Андрей Мост - Стартап инженера Гарина

– Человек конечно – сказал Виктор.

– Правильно, человек получает результаты экспериментов и занимается их интерпретацией, ну то есть объяснением. Но ведь сам человек-то тоже нуждается в объяснении… Ты в курсе, что, строго говоря, звука как такового не существует: есть лишь волны, которые, действуя на слуховой аппарат, создают ощущение звука. Один и тот же ток, пропущенный через язык, даёт ощущение кислоты, пропущенный через глаз – ощущение красного или голубого цвета, через кожу – ощущение щекотания, а через слуховой нерв – ощущение звука. Можно доказать, что все ощущения, из которых складывается наша картина мира, зависят от наших органов чувств.

– Здорово – удивленно сказал Виктор. Я и не знал про это.

– Вот-вот. Можно с уверенностью сказать, что разумные существа с биологией, отличной от человеческой могли бы создать какую-то другую науку. Например, дельфины, у которых основное восприятие мира не через глаза, а через уши.

– Да, согласился Виктор – я слышал много удивительного про дельфинов. Штука в том, что у них нет руки. Была бы у дельфинов рука – они бы построили свою цивилизацию.

– Может быть и так, согласился Гарин. Или язык – продолжил Андрей. Ты знаешь насколько язык, на котором мы говорим, создает нашу реальность?

– Нет конечно – ответил Виктор.

– Простой пример – один американский ученый в свое время обнаружил, что индейцы из племени Хопи, в языке которых есть слово «зелёный», но нет слова «голубой», не в состоянии отличить зелёный цвет от голубого. Но те из них, кто владеет английским языком, прекрасно различают эти два цвета. Ты представляешь?

Может быть мы с тобой или вообще современные люди много чего не видят, потому, что у нас понятий, соответствующих нет. Как говорил Эйнштейн, для того, чтобы открыть что-то новое, необходимо сначала создать какую-то фантазию или название для этого нового. А пока ты этого не сделал – ничего нового не найдешь.

– Блин ну это ваще… даже не вериться…

– Но это факт. Может быть Мир вокруг нас сейчас полон энергий или сил нам неизвестных или каких-то там геометрических измерений нам недоступных, которые решили бы многие наши сегодняшние проблемы. Представь, что мы сейчас на уровне каких-нибудь средневековых людей, которые, например, не знают электричества и соответственно не умеют им пользоваться. Я уверен, что вокруг нас бесконечное количество возможностей, которые мы пока не умеем использовать.

– Ну каких, например?

– Например космические путешествия.

– Космос? Да мне кажется космос мертв. Да, лет пятьдесят тому назад во всю транслировались предсказания, что в начале двадцать первого века человечество примется колонизировать планеты, выйдет за пределы солнечной системы и произойдет контакт с внеземным разумом. И где всё это? Даже до Марса долететь не можем, а может быть и на Луну не летали… Да и не нужно сейчас это никому. Какая страна сейчас в здравом уме будет финансировать космические экспедиции на Марс или там Сатурн с Титаном? Избиратели не поймут. Поэтому никому это не надо. Деньги нужны на то, чтобы демократию в Ираке или Афганистане устанавливать, или на худой конец на то, чтобы тусоваться красиво.

– Ну вот, и я про тоже… Ведь в чем здесь главная трудность – космос стал безумно дорогим, да и бессмысленным. Нет у нас технологий для дальних полетов и появление их никак не предвидеться. А что, если нам с тобой, как это говориться, заглянуть с другого бока самовара. Что если для того, чтобы достичь звёзд, надо двигаться не к звёздам, а «от звёзд», не «наружу», а «внутрь» – во всё новые и новые взаимосвязанные макромиры, которых должно быть неисчерпаемое множество?

Может быть для того, чтобы проникнуть в иные миры необходимо развивать не технику, а человеческую психику?

– Звучит заманчиво… Может быть и так… только как это ты собираешься осуществить?

– Ты хочешь продавать людям новые возможности…

– Ну да…

– А как же ты доберёшься до всех этих возможностей?

– С помощью экспериментов.

– В каком смысле? – непонимающе переспросил Бухминцев?

– Да в самом прямом.

– Так над чем же экспериментировать?

– Над человеком конечно.

– Как это? растерянно посмотрел на друга Виктор.

– Мы же с тобой только что говорили, что физическая реальность – это вторично, главное человек. Как сказал в прошлом веке один великий физик – психология и физика дополнительные науки, с разных сторон описывающие единую реальность. Физику за последние двести лет человек здорово продвинул – одна атомная бомба чего стоит. Настало время развивать психологию. Без психологии мы не овладеем реальностью. А как её развивать? Только через эксперимент – основной метод познания. Без эксперимента мы бы из пещер так бы и не вышли.

– Блин – ты как фашисты какие-нибудь или японцы в Манчжурии.

– Вовсе нет. Между мной и ними колоссальная разница.

– В чем состоит эта разница?

– А в том, что все опыты немцев – это опыты над биологией, над телом. Я же говорю про совсем другое. Опыты над психикой, языком, сознанием и культурой.

– А как будут выглядеть эти опыты?

– Это будут научные приборы нового поколения – проектируемые социумы. Это будут своеобразные психические машины, целью функционирования которых будет решение структурных трудностей науки, раздвижение границ человеческого познания и генерирование нового психологического опыта, с помощью которого можно будет познать новые, более глубокие уровни реальности.

– Да – а… – протянул Бухминцев. Всё это масштабно и очень необычно. Мне даже в голову пришло назвать все это «Цифровая Шамбала».

– Прикольно – улыбнулся Гарин.

– Конечно прикольно, только боюсь, что тебя сейчас не поймут, в наш век демократии и прав человека. Опыты на людях. Это даже просто сказать как-то страшно уже.

– Да на самом деле ничего страшного. Никто же никого мучить не собирается.

– А что же ты с ними собираешься делать?

– Ну изолировать немного придется конечно. Отгородить от внешнего мира. Видел «Шоу Трумэна»?

– Ага. Там какой-то чувак жил внутри киностудии что-ли.

– Да что говорить, у нас, когда полет на Марс моделировали, то потенциальных космонавтов изолировали на год.

– Да, слышал. Они там, по-моему, чуть не поубивали друг друга.

– Ну это из-за тесноты и стресса. А мы им комфортную среду создадим – город тысяч на пять.

– А где ты возьмёшь столько народу?

– Да волонтеров каких-нибудь мобилизуем, или в третьем мире не за дорого наймем и лучше детей, чтобы подсознание формировать с детского возраста.

– Я понимаю, все это вроде звучит-то правильно, но вообще не политкорректно. Ты этого не боишься?

– Вот я тоже этого боюсь. Но ты же знаешь, что есть такая закономерность. Все великое первоначально воспринимается или как душевная болезнь творцов или как хулиганство, а то и как преступление.