритицизм». Потом же, не менее бодро и радостно, поведал внимательному преподавателю о величайшем творении современности, трилогии Леонида Ильича Брежнева «Малая земля», «Возрождение» и «Целина». Сейчас это может показаться странным, но я, действительно, всю эту ерунду читал с карандашом, пытаясь выделить то, что мне казалось значимым. А как по-другому? У нас в институте и музей был, посвященный этой теме. В качестве дополнительного вопроса невзрачный тип с кафедры научного коммунизма, как бы между прочим, спросил про мое отношение к повести А. Солженицына. «Один день Ивана Денисовича». И, я, как и полагалось в таких случаях, простодушно сознался в том, что книгу такую не читал и, следовательно, и мнения на этот счет никакого не имею. Получив законное «отлично», я отправился готовиться к экзамену» по войне».

А, что такое «война» в гражданском ВУЗе? Один раз в неделю особи, обладавшие мужскими первичными половыми признаками, поутру брили свои физиономии, надевали рубашку, галстук, брюки со стрелками, сверху – темно-зеленую куртку-стройотрядовку украшенную на спине названиями мест пребывания в ССО, а спереди-всевозможными значками и нашивками, и направлялись в отдельностоящий институтский корпус. В коридорах студенты строились в шеренги, где офицеры-преподаватели проверяли их внешний вид, а затем расходились по аудиториям. Пропортяночные занятия мало кому нравились, но пропускать было нельзя. К тому же все имеет свою цену. Наличие в институте военной кафедры подразумевало отсрочку от армии до конца обучения, получение военной-же специальности по классу электрооборудования летательных аппаратов и погоны лейтенанта, что немаловажно, если, вдруг, Родина решит, что вооруженные силы в твоих услугах нуждаются.

На подготовку к экзамену отвели всего лишь два дня, но даже если бы дней было десять, это бы ничего не меняло. Я бы понял, если меня на экзамене попросили выполнить команды: «Кру-у-гом!» или, там: «Напра-во!». Я бы даже с удовольствием с завязанными глазами и на время разобрал и собрал немецкую штурмовую винтовку Хуго Шмайсера, в народе почему-то называемую автоматом Калашникова. Но моей военной специальностью числилось нечто иное, и с познаниями в этой области у меня было вообще никак. Из курса лекций строгого и временами даже грозного полковника Семушкина я помнил только две фразы, да и то никак к предмету изучения не относящиеся:" Товарищ студент, почему вы спите? Вы же не на Курском вокзале!» и вторая была предназначена парню из соседней группы, который во время лекции стал засучивать (слово-то какое странное?) рукава на куртке: «Товарищ студент, если Вам жарко- снимите штаны.» Разобраться в тех электрических схемах, представляющих собой небольшие фотографические снимки весьма посредственно качества, испещренные вдоль и поперек линиями связей, мне не представлялось возможным. Учебников не было тоже. Те из ребят, кто поумнее, брали вполне доступные книги по электрооборудованию гражданских лайнеров и по ним готовились. Но это те, кто поумнее, а я про себя рассказываю. По вполне понятным причинам процесс сдачи экзамена дался мне достаточно сложно. Сначала я что-то мямлил про спешивание и развертывание мотострелкового взвода, потом про то, какие провода куда идут и в какую сторону устремятся электроны, если, вдруг, летчику почему-то захочется понажимать на переключатель управления закрылками. Оценка моих знаний по не странной случайности оказалась невысокой, но вполне себе положительной. Скорее всего, двойки было ставить нельзя.