Людмила Angel - Цветочные кости

Солнце уже начинает катиться к огненному закату, куски рваных туч выдёргивают уходящие лучи, им надо есть. Я чувствую будто кто-то или что-то наблюдает за мной из сумрака окаменевших деревьев. Мне не по себе, я тороплюсь обратно в убежище, оборачиваясь. Моя паранойя выходит за рамки реальности, я вижу какое-то огромное животное с четырмя глазами, выползающее из чащи, оно ждёт пока мгла прочертит безопасный путь, его пугают лучи засыпающего солнца. Мне страшно. Я бегу, а оно жадно смотрит мне в спину, его прожигающий взгляд испепеляет меня. Если я не успею до того момента, как душный сумрак заполонит окраину города, я погибну, оно сожрёт меня. Но я не видел прежде здесь животных, что за чудовище готовится кинуться по моему следу? Я бегу, задыхаясь не рассеявшейся дневной духотой, она исходит от засохшей земли, от кусков арматуры, от всего.

– Адам! – кричу, что есть сил, услышит ли он меня? Я ещё слишком далеко, – Адам!

Я падаю на колени, споткнувшись обо что-то бесформенное. Не хочу думать, что это конец, столько раз я представлял свою смерть от удушья и потери крови, но не думал, что меня сожрёт мутированное чудище, чувствую всем телом, что оно близко. Его дыхание настолько горячо, что обжигает мою прозрачную кожу. Я оборачиваюсь с возгласом ужаса, но позади никого нет, только приносящая прохладу тьма.

– Адам! – я плачу от отчаяния и злости.

– Мэттью, – он поднимает меня с раскалённой земли, – Ты же знаешь, что нельзя оставаться ночью на улице, здесь небезопасно! – Он несёт меня в наше подземелье.

– Адам, я видел какое-то животное.

– Животное?

– Да!

– Но здесь нет животных, я не встречал ни одного, они все погибли.

– Скажи, разве такое может быть?

– Что именно?

– Что ВСЕ умерли? ВСЕ животные, птицы, растения? Что остались только люди, да и те обезображены излучениями и солнцем? Где же все машины и роботы? Где они? Почему остались только старые трамваи? Что происходит по ночам там, на поверхности? Почему ты никогда не разрешал мне выходить в это время?

– У тебя стресс, это естественно, там опасно!

– Ответь мне, Адам, хоть раз скажи мне правду? Что не так с этим миром? С этим городом?

– Он мёртв.

– Я знаю, чёрт побери! Но я видел это ужасное четырёхглазое чудовище, и оно хотело сожрать меня! Значит не всё погибло, значит что-то живо, что-то ещё, кроме мутантов-людей?!

– Тебе надо успокоиться, – он силой укладывает меня на диван и накрывает куском пледа, – Я принесу тебе воды.

– Адам, я разговариваю с тобой, я задаю тебе вопросы, отвечай на них! – мой голос срывается.

– У тебя галлюцинации, ты перегрелся, не принимай их за реальность, я принесу тебе воды, никаких животных в городе нет! – он скрывается в нашей сырой мгле, а я злюсь, потому что эта машина снова не хочет делать то, о чём я прошу его. Мне надоело, я будто в клетке, будто от меня сокрыта часть истины. Он удерживает меня здесь, он не хочет, чтобы я нашёл кого-то или что-то. Но почему? Какую цель преследует андроид? И есть ли у него цели, он хоть и создан по подобию человека в плане мышления, но он машина! Адам приносит стакан, я неохотно пью. Мне надо, чтобы он отключился на ночь, я хочу выбраться на улицу и попытаться найти того зверя, хоть мне и до ужаса страшно. Но эта истина станет неоспоримым фактом, и Адаму придётся рассказать мне больше. Он понимает, что я о чём-то задумался. Я смотрю на его блестящую, покрытую царапинами голову и горящие, ничего не выражающие глаза. Друг он мне или враг? Что-то неладно в городе мёртвых душ, что-то страшное бродит по нему, что-то настолько ужасное, что даже робот не хочет связываться с ним…

Холод проникает в вены мои, как самая сладкая тьма. Он заставляет разум гнать мысли прочь, и порождает сомнения. Я оглядываюсь на оставленное укрытие. Правильно ли я делаю, что выхожу в такое время в город? В пустых окнах кое-где пляшут отблески открытых костров, что жгут обитатели гиблого места. В воздухе пахнет какой-то едой и смрадом разлагающихся тел и растений. Слишком темно, чтобы не боятся наткнуться на нечто неизвестное, и слишком холодно, чтобы быть уверенным, в том, что я смогу долго находиться здесь. Никогда прежде я не покидал своей могилы ночью, никогда я не испытывал такого гнетущего страха и любопытства. Я иду по улице, вычерчивая во мгле фонариком прямую дорожку света. Зловещую тишину нарушают лишь далёкие голоса, настолько размытые, что кажется будто ветер приносит крики призраков. Мне не по себе, мне страшно. Добираюсь до ближайшего метро. После взрыва там спаслось много людей, и теперь оно тоже действовало, светодиодные фонари освещали сырой сумрак, заряжаясь днём от губительного солнца. По рельсам курсировал единственный состав, состоящий всего из трёх ржавых вагонов. Уцелевшего генератора хватало, чтобы этот унылый транспорт перевозил немногочисленных жителей с одной части города в другую по прямой ветке, когда шли кислотные дожди, и когда не было другой возможности добраться, например, ночью. Никогда я не любил метро, мне всегда казалось, что поврежденные тоннели могут обвалиться и похоронить всех заживо, казалось, что здесь почти нет воздуха, ведь система вентиляции работала крайне слабо. Когда поезд со скрипом перемещался по рельсам, наклоняясь на поворотах, я думал, что именно так выглядит ужас в чистом виде: полупустой вагон с невыносимо тусклым светом, и пара впивающихся в меня глаз. Казалось, что если свет погаснет, эти люди накинутся на меня и сожрут мои внутренности, отгрызут волосы! Столько гнева и ненависти мелькало в их обожжённых лицах, в мутных полуслепых глазах. Я всегда забивался в углу и делал вид, что читаю одну из своих книг, на самом же деле, я кожей чувствовал присутствие чужих. Словно я был не из этого мира, будто я был виноват в том, что остался красивым, а их искалечила радиация и солнце.

Сейчас же в метро было пусто и тихо, с потолка где-то звучно капала вода, разнося печальное эхо по тоннелю. Я знаю, что поезд ещё ходит, но в такую погоду никто им не пользуется, и мне стало ещё более неуютно, но если я не сяду в него, мне не добраться до другого края города ночью. Захожу в вагон, слава Богу в нём есть один старик, он даже не смотрит на меня, уткнувшись в обрывок пожелтевшей газеты, зачитанной почти до дыр. Она уносит его в забвение, в прошлое, когда мир ещё не рухнул, а люди держали в руках газеты. Так мы сидим несколько минут, пока поезд не трогается. Свет мерцает, вагон лениво покачивается, скорость здесь всегда маленькая. Я потираю руки, мне холодно, хотя я постарался надеть всю тёплую одежду, что нашёл. Тревожные мысли в моей голове начинают атаковать меня. Что если Адам включился и не обнаружил меня? Что если он сейчас идёт по моему следу? Я полностью погрузился в раздумья, блуждая взглядом по своему отражению в противоположном стекле. Это ток, такой явный и колющий. Сердце моё замирает. В раздвоенном пыльном отражении я вижу чёрного зверя за своей спиной. Он снаружи, и он прямо за мной. От ужаса моё тело немеет. Я не знаю, что мне делать, но почему-то пытаюсь не подать вида, что заметил его. Что если он сейчас бросится сквозь стекло на мой затылок, прокусит его или оторвёт голову? Я вздрагиваю, вижу, как бледнеет моё лицо. Два хищных глаза изучают мою голову и волосы, он не видит, что я смотрю прямо на его отражение. Мои пальцы дрожат, ладони вспотели. Некуда бежать, я потеряюсь в тоннелях. Некого звать на помощь, в вагоне только один старик, и Адам далеко. Если мне суждено умереть, то это случится сейчас. Если этот страшный оборотень хочет сожрать меня, его не остановит грязное стекло, а у меня ничего нет, кроме складного ножа и фонарика, и… еды. Конечно, у меня с собой есть еда, я же думал, что пойду через пустыню. Наверное, зверь учуял её и последовал за мной. Я вздрагиваю снова, когда он неожиданно исчезает, проскользнув на крышу. Слышу скрежет его когтей по металлу, слышу его шаги. Смотрю на старика, тот ни то еле жив, ни то почти мёртв, и явно не в этой реальности, кусок газеты его куда больше вводит в состояние фрустрации, чем присутствие ужасного чудовища на крыше вагона. На всякий случай, отстраняюсь от окна, внутри зарождается паника. Не вижу выхода, не знаю, что будет, когда поезд остановится? Запрыгнет ли он внутрь или будет ждать, пока я выйду, чтобы напасть? Не могу же я вечно сидеть здесь? И поезд останавливается, двери шумно разевают свои пасти, приглашая на конечную станцию, такую же безлюдную и мрачную. Сердце гулко стучит, я нащупываю нож в кармане, и, помешкав пару секунд, бегу, что есть сил. Не оглядываться, не оглядываться! Зверь наверняка бросился за мной, стремясь разодрать меня на части. Страшное ужасное существо, с чего Адам взял, что в городе нет животных? Перед глазами маячат ступеньки, я устремляюсь наверх. На что я надеюсь? Это почти окраина города, там наверняка никого нет! Не хочется так глупо умирать, пережить ядерный ад, многолетнее одиночество, ненависть и погибнуть от клыков мутированного волка. Я наверху, но силы быстро оставляют меня, задыхаюсь, ноги подкашиваются, не могу больше бежать… С криком разворачиваюсь, размахивая ножом перед собой. Сознание проясняется, никого нет. Я в призрачном свете мутной луны, утопаю, как в разбавленном молоке, но я один. Ветер приносит все те же крики мертвецов, а я не вижу никого и ничего. Он затаился? Ждёт, пока я потеряю бдительность или просто решил не преследовать меня? Мне страшно идти дальше, но и вернуться я не могу. Существо осталось там, в метро… Наверное, оно решило сожрать старика. От этой мысли меня начинает подташнивать. Адам, как же мне тебя не хватает! Я всегда прятался за твоей железной спиной, знал, что неуязвим, пока ты рядом. А теперь я один на краю города, и оборотень убьёт меня в этой холодной мгле, когда я выбьюсь из сил. Почему я так глуп? Почему был самоуверен? Ты оберегал меня от опасности, а я пришёл к ней сам. Самое прекрасное существо на планете погибнет, истекая кровью, а все будут только рады, все, но не ты… я верю!