Мария Аввакумова - Мой потрясающий космос (сборник)

И тем самым задала загадку: не он ли стал впоследствии великим звонарём – «первым звонарём России», представлявшим на всех фестивалях колокольной музыки Архангельскую область? Звали его Иваном, по фамилии Данилов. А происходил Иван из Суры, в неё и возвращался, пока не умер скоропостижно. Хотелось мне думать, что это он и был. Увы, я ошибалась: мама Ивана, уважаемая сурянка Серафима Данилова, – инициатор создания музея Иоанна Кронштадтского.

Когда мы появились на Пинежье, там второй месяц стояла невиданная сушь. «Ни одного дождя. Ягоды высохли. Морошки будет мало». Бывали, говорят, жаркие лета, да не так.

А мы, не местные, словно не замечаем жары, она здесь особенная – без духоты. Не замечают её и рабочие на двух храмах, одновременно восстанавливаемых в Суре. Рабочих мало, надо бы больше, чтобы работа спорилась.

Но что поделаешь, мало охотников до Севера. Вот паломники – те стали чаще интересоваться северной Атлантидой, тянутся к её святыням. Возможно, и здесь привьётся совмещение паломничества с трудничеством… В таких разговорах и размышлениях мы проходим по столбовой дороге – сурскому прошпекту – на другой край, где стоит храм во имя святителя Николая, тоже заложенный при отце Иоанне. ( См. вклейку. Ил. 3.)

В Никольском батюшка Иоанн ежегодно служил, когда приезжал сюда в мае – июне в отпуск. Храм красного кирпича и стоит на горке, с которой, как на ладони, – луговина, а на ней – тропинка, ведущая к реке. Якобы по этой дорожке любил прогуливаться о. Иоанн, поглощая глазами красоту сих мест, к реке детства Пинеге, мерцавшей в полукилометре отсюда. Места воистину благословенные. Может, оттого и почти недоступные, – чтобы лишние не топтались.

В прежние времена к Суре подъезжали с другой стороны. И оттуда белоснежный сурский городок с вытянутым вдоль монастырским храмом с подворьями выглядел драгоценностью Севера. Духовный магнетизм этой северной Фиваиды на себе познали многие первосвященники. Патриарх Алексий Второй дважды посещал Суру: вначале своего патриаршества и вторично – ближе к концу жизни. Ждали и нынешнего патриарха. Кирилл должен был прилететь на вертолёте. Так нам говорили местные. Не знаю, случилось ли сие событие, но к нему явно готовились.

Сам главный монастырский храм огромен, но полное возвращение его к жизни требует приложения многих рук. Внешне Успенский собор уже ослепляет красотой. К этому и стремился отец Иоанн, понимая силу красоты для северного человека: ведь ему предстояло повернуть к православию языческое население края, в чём и преуспел. А уж сколько он сделал для образования полудикого чудского населения, долго перечислять. Кроме того, что основал двухклассную церковно-приходскую школу в Суре, в каждой отдалённой деревне прихода благословил организовать школы грамотности «с вечным капиталом для их существования». Мечтой этого подвижника было, чтобы родина его богатела, и в первую очередь духовно.

Сравните с современным положением в сфере образования: видите разницу? Есть книга писателя Олега Ларина «По Пинеге-реке», издания советских лет. Книга неплохая, но почему-то путешествующий писатель переусердствовал в перечислении богатств, якобы принадлежавших Иоанну Кронштадтскому: сапог столько-то десятков пар, облачений разных столько-то…

Возможно, и было что-то избыточное, да только ведь водилось за батюшкой и такое: увидит лапотника и с себя сапоги снимет и отдаст… сам же босой к себе в дом вернётся… А дома, в Кронштадте, каждое утро собравшейся под его балконом толпе обездоленных деньги раздавал. Зачем уж Ларин грех напраслины на себя взял, не знаю. Зря он так. Теперь его детям придётся отцовский грех отмаливать.

В паломнической путёвке имелся ещё один интересный адрес в районе сурского поселения – святой родник «У Николы». Я о нём не имела никакого представления. К «Николе» шли по глухой, настоящей таёжной дороге, толстым слоем усыпанной сосновыми иголками, ядрёные шишки подкатывались под ноги. По сторонам, в лесу, словно снег, лежал высохший до звона белый мох – ягель. Сосны, распаренные солнцем, томили нас давно забытым ароматом, медовым и целебным. На подходе к святому роднику встретили две часовенки: старую и новую. Возле старой стоял прислонённый к дереву древний восьмиконечный крест – старообрядческий. А новый установили на новой же часовенке. Она появилась так: её поставила по обету одна тяжело заболевшая женщина. Обет перед Господом был такой: если она выздоровеет, то быть здесь новой часовенке. Женщина, попив никольской водички, выздоровела и распорядилась выполнить её волю – построить здесь часовню. Сказано – сделано; теперь эта женщина стала местной жительницей вместе со своей дочерью Анной.

Анна Мулиин – молодая симпатичная особа – и привела нас к «Николе». Больше того – она оказалась автором интересной книги о Суре и чуди белоглазой – коренном языческом пранаселении сих потаённых земель (таинственным образом покинувшем их, якобы скрывшемся под землю).

Анна много чего на эту тему знала, но не все паломники были готовы воспринимать новые знания, и лично мне пришлось с этим смириться. Православные матушки потушили рвение «язычницы», но она увела-таки некоторых из нас в широкое поле и показала достопамятные ямы чудских боевых укреплений.

Здесь якобы она, чудь, приняла последний бой перед тем, как уйти под землю. Некогда я побывала в окрестностях знаменитого Чудского озера, богатого на легенды и исторические события; помнится, там тоже витал некий особенный дух, этакий «гений места», что и здесь, в Суре и её окрестностях. Во всяком случае, духоподъёмность присутствовала. Энергия земли била ключом! Приходи и черпай!

Святой родник – внизу крутого оврага. Сверху видна восьмиконечная купель с тёмной таёжной водой. Нет, мы не оказались там одни. Поток людей явно надолго не прерывается: тропа, ведущая вниз, крепко натоптана; количество платков и одёжных тряпок на вешалке (обетные дары за святую водичку и обещание вернуться) в старой дощатой часовне с простыми, даже бумажными, иконками – всё говорит о тяге богомольцев к этим, облюбованным и намоленным предками святыням. И вся-то молельня два на три метра, двери есть, а замка нет и не будет во веки веков!

Вот ещё какие места силыесть на Русской земле! А вы плачете о её гибели?!

Я окуналась в купель последней из нашей группы. Долго не решалась, и без того страдая от застуженной зимой челюсти. После троекратного погружения про болящую челюсть я надолго забыла. Мы отправились в обратный путь, сожалея, что нельзя, невозможно, хотя бы в сегодняшний день, никуда больше не спешить… остаться в этой божественной первозданности.