Людмила Angel - Цветочные кости

– Тебе надо принять ванну, ты весь в его вонючей слюне, но как раз это спасло тебя, ты не умер от ожогов и ран, находясь под действием веществ ликана.

Рон кидает мне полотенце. Я никогда после взрыва не принимал ванну, но я урывками помню запах мыла, все мои тревожные мысли отступают, когда я начинаю думать о чистой тёплой воде. В конце концов, это безумие, но ведь можно сбежать до того момента, как этот мужчина вздумает прикоснуться ко мне?

Рон провожает меня в ванну, если так можно назвать его толчок в спину в сторону открытой двери. Я не верю глазам своим, она чистая, белая и полная воды.

– Ты особо не обольщайся, воду у нас экономят, но сейчас тебя надо отмыть, иначе ты всё у меня испачкаешь, – он уходит, закрыв дверь. Я стаскиваю прилипшую ко мне одежду, Рон во что-то своё завернул меня, пока я был без сознания. Вода такая приятная, я почти забыл эти ощущения, забыл запах, мне так казалось, но стоило мне погрузиться в неё, и я всё вспомнил. Я отмываю свои длинные белые волосы, и они снова прекрасны, моя кожа покрыта глубокими царапина, ссадинами и следами от языка ликана, но она теперь чистая. Я перманентно счастлив. Стою перед зеркалом, мои тонкие черты стали ещё тоньше, я немного похудел, валяясь в гнезде зверя. Интересно, почему он спас меня? Если Рон прав, то ликаны – наполовину люди, значит, он понимал то, о чём я бредил. Откуда взялись они, такие странные звери?

Мне надо выходить, но я так не хочу этого, здесь чисто, красиво и просторно, но опаснее, чем в моём городе, некому меня защитить. Если мне решат сломать все кости, никто не станет спасать меня, но самое страшное, что за этой дверью сильный мужчина, который изголодался по плотским утехам. Если он спокойно издевался над беззащитными женщинами, я для него не более чем кусок мяса. «Сожрали всех женщин и детей», Боже, как это ужасно звучит, сами обрекли себя на медленное вымирание, прокляли себя…! Зачем я здесь?

Мы сидим молча, наблюдая через огромное окно, как тает закат, и как город наполняется ночными огнями, он почти сказочный, но… населён чудовищами, да, они здесь, и они рядом, безжалостные и беспринципные. Я ем его еду, пью его воду, но не я выбрал это место, оно само выбрало меня. Квартира Рона на двадцатом этаже, он не самый высокий, но отсюда открывается потрясающий вид на город.

– Чем ты занимаешься? – я пытаюсь разрядить обстановку, я читал много книг по психологии, может это спасёт меня?

– Я собираю машины из старых и новых запчастей, у меня своя мастерская, приносит неплохой доход.

Я украдкой изучаю его шрамы, но он замечает это.

– Пялишься на них? – он тычет в самый большой на щеке, – Это всё борьба за выживание, Мэт, когда ты на улице – ты всего лишь цепь эволюции, будешь слабым – умрёшь, будешь неосторожным – умрёшь, не достаточно быстрая реакция – получай шрам!

– Даже не верится, что там так опасно, из окна выглядит, как красивый город, будто вы тут счастливы, у нас ужасные руины, кладбище, а не город, но никто не нападает, я часто езжу на трамвае в одиночестве…

– Никто не нападает, потому что уродам нечего делить, они и так по уши в дерьме!

– Это не так, они страшные, глупые, потому что нечего читать, некому рассказать им о науках, агрессивные иногда, но… им есть, что терять! Как на счёт жизни?

– Ты называешь это жизнью? Копаться в помойках и рожать таких же уродов?

– Ну, им не дали другого выбора, вы же сами загнали их в этот город.

– Слушай, заткнись ты уже! Если так скучаешь по своим мутантам, я могу в два счёта сделать тебя похожим, изрезать твоё прекрасное личико, каждый день будешь вспоминать о своём городе и проклинать его!

Я вздрагиваю от его крика, он опасен, я чувствую напряжение в каждой его мышце, в каждой набухшей вене, он на взводе, ходячий комок нервов, наверняка Рон специально ввязывается в драки и разборки, чтобы выпустить пар. Он доедает кусок мяса и вытирает жир о грязное полотенце.

– Пойдёшь сегодня со мной, мы с ребятами собираемся в баре обсудить пару вопросов и выпить.

– Но ты же сказал, что там опасно.

– Сказал, опасно одному, но не со мной, все в этом районе знают меня, и знают, что нельзя со мной связываться.

Я чувствую, что этот человек крайне опасен, я его трофей, игрушка, он будет всем показывать меня и хвастаться, будто не ликан принёс меня к его дому, а он сам отбил меня у зверя…

Рон залпом выпивает какой-то алкоголь из стакана, я аккуратно проскальзываю мимо него и ухожу в комнату. Там довольно сумрачно, в стенах приглушённо мерцают лампочки, на стенах полки с какими-то книгами, большой экран, телевизора или компьютера на мягкой гнущейся панели, при желании, его можно свернуть хоть в трубочку. Книги? Он читает? Не похоже. Я беру одну из них, они очень старые, страницы слиплись, конечно, он не читает. Это сборник стихов классического писателя, я мельком листаю его и замечаю фото между страниц. Пожелтевшее от времени, очень старое, даже в те времена бумажные фотографии никто уже не делал… На нём женщина с ребёнком. Мать Рона с ним? Я переворачиваю фото: Синтия и Джек. Джек?

– Моя жена с сыном.

От неожиданности я роняю книгу на пол, оборачиваюсь и в ужасе натыкаюсь на его внимательный взгляд. Мне до онемения страшно, вот оно логово истинного зверя, а не того четырёхглазого волка из леса, вот самый страшный монстр. Я очень хочу спросить, но, боюсь, этот вопрос убьёт меня.

– Я вижу этот вопрос в твоих глазах, да, это так! – он делает шаг в мою сторону, я стараюсь не шевелиться, – Я сожрал их… тогда, много лет назад, когда этот хренов мир рухнул, когда вокруг все дохли от голода, а Джек орал днями и ночами, распухал и впадал в истерику, как и Синтия. Слабые, нервные… Да, сожрал! Чтобы выжить, выживает ведь сильнейший, ведь так, Мэттью? – он дышит на меня концентрацией алкоголя и злобы, – Хотя, что ты знаешь о силе, жалкое подобие мужского рода, тебя всегда защищал верный робот!

Он хватает меня за подбородок, куда мне бежать? Адам, где же ты, когда ты так нужен, спаси меня!

– Что ты можешь знать о голоде, когда кто-то или что-то всегда было рядом и приносило тебе еду? А? Что ты можешь знать о безумии, когда ты не пожирал тело своего сына? Что?

– Ну… ты был вынужден, я понимаю, – мой голос срывается, я в ужасе, я в смятении.

– Мы все, вынуждены делать то, что нам не нравится, правда?

Я знаю, что сейчас будет, если я попытаюсь сбежать, он убьёт меня или покалечит, если буду сопротивляться, он сломает мне руку или просто свяжет, он сильнее меня, причём намного.

– А что, если я скажу, что я могу делать то, что мне не нравится, но только если мне не будут резать лицо и калечить?

Он громко смеётся.

– Какой ты хитрый, Мэт, быстро приспосабливаешься к меняющейся обстановке, молодец, браво! Мне не нужно твоё разрешение, сечёшь? Ты у меня в квартире, тут нет твоего андроида, даже ликана нет, не думай, что твои слова что-то значат.