Геннадий Черников - Мегаполис ноль

© Геннадий Черников, 2017

ISBN 978-5-4485-9099-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вечером Колыхалов понял, что не может больше жить в этом невыносимом городе. Это было безумие, но Колыхалов ушел из Мегаполиса в бескрайнюю мертвую степь.

Он шел пешком, без цели, все равно куда – лишь бы подальше от города. Иногда оглядывался назад и с удовольствием замечал, что небоскребы Мегаполиса, удаляясь, становятся все меньше и меньше.

– А-а-а, – радуясь свободе, ворчал Колыхалов. – Чтобы тебе провалиться… Скотский город… Лучше пропасть в степи от жажды, чем в городе от безденежья… Не могу больше видеть этот город…

Но дикая степь встретила одинокого путника холодно и жестоко. Человек здесь был чужим, как инородное тело. Степь не давала шансов выжить. Здесь страшный холод по ночам и жара днем, и негде укрыться. От горизонта до горизонта – опаленный солнцем желтый сухой ковыль. Каким-то чудом он растет на солончаке. Сильный ветер шуршал сухой травой, и этот незнакомый звук пугал Колыхалова.

Он остановился и прислушался. Стеклянный монотонный шум сухой травы. И приглушенный шум города, доносящийся сюда ровным и спокойным гулом. Шум родного города на миг сменил настроение Колыхалова. Город шумел ровно и спокойно, и оттого казался даже уютным.

– Ага… Отсюда мурлычет, как ласковая кошка… – проворчал Колыхалов. – Клоака… Вот степь!! Все бесплатно… Свобода… Куда хочу, туда иду… Лучше день свободы, чем пожизненная мука… В этой платной тюрьме…

Но темнело. Дикая степь жила своей жизнью, не обращая никакого внимания на странного гостя. Ветер становился холоднее с каждой минутой и уже пробивал легкую одежду, унося тепло. Колыхалов замерз, сжался и уже стучал зубами, сильно пожалев о том, что не взял с собой теплой одежды. Согреться здесь невозможно. Ровная, как стол, степь. Ну бугорка, ни ямки, ни рощицы. Ветер хозяйничает здесь безраздельно.

Можно бежать, но куда? Дальше – такая же дикая степь. А еще дальше – другой город. Такой же невыносимый. И еще более невыносимый для Колыхалова, потому что чужой и незнакомый. Там нет жилья, нет работы, нет знакомых… Нет ничего… Чужой город – страшнее дикой степи…

А холод становился все сильнее. Колыхалов остановился, поджав руки к груди и осмотрелся.

Тьма накрыла даль. Черное небо, казалось, начиналось на земле и уходило куполом вверх. И только звезды отделяли черное небо от темной земли. И только Мегаполис светился заревом миллионов далеких огней в этой тьме.

Колыхалов присел на корточки и задумался. Что дальше? Хотелось есть и пить. С собой у него ничего не было. Уходя из Мегаполиса, он ничего с собой не взял. Ни теплой одежды, ни воды и пищи, ни зажигалки, чтобы разжечь огонь. Ничего из того, что помогло бы выжить в диком мире. Как был на работе в легкой одежде, так и бежал из города. Поступок – просто жест отчаяния, похожий на самоубийство. Просто он не мог больше. Не мог физически и психологически, не мог никак ни минуты больше оставаться в этом городе.

– Наверное, просто нервное истощение… – вздохнув, сказал он сам себе. – Но что дальше? В степи не проживешь… Если сегодня ночью не погибну от холода, значит завтра умру от жажды. Здесь днем будет жарко, как в пустыне…

Город светился оранжевым туманом и гудел в ночной тишине, как задремавшее огромное хищное животное. Ветер в степи будто обмывал тело ледяными волнами и не давал согреться.

Выбор был небогат. Остаться в степи и погибнуть, или вернуться в Мегаполис, чтобы снова бороться за жизнь.

Он громко вздохнул, почти застонал, и побрел в сторону города.

Надо продолжать жить. Злость поднималась в душе и давала силы.

– Я буду бороться, – решил он сам для себя. – Умереть? Умереть я всегда успею.

Только азарт помогал жить в этом нудном мире. Заработал, потратил. Выиграл или проиграл… Вечером подсчитал «прикуп»… Все так живут. В этом смысл жизни.

«За все приходится платить… Нет ничего бесплатного… Бесплатный сыр в мышеловке…». В конце двадцать первого века что-то заклинило в обществе совершенных свобод. Будто заело заезженную грампластинку с тупой песенкой.

«Если ты умный, то скажи, где твои деньги?» «Счастье не в деньгах, а в их количестве»…

«За все приходится платить», – услышав эту фразу, Колыхалов всегда нервничал. Или испытывал сильный ужас, если денег было мало. Или даже впадал в состояние смертной тоски, если нечем было платить за выживание…. Платить, оплата, заплатите, доплатите… Зарплата, предоплата, оплатите и проходите. А если нечем платить? Тогда пропадите. Оставайтесь на обочине умирать.

Плата – гигантское фундаментное плато, на котором стоит мир совершенных свобод…

Колыхалов подошел к окраинным районам Мегаполиса в полночь. Остановился, чтобы собраться и взять себя в руки. Мегаполис, как хищные джунгли, не прощал растерянности и слабости. Здесь надо быть предельно собранным и осторожным, недоверчивым и готовым к любому подвоху. Один неосторожный шаг – и полный крах. Степь расслабила Колыхалова. И пришлось снова собраться с духом перед тем, как войти в Мегаполис.

Он вошел в город, как нырнул с разбега в холодную воду. Но нырнул, так сказать, на знакомом с детства «пляже». Какой невыносимой не была бы жизнь в Мегаполисе, но Колыхалов знал эту жизнь. Здесь все опасности и ловушки, которые подстерегают на каждом шагу. Знал, где тропы «хищников» и где «кормушки», знал, что в центре города есть его «нора», где можно укрыться относительно спокойно. Спокойно, пока есть единицы на карточке.

Ночью контролеры общественного порядка были намного агрессивнее, штрафы и взятки – ровно в два раза выше. Ночного прохожего неминуемо заподозрят в криминале и потащат в отделение, а оттуда редко кто возвращается. Потому страшнее всего сейчас было нарваться на стражей порядка.

Он шел к дому нищими кварталами, зная, что тут стражи порядка не бывают – что они тут заработают, среди нищих?

Грабителей он не боялся. У него нечего взять – личную финансовую карточку, которая, как второе сердце, всегда была при каждом, не сможет активировать никто, кроме владельца. Кроме хозяина, она не нужна никому в мире.

Колыхалов давно не ходил по ночному Мегаполису, и сейчас шел по пустынным улицам со смешанными чувствами. С одной стороны, не покидало постоянное для жизни здесь напряжение и страх. С другой – было любопытно. Он шел по старинному обычному тротуару между пятиэтажек и смотрел по сторонам.

Освещения в нищих кварталах почти не было. Лишь на перекрестках редкие желтые и тусклые фонари, да кое-где свет в окнах.

Несколько раз по пути из темных подъездов к нему подходили такие же темные личности и предлагали свои услуги – мыслимые и немыслимые – секс в любом виде, наркотики, чистку одежду и обуви, экстремальный отдых, кровь любой группы и органы для пересадки…